- Оставить р-раз-говор-рчики... - жестко сказал Гасовский и как бы провел своим наждачным голосом по коже тех, кто уже успел раздеться. Р-разо-бр-рать армейское обмундир-рование!..
Он глядел себе под ноги.
- Я ужасно извиняюсь. Это еще зачем? - счел своим долгом осведомиться Костя Арабаджи.
- Начинается бал-маскар-рад, - ответил Гасовский. - Сейчас музыка сыграет туш. - Он усмехнулся недоброй усмешкой. - Что вас еще интересует, мой юный друг?..
Отойдя в сторону, он принялся наблюдать за тем, как ребята надевают гимнастерки, примеряют штаны. Они поеживались от утренней свежести. Кто стоял пританцовывая, а кто уже сидел на земле... Только Яков Белкин прыгал на одной ноге, стараясь натянуть на себя штанину.
- Братцы, обратите внимание. У Якова корма не влезает, - сказал Костя со смехом.
- Что, малы? - спросил Гасовский участливо. - Так ты другие возьми...
- Пробовал. Не налезают... - растерянно ответил Яков.
- А гимнастерка?
Натянув гимнастерку, Яков развел руки, и она тут же треснула. Гимнастерка была ему до пупа.
- Отставить, - сказал Гасовский, сдерживая смех. - Все обмундирование перепортишь. Скажу интенданту, чтобы завтра тебе привезли другое. Верно, товарищ интендант?..
- Не знаю, найдется ли... Придется, видимо, по специальному заказу...
- Фортуна!.. - Костя вздохнул, глядя на Белкина, который уже снова надел свою мягкую фланелевку. - И в кого я уродился такой?..
Он не скрывал зависти: Яков Белкин еще по крайней мере хоть сутки пробудет в матросской робе. А может, и больше. Как же, станут ему шить по специальному заказу! А там... Интендант уедет и - поминай как звали. Косте было страшно даже подумать, что его дружки, которые остались на "коробке", могут увидеть его в этой хлопчатобумажной одежонке. Первым делом спросят: что, списали тебя, браток? Или, может, разжаловали в инфантерию?.. Засмеют хлопцы. Как пить дать. В такой гимнастерке лучше не появляться на Примбуле.
- А это что за штуковины? - растерянно спросил Сеня-Сенечка.
- Обмотки, - ответил интендант. - Не видите, что ли?
- А для чего?
- Чюдак, это же роскошная вещь, - сказал Костя Арабаджи. - Я о таких всю жизнь мечтал.
Он держался за живот. На Сеню-Сенечку нельзя было смотреть без смеха.
- Лейтенант, где вы?
Близоруко вглядываясь в лица моряков, интендант искал Гасовского.
- Что там еще? - Гасовский появился из-за автомашины.
- А тельняшки? Распорядитесь, чтобы они их сняли. Мы выдадим новое белье.
- Ну, это ты, дорогой товарищ брось, - тихо ответил Гасовский. Тельняшек они тебе не отдадут, понял? Я их лучше знаю. Не отдадут, и все.
Он рассек ребром ладони воздух. Ничего не выйдет!.. Да знает ли этот интендант, что для моряка полосатая тельняшка? Ребята лягут костьми... Глаза Гасовского стали яростными, злыми. Он редко выходил из себя, а тут возвысил голос:
- Будем считать, что этого разговора не было...
Костя Арабаджи, стоявший поблизости, сразу смекнул в чем дело. Как на воспользоваться? Быстро оглянувшись, Костя сунул в карман свою бескозырку.
- Смир-рна!..
Гасовский критически осмотрел свое воинство. Ну и вид! Пираты... Воротники гимнастерок были умышленно расстегнуты, а каски сдвинуты на затылок. К Гасовскому вернулось хорошее настроение. Пройдясь перед строем, он притворился, будто не видит, что никто из ребят не пожелал расстаться с широким флотским ремнем и заменить его зеленым, брезентовым. Гасовский даже подмигнул Белкину: дескать, держись... Белкин стоял на правом фланге в необъятном черном клеше, в фланелевке и бушлате. По мнению Кости, он один выглядел человеком.
Снова пройдясь перед строем, Гасовский громко произнес:
- Выше голову, орлы!..
Сам он, разумеется, все еще был во флотском кителе и надеялся, что ему это сойдет с рук. В крайнем случае придется сменить ботинки на сапоги, и только. Командир он или нет? А командирам должны дать поблажку. И потом у него есть оправдание. Ему несподручно снять китель. Рука-то у него на перевязи.
Кадровый военный, Гасовский, однако, не был службистом. Он не умел заискивать перед начальством и потрафлять ему. Но и на рожон тоже не лез. Гасовский знал, что начальство вправе потребовать от него отчета за каждое слово, за каждый поступок. В любую минуту. И тогда ему придется держать ответ. А посему у него всегда должна быть в запасе парочка-другая веских доводов. Чтобы начальство не застало его врасплох...
Сейчас Гасовский был немного встревожен. Отчего их задерживают? Неужели роту отозвали с передовой не только для того, чтобы переобмундировывать? Гасовский терялся в догадках. Он то и дело посматривал на крыльцо. А может, ему пойти в штаб и самому доложить, что люди уже переоделись? Он заколебался. Командир полка отдыхал, и не стоило его тревожить.
Наконец открылась дверь, и на пороге появился молоденький вестовой.
Ну, сейчас все выяснится... Когда вестовой сбежал с крыльца, придерживая рукой тяжелую кобуру, Гасовский ему улыбнулся. Этот паренек теперь ему по гроб жизни обязан. Кто ему подарил трофейный парабеллум? Гасовский... Ну, а долг платежом красен.
Парное дыхание вестового коснулось уха Гасовского. Вестовой благоухал земляничным мылом.
- Не может быть... - Гасовский вздрогнул. У него в роте и так некомплект. Каждый человек на учете.
- Звонил вам командующий... - многозначительно, слегка запинаясь, сказал вестовой. - За ними уже приехали. Моряк и еще один, в кепочке. Сидят у полковника. Вот-вот выйдут...
- Командующий? Ври, да не завирайся...
Если бы сам господь бог позвонил командиру полка, Гасовский, пожалуй, удивился бы куда меньше. Но командующий!.. Не может быть. Откуда командующему знать о существовании какого-то Кости Арабаджи или Петьки Нечаева?..
- Я сам слышал...
- А ты часом не перепутал?..
Вестовой даже обиделся. У него, слава богу, еще не отшибло память. Командующий, разумеется, звонил по другому поводу, но напоследок сказал: "Да, вот еще что... Ты запиши фамилии, сейчас я тебе их назову..." И полковник записал на перекидном календаре: "Арабаджи, Нечаев, Шкляр..." Провалиться ему на этом самом месте...
Вестовой замолчал, и Гасовский, оглянувшись, увидел полковника. Того сопровождал какой-то капитан-лейтенант. А затем появился и штатский в мятой кепочке-восьмиклинке...
Гасовский вытянулся, поднес руку к козырьку.
Приняв рапорт, полковник спросил:
- Эти хлопцы здесь?
- Так точно... - у Гасовского сперло дыхание. - Арабаджи, Нечаев, Шкляр... Два шага вперед.