— Бостонская группировка работает с Душку уже много лет, — говорит Филипп. — Почему так внезапно изменилось мнение?
— Понятия не имею.
Движение в заброшенном мотеле на другой стороне улицы привлекает мое внимание. Из самой дальней комнаты на первом этаже выходит мужчина в черном пальто. Он встречает мой взгляд и задерживает его на мгновение. Когда я лезу за пистолетом в наплечной кобуре, мужчина разрывает наш зрительный контакт и поворачивается, направляясь в сторону здания. Его шаги уверенны и ровны, поэтому я хорошо вижу его длинные иссиня-черные волосы, заплетенные в толстую косу, и черный прямоугольный кейс, висящий через левое плечо.
— Это то, о чем я думаю? — спрашивает Филипп.
— Да. Этот парень непринужденно прогуливается, неся на спине снайперскую винтовку. И я почти уверен, что он держал нас под прицелом все время, пока мы беседовали. Та комната, из которой он только что вышел, находится прямо напротив закусочной; из окна хорошо виден столик, за которым я сидел.
— Ты думаешь, он один из головорезов Неры?
Из-за мотеля выезжает черная спортивная машина и направляется в ту же сторону, куда ранее уехали итальянцы.
— Не уверен, — говорю я. — Но у меня такое чувство, что если бы мы проявили хоть малейший намек на причинение вреда этой женщине, мы бы оба лежали на земле. С дырками в головах.
Мы с Филипом садимся в свои машины и поворачиваем в направлении, противоположном бригаде Леоне.
Мы уже в получасе езды от дома, когда на приборной панели зазвонил мой телефон. Я бросаю взгляд на экран, где высвечивается имя Рельи. Телефон звонит дважды, затем останавливается. Сигнал для меня — в клубе что-то не так.
Черт. Я нажимаю на педаль газа. Взглянув в зеркало заднего вида, убеждаюсь, что Филипп тоже ускоряется, прижав телефон к уху и, вероятно, узнавая все подробности от одного из наших людей.
Через пятнадцать минут мой телефон снова начинает звонить и вибрировать, и на этот раз он продолжает звонить, вызывая приступ паники в моей голове.
Дом атакуют.
Свет гаснет.
Может, перегорел предохранитель? Я убираю ноутбук и слезаю с кровати, нащупывая путь к балконной двери.
Наружное освещение тоже выключено, и ни в одном из других окон нет света. Территория вокруг дома погружена в абсолютную темноту, за исключением двух пятен света за деревьями у главных ворот. Что за хрень?
Дверь спальни распахивается, заставляя меня подпрыгнуть и обернуться.
— Отойди от окна. — раздается голос Адама с порога.
Слабый желтый отблеск аварийного освещения от небольших встраиваемых светильников, расположенных низко на стенах, едва освещает пространство за ним, падая на пол коридора.
— Адам? Что происходит?
— На нас напали. — Он вводит Тару в мою комнату. Я даже не заметила, как она встала у него за спиной. — Запритесь в ванной. Когда все закончится, кто-нибудь придет за вами.
Снаружи раздается громкий металлический стук. В следующее мгновение рация в руке Адама трещит, а затем комнату заполняет голос Рельи.
— Они прорвались через ворота.
— Нет времени, — кричит Адам и снимает с пояса фонарик, а затем вкладывает его в руку Тары. — В ванную. Сейчас же. Вы оба.
— Тара? Где Драго? — Я задыхаюсь, когда она подталкивает меня к ванной комнате, ведя за собой с маленьким фонариком.
— Он все еще не вернулся со встречи. Пойдем.
Рев двигателей нескольких приближающихся машин проникает сквозь стены. Кроме предыдущего звука, который, как я предполагаю, был вызван тем, что автомобиль протаранил ворота, других звуков нет. Никакой стрельбы. Никто не кричит. В доме тишина. Если особняк атакуют, то разве не будет криков и суеты людей, которые сейчас находятся внутри? Почему же так жутко тихо?
— Я ничего не слышу, — говорю я, когда мы, спотыкаясь, входим в ванную. — Что, черт возьми, происходит, Тара?
— Румыны решили нанести нам визит. — Она тянется за спину и достает пистолет. Зажав конец фонарика в зубах, она вынимает магазин, чтобы проверить его, затем защелкивает обратно. — Один из парней, стоящих на страже у дороги, сообщил, что к комплексу направляются несколько машин. Они только что прорвались через ворота, так что мы ждем, пока они доберутся сюда.
— Они отключили электричество? — спрашиваю я, не сводя глаз с пистолета в ее руке.
— Нет, — бормочет она, глядя на фонарик. — Мы отключили.
— Что? Зачем?
— Стандартный протокол. — Она бросает мне свой телефон. — Можешь посмотреть, если хочешь.
— У вас есть протокол нападения? — Покачав головой, я сажусь на закрытую крышку унитаза и смотрю на экран, где проигрывается темное, нечеткое видео. Это, конечно, запись с камеры наблюдения, но я не могу понять, с какой именно. Через секунду на экране появляется свет фар, который быстро приближается, освещая подъездную дорожку.
— Они не могут ездить в темноте без света. — Тара фыркает. — Теперь они легкая добыча. Мы их видим, а они нас нет.
— Почему никто не попытался их остановить? — Я задыхаюсь, наблюдая, как четыре черных фургона останавливаются на гравии на некотором расстоянии от дома.
— Стрелять по движущимся машинам — та еще скука. — Она отпихивает меня в сторону, занимая половину сиденья унитаза. — Сейчас.
У меня нет времени спросить ее, что она имеет в виду, потому что внезапная вспышка заполняет экран, освещая передний двор, как будто сейчас полдень. Люди в черной одежде, которые всего несколько мгновений назад высыпали из фургонов, теперь шарахаются в разные стороны, ослепленные направленными на них мощными прожекторами Тридцать с лишним боевиков, каждый из которых вооружен автоматом, на мгновение превращаются в бездумную орду убийц.
В ночи раздаются выстрелы.
Около десятка человек оказываются распростертыми на земле, а остальные разбегаются по лужайке, стреляя по дому.
— Драго будет в ярости, — пробормотала Тара, услышав звуки выстрелов снаружи.
— Из-за нападения?
— Потому что его здесь нет. — Она хмыкает. — Я прослежу, чтобы… Черт!
Она прерывает разговор, глядя на телефон, когда еще две машины подъезжают к внешней границе света, заливающего подъездную дорожку.
— Твою мать. Блядь! — воскликнула Тара и взяла пистолет с туалетного столика. — Оставайся здесь. Я спускаюсь вниз.
— Что? — Я хватаю ее за предплечье.
— Здесь всего восемнадцать человек. Релья отправил остальных в качестве подкрепления в Наос, когда Миша позвонил полчаса назад. Видимо, нападение там было отвлекающим маневром. У нас слишком мало сил, даже с учетом того, что мы укреплены внутри.
— Я пойду с тобой, — говорю я.
— Нет.