Глава 23
Ранний утренний сбор в субботу и выезд на турбазу.
В интернете написано, что это уголок девственной природы, бережно сохраняемый для отдыха в первозданном виде.
В принципе, не обманули.
Сосновый бор, озеро и лиственных деревьев достаточно много. Сейчас, в конце сентября, особенно красиво. Листва пылает яркими красками, создавая хорошее настроение.
Обожаю золотую осень. В краях, откуда я родом, она обычно приходит гораздо позже, чем здесь, и значительно теплее. Но я рада, что можно окунуться в яркость сезона в другом месте.
Но если природа рада стараться улучшить настроение, то люди нет.
От стоянки к нам идёт Морозов, с рюкзаком через плечо.
— Могла бы и сказать, что он тоже поедет, — упрекаю Красникову.
— Кто, Морозов? — мельком глядит на него. — Он в последний момент передумал и перевёл деньги…
— Три дня назад?
— Ну, извини! Он попросил тебе не говорить, — делает невинное лицо.
— Это он за меня заплатил, да? — догадываюсь.
— Нет… — отводит глаза подруга.
Врёт и не краснеет.
Сговорились.
— Рита! С каких пор вы с ним спелись?
— Ни с каких! Жалко его просто… Я всегда думала, что он чурбан бесчувственный, а сейчас вижу, что реально в тебя влюбился. Он переживает.
— Рит, он меня перед всеми опозорил! Я чуть со стыда не сгорела. Весь университет пальцем показывает.
— От зависти. Им-то не светит больше. Всё, успокойся, Алин! Подумай лучше о прощении. На парня уже смотреть жалко, — кивает на Морозова, который разговаривает с нашими ребятами. — Похудел, осунулся, потрёпанный какой-то…
Быстро же ты переобулась.
— Не спит, потому что и кофе хлещет ведрами, — отворачиваюсь от него, когда он бросает на меня грустный взгляд.
— Пойдём размещаться. Ребят, давайте по комнатам, — кричит всем Рита.
Она как нарочно старается догнать всех и поравняться с Глебом.
— Морозов, надеюсь, тебя не будет напрягать тот факт, что тебе придётся жить в одной комнате ещё с четырьмя парнями? — решает его подколоть.
— Всего четыре? — равнодушно, затягиваясь сигаретой.
— Ну да. Здоровых и потных…
— Я год жил с целой ротой. И не дай боже тебе попасть в казарму после марш броска или на полигоне. Задохнёшься! Так что четверых как-нибудь ночь переживу, — показательно выдыхает сигаретный дым ей в лицо.
Перекидывает рюкзак на другое плечо и ускоряет шаг.
Рита кашляет. Машет руками.
— Получила, — смеюсь над ней.
После размещения и обеда в уютном кафе прогулялись, покатались на велосипедах. Девчонки устроили фотосессии во всех красивых местах и под самыми яркими деревьями. Особенно красиво смотрятся стены, опутанные диким виноградом и лимонником.
Вечером собираемся на берегу озера у костра.
Одногруппники вспоминают смешные истории из прошлых лет учёбы. Жаль я не могу ничего рассказать. У нас в институте тоже было весело.
Кто-то приносит гитару.
— Алин, спой, — протягивает мне Ритка. — Ты у нас теперь отвечаешь за музыкальное сопровождение.
— А что спеть? — теряюсь, принимая и проверяя натяжение струн.
— Что хочешь, — проговаривает Фомина, которая сидит рядом со мной.
Что хочу?
Ну, есть у меня одна любимая…
«А ты врываешься ко мне в квартиру… Ты применяешь грубую силу… А я тебя так и не спросила… Какого чёрта ты такой красивый?»- напеваю.
(исп.: Liza Evans — Квартира )
Все понимают, кому посвящены строчки, дружно оборачиваются на Морозова, когда звучит строчка " врываешься в мою квартиру". Он стоит, прислонившись к дереву, в тот момент, а потом исчезает, просто растворяется в темноте.
Потом исчезаю я.
Приспичило меня, не в корпус же бежать… А кустики рядом.
— Ты куда? — слышу знакомый хриплый голос откуда-то справа, когда пытаюсь пробраться сквозь орешник.
Поворот на голос.
Морозов сидит на поваленном дереве и курит, наблюдая за мной.
— Тебе не обязательно знать.
— Опасно одной по кустам шарахаться. Мало ли кто там, — попытка меня в очередной раз запугать.
Любит он это делать.
— И кто там может быть? Медведи? — храбрюсь.
— Эти вряд ли… Но ты же в курсе про амурских тигров? — выпускает струйку дыма в сторону.
— Прикалываешься? Откуда они здесь?
— Нет. Они на то и Амурские… Знаешь, какой у них ареал обитания? — смотрит на меня.
Я отрицательно кручу головой.
— Сотни километров.
— Иди ты! Сказочник! — машу на него рукой.
Впереди в кустах что-то громко хрустнуло.
Я от испуга бегом к Морозову и едва не залезаю ему на руки.
— Всё? Пописала со страху? — усмехается и заглядывает мне в глаза, посмеивается. — Можешь в кусты не ходить?
— Идиот! Наплёл тут про тигров, — ударяю его кулаком в плечо, но он только сильнее сжимает кольцо рук на моей талии.
А потом подхватывает ноги и усаживает себе на колени.
— Ладно, про тигров соврал. Но кабаны могут быть точно, они тоже зверюги свирепые. Ещё лисы, барсуки, еноты, — покачивает меня, как маленькую, придерживая за коленки. — Дальневосточница, а ничего о своём крае не знаешь, — глядит с подозрением.
— В Хабаровске точно тигры есть…
— Ага, по улицам гуляют, — смеётся надо мной.
Мы играем в гляделки. Я даже в темноте вижу, как горят его глаза. А от тепла тела становится жарко внутри.
Я так скучала по этим ощущениям. Его близость — это самое лучшее, что есть в моей жизни.
— Прости меня, — проговаривает, поправляя мне выбившийся из-под шапки локон. — Обещаю — впредь буду думать, что говорю.
— Клянёшься?
— Клянусь! — поднимает пальцы вверх. — Я не могу без тебя, Белка, — прижимается к моему лбу. — Мне плохо…
Обхватываю руками его лицо.
Чёрт! Какой же ты красивый. Даже небритость тебе идёт. Провожу пальцами по лицу, как слепая, изучая кожей любимые черты. Большим очерчиваю губы. Я помню их вкус, от него сносит голову.
Глеб ловит ртом мой палец. Проводит языком, запуская разряд тока во всём теле.
В кармане вибрирует телефон.
— Морозов, ты меня любишь? — давить, так на полную.
— Люблю, — не задумываясь ни на секунду. — А ты?
— И я люблю. С первого взгляда…
Он приподнимает немного бровь. Но не расспрашивает. Просто снимает с меня очки и целует. Чувственно, глубоко, так, что голова кружится, а внутри всё начинает ныть и просить больше — больше объятий, больше поцелуев.
Не знаю, сколько мы так целуемся, но в сознание нас возвращает голос Ритки.
— Эй, голубки! Вы на телефоны хотя бы отвечали. Мы думали уже в лес вас идти искать, — сердито.
— Красникова, вали отсюда! Не мешай людям личной жизнью заниматься, — осаживает её Глеб.
— Морозов, ты обещал! — толкаю в плечо.
— Она не препод, с занятий не выгонит.
— Ты неисправим! — слезаю с его колен и иду за Ритой.
Но и пяти метров не прохожу, как он подхватывает меня и перекидывает через плечо.
— Глеб, не надо! Уронишь! — стучу в спину.
— Не волнуйся, своё не уроню, — хлопает по моей заднице.
— Рит, ну скажи ему! — приподнимаюсь и смотрю на подругу.
— У вас личная жизнь, я не мешаю, — смеётся, разводя руки в стороны.