Он ожидал чего-то более банального — принцессу (да хоть ту же Белоснежку она могла специально для него выбрать), кого-нибудь из зверей типа зайчика или кошечки, которыми были напичканы каждый второй мультик, да даже Снеговика, чтобы его конкретно потроллить. Но когда Егор зашёл за Снежкой в вожатскую, то… охренел. В самом лучшем из всех возможных смыслов — от восхищения и осознания какой же он удачливый засранец. И вообще в голове ни одной разумной мысли не осталось. И приличных слов, чтобы выразить своё одобрение, он как ни старался, отыскать тоже не мог. Так и стоял как придурок с открытым ртом. А его собственный карнавальный образ сто пудово только добавлял ему комичности.
— Ничего себе! — воскликнула Снежка, окинув новоиспеченного Джокера своим искрящимся синим взглядом и задорно тряхнув хвостиками. Которые были точь-в-точь как у возлюбленной Джокера Харли Квинн[1]. — Все скажут, что мы с тобой сговорились и специально выбрали киношную парочку.
Егор по-прежнему стоял в дверях и молчал. Потому что… Мозг по-прежнему был в отключке от увиденного, зато просыпались чертовы инстинкты, которые усиленно нашептывали ему закрыть к чёртовой матери эту дверь, послать куда подальше этот карнавал, схватить Снежку и не выпускать её из объятий часа два точно… а может и больше. А уж что он хотел сейчас с ней сделать… Услышь Вьюгина его мысли, то точно бы отметелила Егора бейсбольной битой, которую сейчас очень изящно держала в руке.
Теплов чуть сузил глаза рассматривая эту немаловажную деталь образа. Если верить рассказам Каринки, бейсбольная бита принадлежала Сабирову. Этот тихушник зачем-то возил её в своем багажнике. Якобы «на всякий случай».
Вот опять она к нему обратилась! Егор уже сбился со счету, сколько раз он замечал непосредственное участие Марата в жизни Снежки. Его Снежки! На минуточку, это был очень важный факт. И ему было плевать, что он и сам неоднократно обращался за помощью к Сабирову. Это другое. Помочь братану — это нормально. Кодекс чести и все такое. Но постоянно лезть с помощью к чужой девушке… Теплов понимал, что весь его внутренний монолог — это полная чушь, которая базировалась исключительно на эмоциях. И ничего толкового, и логичного в нём нет. Но при виде такой красивой, яркой и чертовски соблазнительной Снежаны, у него сгорали к чёртовой матери все предохранители. И единственным его желанием сейчас было наброситься на неё, укрывшись куда-нибудь далеко и надолго от всего мира. Он знает тысячу и один способ как доказать ей, что он для неё самый идеальный вариант. Чтобы ей и в голову не приходила мысль посмотреть в сторону каких-нибудь скромных тихушников. И вообще скрыться от всего мира — очень даже годная идея. Потому что стоило Егору представить, что сейчас они отправятся на Большую Эстраду и все будут пялиться на его Снежку, в коротких обтягивающих шортах… Нет, точно закрыть, замуровать, не подпускать никого сюда за километр! И ладно хоть это были шорты, а не трусы, как в оригинале комикса! Иначе бы он… Так нужно срочно брать себя в руки, ещё немного и он скатится до уровня какого-то грёбанного хорни[2].
— Тебе нравится? — кокетливо покрутилась перед ним Снежка, явно не осознавая, что сейчас творится внутри у Егора.
— Очень, — хрипло отозвался парень, после того как прочистил горло. И наконец нашел в себе силы войти в вожатскую и прикрыть дверь.
— Что-то ты не многословен, — подначила его Вьюгина, подходя ближе и ловким движением руки закидывая бейсбольную биту на плечо. Прямо как известная героиня комиксов, образ которой она решила воплотить для этого карнавала. Как будто не первый раз это делает. Чёрт, да она же реально тренировалась! И взгляд этот шальной с капелькой безумия… — Или ты считаешь, что я по-прежнему не дотягиваю до твоей обожаемой Марго Робби?
Снежана пытливо посмотрела ему в глаза, чуть надув губки.
Попал ты Егор Андреич, попал! В сети кованой соблазнительницы, которая не спеша обошла его и прижалась сзади к его спине, приобнимая одной рукой за талию и медленно скользя своими коготками по каменным кубикам пресса, что напряглись под тканью его одежды.
— Смеёшься что ли?!
— Да нет, просто интересно…, — прошептала Снежка ему на ухо, приподнявшись на цыпочки.
Кажется, ещё немного и он сдохнет просто от остановки сердца. Или от перевозбуждения. Какая ещё нахрен Марго Робби?! Да рядом со Снежкой и десяток подобных актрисулек рядом не валялись!
— Снежан…, — резко вздохнул Егора. А Вьюгина довольно рассмеялась, медленно проводя рукой по его плечам, широкой груди и прессу. В очередной раз почувствовав какими каменными стали его мышцы. Значит, её маленькая женская месть удалась. — Я впервые в жизни не могу сказануть ничего нормального. А те выражения, что у меня крутятся в голове, боюсь ты не заценишь.
— Что настолько впечатлился? — усмехнулась Снежка, вновь вставая перед парнем, и продолжая кидать на него лукаво хитрые взгляды. И где она там прятала в себе этого маленького дьяволенка?!
— Я бы тебе сейчас показал, насколько я впечатлился… но боюсь, своим гримом испортить тебе весь макияж. И мы с тобой тогда вообще не дойдем до Большой Эстрады.
— Ну уж нет, — покачала головой Вююгина, в очередной раз тряхнув своими разноцветными хвостиками. — Столько Каринкиных трудов пустить насмарку… она меня тогда точно убьёт! И вообще что-то мы с тобой подзадержались уже. Пойдём, не будем злить Женщину Кошку.
— Ничего, пускай флексят там вместе с Матроскиным, — засмеялся Егор, привлекая к себе девушку. Если целовать нельзя, а просто смотреть чертовски мало, то пускай хоть прикосновения облегчат его персональный мучительно сладкий ад.
— Вряд ли тетя Оля оценит, что мы половину карнавала где-то шляемся, — заметила Вьюгина. Батикова вообще очень скептически относилась к столь любимому многими лагерному мероприятию, хотя большинство их воспитанников ждали карнавал с самого начала смены. И над костюмом она особо не стала париться — просто надела матроску и кошачьи уши. И заявила во всеуслышание, что чихать она хотела на все эти новомодные западные веяния и что нет ничего лучше классики советской мультипликации. — Пошли! Только вот не знаю, брать ли биту? Мне кажется, руководство и охрана скажут, что нельзя…
— Конечно бери! Скажешь, что это просто реквизит. И вообще, она тебе ещё пригодится, если у меня окончательно снесёт от тебя крышу …
— Егор!
— Белоснежка, я не шучу. Если что — используй по назначению. Потому что… потому что нельзя быть такой красивой, вот! Это вообще надо запрещать на законодательном уровне, чтобы у людей мозг не плавился от такого вида…
— Я смотрю кто-то всё-таки разговорился и решил вывалить на меня комплименты, — шутливо толкнула его в бок Снежана.
— Я ж говорю — если что используй биту по назначению, — расплылся Егор в широкой и хитрой улыбки Джокера, которых бы многих напугала. Но Снежане он нравился даже в таком виде. — Я ведь ещё и не такое могу сказануть…
— Ладно, я подумаю над твоим предложением.
***
После того как она сделала несколько совместных фотографий с вожатыми и детьми, охранники всё-таки попросили Снежану убрать бейсбольную биту. Потому что безопасность была превыше всего. Но девушка не особо расстроилась — танцевать с битой было неудобно. Положить на лавочку тоже было нельзя — кто-то из детей мог взять, чтобы побаловаться. А уж для медленного танца этот аксессуар и вовсе был лишним.
Мы наслаждалися дождём, пока другие мокли
Ты сделала мою весну, а я не знаю, смог ли…[3]
— Это уже становится традицией, — заметила Вьюгина, сильнее прижавшись к груди Егора. — Ещё парочка таких танцев и это официально станет «нашей песней».
— Ну а чё. Нормальный трек.
— Ага, только грустный, — вздохнула Снежка.
Кого-то разлучает боль, а нас разлучит август
Это ведь реально написано про них. Кто бы из них не выиграл грамоту в этой смене, какие бы не были крепкими их отношения здесь в лагере, когда минует август, всё закончится. И не потому, что они захотят расстаться, просто… Это уже будет другая жизнь. И Снежана вдруг в полной мере осознала этот ужасающий факт — после лагеря Егор вновь вернётся к своей прежней жизни богатого мальчика, который особо не парится о завтрашнем дне.
Да, он говорил ей, что хочет устроиться на работу, но, по сути, с поддержкой родителей у него в этом не будет необходимости. А Снежка была уверена, что они его обязательно простят. Егор правда так и не признался ей, что именно натворил и почему его сослали в лагерь. Так один раз только упомянул, что совершил большую глупость, за которую ему теперь стыдно. Он всегда при этом очень сильно смущался и старался перевести тему. А Снежка в ответ только улыбалась и вздыхала, надеясь, что когда-нибудь он всё-таки решится ей полностью открыться. Зная характер Егора, она была уверена, что тот просто перешёл все мыслимые и немыслимые границы наглости. Но Снежана помнила, как тепло отзывался о сыне Андрей Семёнович, пускай и пытаясь скрыть отеческую любовь за юмором и сарказмом. Они обязательно помирятся. А вот она…
Если она сможет получить эту грамоту, то вначале сентября её ждут несколько вводных занятий, а потом она отправится в Москву на стажировку. И там ей придется разрываться — днём проходить стажировку, вечером пытаться дистанционно изучать материал, что преподавали в универе, и готовить задания. И вернётся она только в декабре, чтобы сдать сессию. И если всё пройдет хорошо, и она сможет закрепиться в компании, то уже после Нового года она переберётся в столицу. Но что до Нового года, что после она не представляла, как поддерживать отношения с Егором им на расстоянии.
Она по наивности думала, что она сможет поддерживать такой формат отношений с Мишей, что он будет её верно и преданно ждать, если не сможет отправиться вместе с ней в столицу. И что поездок друг к другу по выходным им будет вполне достаточно. Но судя по тому, как на самом деле вёл себя за её спиной Миша… Нет, она почему-то уверена, что Егор не будет ей изменять. Но и поддерживать отношения на расстоянии — это точно не для него.
Как же это всё сложно…
— А ты думал, что будет если ты… если ты выиграешь грамоту? — решила начать издалека Снежана. Глупо, конечно, начинать сейчас разговор об их будущем. Вот что она хочет услышать? Я буду с тобой даже после окончания лагеря? Расстояние нам будет не помеха? Но это же просто слова… Но ведь они никогда не обсуждали, что же будет с ними дальше. Значит, пришла пора.
— Вот когда выиграю, тогда и буду думать, — усмехнулся Теплов. Хотя на самом деле не испытывал никакой радости от этого вопроса. Васька вот только недавно с грацией бегемота решила всколыхнуть в разговоре с ним эту не саму приятную тему. Потому что, видите ли, он «расслабил булки и перестал бороться за грамоту». А родители, между прочим, скучают и мама очень переживает за него, как он тут вдали от дома. Только сетрёнка понятия не имела, насколько важна была грамота для Снежки. И насколько у них всё было серьёзно. Настолько, что он и подумать не мог, чтобы оставить свою Белоснежку на целый месяц. Василиса просто радовалась, что Егор наконец-то сошёлся с нормальной девушкой, а не с очередной пустоголовой «кря-кря», как она ласково называла ту же Евку. Но даже сестра не сильно верила в то, что он сможет долго продержаться и ничего не испортить. И кстати очень зря.
— Просто… ты же так хотел уехать. Ведь если ты выиграешь, то твоё наказание закончится. И ты сможешь вернуть свою прежнюю жизнь…
— И что? Да, хотел. Теперь не хочу, — нахмурился Теплов, — Снежк, я два часа, когда тебя не вижу, уже готов на стенку лезть. Ты чё правда думаешь, я смогу тут тебя на месяц оставить?!
Снежана не смогла скрыть радостной улыбки, услышав такие слова и еще сильнее прижалась к парню. Значит, она ему важнее, чем грамота… И быть может, её чувство, которое уже столько дней согревает её изнутри, всё-таки взаимно…
Егор реально не понимал, как ей вообще в голову могло прийти такое — чтобы он получил какую-то хренову бумажонку и свалил в закат?!! Нет, ну в начале смены такие выкрутасы ему приписывать ещё куда ни шло. Но сейчас?! Да стоит ему только шаг сделать за лагерный забор, он больше, чем уверен — какой-нибудь Сабиров по-тихому воспользуется моментом и начнёт отираться возле Снежки. В наглую, конечно, приставать не посмеет, всё-таки Марат был не совсем отбитый, но вот этой своей заботой и постоянной взаимовыручкой вполне может делать подкоп из ямы почётного френдзонщика. Ну уж нет! Пускай идут в пешее эротическое! Грамота — это хорошо, батя сменит гнев на милость, и вернёт ему все причитающиеся по праву рождения ништяки. Но воспользуется он ими уже осенью в компании своей обворожительной Белоснежки. При виде которой у него сегодня он готов поклясться сердце пару раз точно вставало намертво. Потому что это её образ Харли Квинн, это не просто сквозной навылет. Это разрыв по всем фронтам мать вашу! Это другие пускай думают, что он изо всех сил пытается изобразить Джокера и сверкает улыбкой психопата, а у него просто приклеилась на лицо улыбка поплывшего идиота. Осталось только слюной начать капать во все стороны. Хотя, наверное, ему опять скажут, что хорошо вошел в образ… А это всё Вьюгина со своими хвостиками, обтягивающей маечкой и развратными шортами!
Да чтоб вас! Егор мысленно обматерил самого себя, чтобы собрать в кучу остатки разума. Вот вообще не к месту и не вовремя он начинает заводиться.
— Я очень не хочу, чтобы ты уезжал, — прошептала Вьюгина, поднимая на него свой синий цветочный взгляд.
— Никуда я от тебя не денусь, — вновь улыбнулся Егор, крепче сжимая её в своих объятиях.
Снежка прикрыла глаза, нежась в его сильных и крепких руках. Как же хорошо… И как бы ей хотелось, чтобы так было всегда.
Но противный червячок сомнения всё-таки зашевелился у неё где-то глубоко внутри. Снежана и хотела знать правду, и в то же время боялась её узнать. Поэтому спросить напрямик Егора, а что будет осенью, если она уедет в Москву, у неё так и не хватило мужества…
[1] Джокер и Харли Квинн — известные персонажи-злодеи американских комиксов, между которыми были очень непростые любовные отношения.
[2] Хорни — это озабоченный или крайне пошлый человек. Также сленговое слово «хорни» используют для обозначения возбуждения.
[3] «Август — это ты», Мот