Рядовой Фердинанд Альфертс ощущал себя героем — он предотвратил вторжение красных! Одного свалил прямо с верёвки, и, хотя второй исчез бесследно, майор Гревер представил Альфертса к награде. И не к какой-то задрипанной медальке, а к Железному кресту!
Приподнятое настроение Фердинанда омрачил фельдфебель Гайзер, приказавший ему вместе с Куртом Гайсом отремонтировать чердак.
— Так я же, господин фельдфебель, только-только сменился...
— Молчать! Тот косоглазый успел там такого натворить, что не до разговоров! Ковырялся, видать, с полчаса. А вы где были всё это время, хотел бы я знать? Сопли на кулак наматывали? Вам бы для караулки ещё чистое белье и мягкую перину выдавать! Будь моя воля, я бы не то, что Железный крест не дал, а и на гауптвахту вас посадил.
«И таки засадил бы, гад!..»
Альфертс торопливо проглотил кружку жиденького, но очень горячего кофе и полез на чердак.
«Да ладно, не тужи, солдат. Обязанность фельдфебеля — глотку драть и придираться, а наше дело телячье. Хорошо, хоть живым остался. Да и смену свою не достоял».
Курт приволок лестницу, и вдвоём они управились за какой-то час. Гайс до войны плотничал в Гамбурге и для него это была привычная работа, даже в охотку. Если бы не холодина, можно было бы не торопиться, потянуть время. Рубанок держать в руках гораздо приятней, чем автомат. Но ветер усиливался, и снег, сухой и твёрдый, болезненно сёк лицо.
Когда Альфертс завинчивал последний шуруп, закрепляя новый засов, вдруг послышалась стрельба.
«Кто это шпарит? Наш МГ... Неужто красные опять напали?! Совсем обнаглели. Этих головорезов здесь, наверное, целая сотня! Ещё и не одна...»
Сверху он видел, как Гайс быстро собрал инструмент и метнулся за угол. Покоряясь порыву — быть там, где заваривается каша (таким уж он был человеком) Фердинанд Альфертс спрыгнул с лестницы и бросился вдогонку за Гайсом. Когда они вдвоём подбежали ко входу, то увидели начальника экспедиции, припавшего к пулемёту и щедро поливавшего звонкими очередями караульную смену. Рядом с майором торчала оторопелая пулемётная обслуга. Гайс и Альфертс присмирели.
Майор распрямился, свирепо пихнул кулаком пулемёт, повернулся к первому номеру — это был долговязый Рюдлофф — и закричал:
— Почему не выполняете команду?! Вы что, не видели, что это красные?! Отсидите десять суток, когда вернёмся. А теперь забирайте это дерьмо, — он ткнул пальцем в сторону пулемёта, — и немедленно в барак!
Только сейчас он заметил Гайса и Альфертса.
— Что вы тут забыли?
— Ремонтировали чердак, господин майор, — позволил себе выкрикнуть ефрейтор Гайс.
— Быстро внутрь! — прохрипел майор и, повернувшись к скалам, уже отчуждённо, словно самому себе, сказал: — Сейчас здесь опять начнётся ад... Холодный белый ад... — и первым зашёл в барак.
— Ты лестницу забрал? — спросил Гайс.
— Не задавай идиотских вопросов. Разве не видел, что нет?
— Тогда дуй скорее назад. Оставь её в тамбуре. А я отнесу инструменты в каптёрку.
Когда, щурясь от ветра и проклиная ненастье, Альфертс завернул за угол, то увидел, что лестница лежит на снегу, а створки окна, которое они ремонтировали, кто-то наглухо закрыл изнутри.
«Кто бы это мог быть? Странно. Может, фельдфебель наложил в штаны и поспешил усилить нашу боеготовность, закрывшись на все запоры? Но на чёрта сбрасывать лестницу вниз? Вот ублюдок!»
Он пожал плечами, подхватил громоздкую лестницу и что есть духу побежал к двери.
Ветер набирал ураганную силу. Начиналась сильнейшая метель.