Появился старший лейтенанг Шапошников для проведения инструктажа. Идейный товорищ. Сам подал рапорт о переводе его в Афганистан. На всех инструктажах, уже ставшими формальност ью, но не для него, он вначале говорил о выполнении интернационального долга и происках империалистов.
После инструктажа солдаты собрались у грузовика. Там также стояли двое офицеров медицинской службы - полковник и лейтенант. Полковник сокрушался если бы помощь подошла вовремя, то одного солдата наверняка удалось бы спасти. Он умер от потери крови.
- Жаль... теперь уже на Родину... в землю..., - сказал полковник.
- Он уже давно на Родине, - сказал Самир. - Его душа там...
Полковник посмотрел внимательно на него:
- Веришь в существование души?
- Верю, хотя не положено. Комсомолец.
- Ты откуда?
- Из Баку.
- Мусульманин? Вы все верующие...
- А вы атеист, товарищ полковник?
- Да. Был бы ты у меня в операционной, я показал бы тебе кое-что... За столько лет я не отыскал место, где находится душа. Да и многое другое вызывает у меня сомнение...
- Ее невозможно отыскать. Надо просто верить в ее существование.
- Ишь ты, говоришь складно. Студент наверное? Где учишься?
- Не успел поступить. Сразу в армию забрали. Я - январский... Я вот к кришнаитам ходил...
- Эти бездельники у вас в Баку тоже завелись, - перебил полковник. - Нет никакой души. Я тебе как врач говорю. Так что, брат , ц-е-п-л-я-е-й-с-я з-а ж-и-з-н-ь к-а-к т-о-л-ь-к-о м-о-ж-е-ш-ь!!!
- А как насчет интернационального долга?
- Ты по легче!.. Одно другому не мешает.
- Стройся! - последовал приказ командира.
После короткого развода, бойцы полезли в машину. Все стало рутиной.
Всегда кажется, что все самое плохое произойдет не с тобой. Самир иногда представлял себе как может взорваться машина или попасть снаряд в их казарму.
Но - нет... Дальше этого сознание не работало. Это неуловимо - тонкая грань между жизнью и смерью. Пока ты мыслишь, ты объять эту грань не в состоянии.
- Гриша, воду взял? - спросил Самир. - Больно много ты воды пьешь.
- Что делать? Такой фиговый чай дают... Только чаем я могу утолить жажду, но нормальным чаем...
- Ты хочешь как дома, на блюдечке с вареньем. Дождись "гражданки".
- Если доживу.
- Ты много обо всем этом думаешь. Нафиг! Я вот... Все до одного места. Что будет того не миновать. Главное помирать быстро, мгновенно... Бомба, к примеру, накроит и ты ничего не почувствуешь. До твоего приезда один барак снарядом накрыло... А то прикинь, в госпитале гнить. Одна операция, вторая. Приезжаешь домой - инвалид, третья операция, тихо помираешь и никому нет дела...
- Давай лучше о другом поговорим.
- Давай помолчим.
Самир вновь задумался о том же. "Такой ничтожной кажется жизнь человека. Раз - родился, раз - умер, и нет человека. Трудно поверить в случайность рожденья человека, а как объяснить его смерть? Нет, явно кто-то всем эгим управляет. В школе учителя говорили про атеизм, а сами небось верили в Бога. Только не понятно, добр ли Бог... А может во всем происходящем есть смысл? И в смерти, и в войнах."
Так беспорядочно мысли цеплялись один за другим и даже сам этот мыслительный процесс вызывал восхищение и веру в высшее сознание. "Во всяком случае, думал Самир, с верой легче жить. Вот пожалуй истинные атеисты люди очень смелые. Они не боятся перечеркнуть свое бытие после его финала." Самиру же казалось, что не только, как их учили, материя вечна, но так же вечности принадлежит и сознание, притом сознание каждого отдельного индивидуума.
И тут же пронзала мысль о сне - кусочке ЖИЗНИ, когда отсутствует сознание. Самир вспомнил, как однажды в детстве, когда он осознал, что тоже, как и все в один день умрет, он стал бояться спать. Ведь во сне отключалось сознание. Может вот это и есть состояние смерти или небытия? А кто его знает? С того света никто не возвращался.
С некоторых пор Самир стал бояться снов. Было приятно просыпаться - может это и была генеральная репетиция смерти и последующего воскресения. Итак всегда, вечно...
Машина заурчала, преодолевая подъем. Послышался хлопок газа. Еще один. Звук шел спереди, с грузовика, который вез тела.
- Хреновая машина у Володьки Косматого, - заметил Гриша
- Он же за ней не следит, - вмешался Гончаров. - Мне бы дали машину я бы...
- У тебя уже была машина, Гончар.
- Так меня за бензин сняли, а не за плохое содержание. Все бензин толкаюг, только вот меня решили накрыть, сволочье.
"Б"
Мать разбирала почту. У заведующего канцелярии горкома бумажной работы всегда хватало. Смена власти, местной, разумеется - и новые директивы. Именно начальники канцелярий могут ответить на вопрос: как управляется страна всесильными "исходящими" и "входящими". Штамп, номер, дата и размашистая подпись - решалась судьба. Причем туг Бог, сказал бы начальник парткома, воспитанный в духе "здорового" атеизма, но то и дело про себя обращаясь к Богу с просьбой не наказать его на том свете и дать дальнейшее продвижение по службе.
Мать не заметила как вошла сослуживица.
- Привет, как дела? - все эти машинальные вопросы и ответы. Все спокойное, мягкое - "мягкий социализм", только чересчур выпендриваться не надо. - Как ребенок?
- Опять приболел. Не знаю, что с ним делать. Он такой слабенький. Хочу его в какую-нибудь секцию записать, пусть подкрепнет немного.
- Хороший врач нужен. Сперва подлечить необходимо. Я тебе дам адрес и телефон. Моих двух детей можно сказать он поставил на ноги.
- Спасибо. Обязательно обращусь к нему. Да оторвись ты от своих бумаг!
- Фуф! Хорошо, что сказала. Я как заведусь, что не могу остановиться.
- От Самира вести есть?
- Неделю назад письмо получила. Пишет, что все нормально.
- Да. Представляю как тяжело тебе. Расти, расти и потом отдай на съедение... - Голос понизился. - Говорят, что наши скоро оттуда войска выведут.