— Олег Викторович, вы совсем правила забыли? — раздражённо поинтересовался Ломашов у физкультурника после того, как удалось разогнать по разным углам поля взбесившуюся молодёжь. Директор лагеря подоспел вовремя — мордобоя удалось избежать. К счастью, иначе бы пришлось осуществлять свою угрозу и выгонять из лагеря обоих зачинщиков. А это было неминуемо привлекло разговор с «министерством спорта» и со старым другом, доверие которого он не оправдал.
— Юрий Петрович, ну вы же сами понимаете…
— Чего я должен понять?! Тут были и толчок, и подножка и удар по ногам, а вы стоите столбом и ничего не делаете!
— Вы что хотите, чтобы меня уволили, да? — севшим голосом поинтересовался физкультурник, вмиг белея на глазах. — Вы же прекрасно знаете, кто его отец…
— Викторович, твою налево! — не выдержал Ломашов. — Начальник лагеря здесь я! И уволить могу тебя только я, а не какой-то хмырь из министерства!
— Петрович, ты мне начальник до конца лета, а мне ещё в школе хочется поработать и на пенсию спокойно выйти. Ну не губи, а? Давай просто поговорим с Потапиным, пускай немного поостынет.
— То же мне советник нашёлся, — сплюнул Ломашов, но всё-таки отправился на разговор с Мишей.
Парень сидел прямо на поле недалеко от скамейки, на которой могли бы размещаться запасные, но таковых у них не числилось из-за ограниченного количества мужчин в их вожатском коллективе. Ломашов понимал, что, удалив он сейчас Потапина, ключевого игрока в их команде, это повлечёт за собой неминуемое поражение. А значит пацан ещё больше начнет быковать. У него и сейчас глаза были налиты кровью, а грудь тяжело вздымалась, хотя смотрел он куда-то в пустоту, в одну точку.
— Ещё раз начнешь грубо фолить или свои привычные выкрутасы делать, удалю с поля.
— А вам напомнить, кто вам это самое поле не так давно поменял? — усмехнулся Миша, по-прежнему не поднимая глаз на начальника.
— Ты мне угрожать вздумал?!
— Ну что вы, Юрий Петрович! Это просто информация… так сказать, чтобы освежить память.
— Михаил, заруби себя на носу — я не потерплю нарушение дисциплины в своём лагере! Это понятно?! Если не понятно, то может собирать вещи и уматывать, и траву на поле и скамейки можешь вместе с собой прихватить.
Вот не надо было так, конечно, говорить, но Юрий Петрович не выдержал. Может быть потом и пожалеет, если этот сучонок двухметровый побежит жаловаться папашке, но иначе он просто не мог.
— Конечно, я ведь не сын старого друга, — ловко поднялся на ноги Потапин, чтобы смерить начальника лагеря хитрым взглядом с высоты своего огромного роста. Это только с виду Ломашов такой важный и грозный — а на самом деле весь уже седой и едва дотягивал ему до плеча, да и годы уже брали своё — такого чуть тронь и рассыплется. Жалко было даже связываться.
— Откуда ты…
— А вы что правда думали хранить всё в секрете до конца смены? Ваше особое отношение к Теплову? Серьёзно? Типа потом всем сказать, что он сам грамоту заработал? — рассмеялся Потапин.
Юрий Петрович лишь сильнее стиснул зубы. Кажется у госпожи Лешанко очень длинный язык, и на их отдельном собрании руководства он непременно призовёт её к ответу. Вот просил же, как человека, не распространятся, чтобы не наводить смуту! Но нет же — поступила в духе типичной бабы, слив информацию в свою же дружину, а ему теперь расхлебывай!
— Слава богу, что ты не сын моего старого друга, — усмехнулся Ломашов и зашагал прочь к своему месту на трибуне. Он, конечно, пытался вначале матча быть беспристрастным и не отдавать предпочтения ни одной из команд, но теперь вот от души пожелал удачи Теплову. И красивого гола, чтобы немного сбить спесь с этого министерского сыночка.
***
— Сильно ему досталось? — тихо спросила Снежка, невольно обхватив себя за плечи, чтобы унять дрожь. Потому что не любила видеть любые формы насилия над детьми, даже если дети сами нехило так напортачили. Вот и Марк, сын Ольги Викторовны отколол вечером номер — решил пролезть вместе с другими детьми сотрудников лагеря в бассейн через дырку в заборе и искупаться. Правда в итоге перелез он один, все остальные побоялись — и кинулись наутёк, когда увидели приближающегося физкультурника. А ещё чтобы хоть немного обелить себя в глазах общественности решили «сдать» Марка его матери.
Ругалась Батикова на чём свет стоит и от её грозного окрика, казалось, даже сосны сотрясались в бору. В корпус она тащила сына за ухо, из-за чего он истошно вопил, а у Снежки при виде этой картины сжималось сердце. Но вмешаться она не посмела — одно дело, если бы это был обычный ребёнок. Но ведь Марк был сыном Батиковой. Подходить и учить как надо воспитывать детей взрослую женщину и своего бывшего наставника, казалось Снежане какой-то дикостью. Но и от своей беспомощности что-либо изменить, ей становилось тошно.
— Ну так, с часок Батя его ещё точно мутузила.
— Бедный Марк…
— Ну с одной стороны да — рука у его мамки действительно тяжёлая, это я по себе знаю. А с другой стороны — сам виноват. И получил за дело. Мало того, что сам мог потонуть, ещё и ребят с собой взял. Ладно хоть твою Польку с собой не потащил поплавать на ночь глядя… Кстати, а ей предки нарукавники купили?
— Нет, — покачала головой Снежка и вновь погрустнела. И даже открывающийся перед ними вид, как будто немного поблёк под тяжестью её грустных мыслей. Они сидели с Егором за Малой эстрадой, прямо за сценой, что располагалась на огромном крутом холме. Впереди внизу виднелся лес и несколько деревянных домиков, в парочке из них даже ещё горел свет. Но самое главное именно здесь были потрясающе ярко видны звёзды. Потому что небо простиралось куда-то бесконечно вдаль, расстелив перед ними ковер, сотканный из мерцающих созвездий. И зрелище это было такое, что дух захватывало. Конечно же это место нашёл Егор и после планёрки потащил сюда Снежку. Девушка поначалу отнекивалась и не хотела идти, но потом она рассудила, что всё равно в последнее время нормально не спит. И уж лучше часочек полюбоваться таким шикарным видом, чем бесполезно крутиться в кровати, пытаясь уснуть. — Я думаю завтра до посёлка прогуляться, там на рынке самой купить эти нарукавники. Или в магазине. Где-нибудь точно они должны быть.
Она ещё до родительского дня позвонила родителям Полны Мошковой и попросила купить нарукавники для плавания. Снежана объяснила причину и важность этой покупки, но те отмахнулись. И на все вопросы о возможных страхах девочки они ничего вразумительного сказать не смогли — в раннем детстве не тонула, фильмов никаких страшных не смотрела. Но Снежка не была в этом так уж уверена. Полина казалась ей очень ранимым и потерянным ребёнком, который отчаянно нуждался в родительской заботе и любви. Только глядя на родных Мошковой, Снежане почему-то подумалось, что до дочки им особо нет дела. Они и побыли в лагере всего ничего — около часу, и поспешили обратно в город на какое-то своё мероприятие. Снежка видела, как расстроилась её воспитанница, и поэтому в тот день старалась быть к ней ещё более внимательной и заботливой. Но это всё равно не могло заменить девочке родительской любви и тепла.
— Я скатаюсь.
— Егор!
— Что? Я на велике, между прочим, а ты пёхом собралась идти через лес.
— Да я бы тоже у Марата велик взяла. Я умею…
— Ага, чтобы заблудиться и куда-нибудь на трассу выехать, — пробурчал Теплов. — Нет, давай лучше без вот таких приколюх. Тем более мне всё равно кое-что надо в посёлке купить.
— Точно? — улыбнулась Снежка, не особо веря последним словам парня.
— Ага. Ты мне лучше скажи, ты к психологу записалась?
— Завтра пойду, — тяжело вздохнула Снежка, вновь погружаясь в свои невесёлые думы. Хотя что с нарукавниками, что сейчас с вопросом про психолога, девушка не могла отделаться от ощущения заботы и волнения, которые исходили от Егора. И это правда было приятно. Очень. Так что хотелось его крепко-крепко обнять в знак благодарности. А ведь это был Егор… которого она ещё в начале смены считала ненормальным психом. Сейчас у неё просто не укладывалось в голове, как всё перевернулось в её жизни с ног на голову. — Только знаешь…
— Что?
— Ты только не бузи, ладно? Я просто скажу то, что думаю, ты можешь не соглашаться…
— Снеговик, хватит тянуть кота за причинное место! Выкладывай!
— Мне кажется, это мне все бумерангом вернулось, — прошептала Снежка склонив голову, — Я ведь обманула его и не рассказала о том поцелуе в душе… Егор, это же измена. Ты что угодно можешь мне говорить, но это действительно так. А потом я ещё и тебя втянула в этот обман. Это неправильно всё! Зло всегда возвращается бумерангом… Просто мне оно вернулось вот так.
— Вот ты загнула конечно, — пробурчал Теплов, невольно почесав затылок. Потому что он даже не понимал, что ему сказать на такую откровенно бредовую речь. Нет, Белоснежке точно нужен был психолог, чтобы тот достал у неё из головы всю эту чушь.
— Я же говорю, ты будешь не согласен…
— Я категорически не согласен! — отрезал Егор. — Только как все эти глупости выбить из тебя я не знаю. Надеюсь, что пройдет немного времени и ты сама поймешь — не надо взваливать на себя вину за проступки других людей, чтобы найти им какие-то отмазки и оправдания.
Снежана вздохнула и в очередной раз отвела взгляд. Потому что казалось, что этот тёмно-зеленый омут сегодня как-то по-особенному на неё смотрит, точно пытаясь забраться в самую душу. Увидеть её на сквозь, заглянув в каждый потаённый уголок. А Снежке почему-то было неловко…
— Егор, пообещай, пожалуйста, что больше не будешь с ним драться, — тихо попросила она, когда нашла в себе силы вновь посмотреть ему в глаза. — Я не хочу, чтобы из-за меня тебя исключили из лагеря…
С ума сойти! А ведь вначале смены она говорила подобные слова Мише. И была совсем не прочь, чтобы Теплова выгнали из лагеря. Особенно когда он включился в борьбу за грамоту…
— Не выгонят, — уверенно проговорил Егор, навесив на лицо плутовскую улыбку. Конечно, вся его уверенность была скорее напускной, но по-другому он просто не мог. Врать Вьюгиной Егор не хотел, но и повторения драки он не исключал, особенно если Потапин вновь попытается приблизиться к Снежке и как-то её обидеть. Но ему надо было хоть как-то успокоить девушку. — Хотя, Белоснежка, мне чертовски приятно, что ты так обо мне беспокоишься…
— Егор! — вспыхнула Снежана.
— Ну а что. Хоть какая-то радость в жизни, что есть человек, которому не наплевать на мою шкуру, — засмеялся Егор, пытаясь за смехом немного убрать пафосность своих слов. — Тем более, что с третьим желанием, я так понимаю, меня обломали…
— Ну-у… смысла в них теперь нет, — невесело усмехнулась Снежана. — Я так боялась, что Миша узнает правду, и что мы расстанемся. А в итоге мы всё равно расстались только совершенно по другой причине. Странная штука жизнь…
— Так давай тут не разводи философию, — досадливо поморщился Егор при упоминании Снежкой имени этого недоноска. — Ты мне лучше скажи, ты что правда хочешь слиться с третьего желания?
— Блин, Егор, ну что ты как маленький! — не выдержала и рассмеялась Снежка. — Тебе правда это так важно? Что ты там такого придумал?
— Ничего, — ответил Егор, но как-то поспешно. И даже отвернулся от девушки.
— Выкладывай! — слегка толкнула его кулачком в плечо Вьюгина. — Я же вижу, что ты точно что-то придумал!
— Ещё скажи по глазам, — усмехнулся Теплов, всё так же демонстрируя Снежане свою широкую спину.
— По затылку!
— Ну ладно, — Егор резко обернулся и впечатал свой тяжелый взгляд в Снежку, — Только обещай, что не обидишься.
— Ну-у… я постараюсь, — честно призналась Вьюгина, вскинув ладони вперед.
— Я знаю, что ты всё равно не согласишься. Но раз уж ты сама спросила…
— Егор, кажется, сейчас ты начинаешь мучить кота, — подначила его Вьюгина. А Егору вот вообще было не до смеха. Поэтому он с каким-то замиранием сердца, решался озвучить своё третье желание, и мысленно готовился к тому, что смех резко стихнет и вся их непринужденная и дружеская атмосфера разлетится к чёртовой матери. Но если ей так интересно, что ж. В любом случае, долго отсиживаться во френдзоне он не намерен.
— Я бы очень хотел, чтобы ты меня поцеловала. Сама.