Инженер дернулся и замер, закрыв лицо руками. Один мой приятель держал дома кролика. Пушистый зверек страшно боялся незнакомых людей, которые обожали его хватать и тискать. Кролик прятался от них за диван, забивался под ванную, но иногда сбежать не удавалось. Инженер сейчас был похож именно на такого кролика. Замершего, крупно дрожащего, беспомощного зверька с бешено колотящимся сердцем.
- Я не собираюсь в вас стрелять. Но держаться нам все же лучше на некотором расстоянии. Прикуйтесь, - я кивнул на лежащие на верстаке наручники. Николай Николаевич послушно пристегнулся к торчащей над топчаном арматуре.
- Ну вот, - констатировал я, - теперь можете приступать к объяснениям: как и что монтировать, как подлезть туда лучше. Про парки троллейбусные расскажите, про нравы там царящие и порядки. Про расписания различные, про сторожей ночных. Короче все, что потребуется для успешного выполнения возложенной на меня миссии. Напоминать, что вы также заинтересованный человек, наверное, не стоит.
Инженер кивнул и начал лекцию.
- Тут я нарисовал схему троллейбуса. В разрезе. Красным фломастером отмечены интересующие нас провода и блоки…
Я отхлебнул крепкий чай и внимательно всмотрелся в схему… Сосредоточился, потому что начинать действовать надо уже сегодня ночью. Переоборудовать первый пяток троллейбусов. Они ведь не сразу из строя выходить должны. Денька два побегают. А за это время я еще десяток укомплектую…
- Исчерпывающие объяснения, Николай Николаевич. В вас педагог пропал. Или дело в стимулах?
Инженер промолчал.
- Сегодня ночью меня не будет. Сами догадайтесь, куда я поеду. Оставить вас без присмотра на столь длительный срок, даже в наручниках и с кляпом, я побаиваюсь. Единомышленники мои сейчас заняты на других фронтах, отвлекать их мне не с руки. А поэтому мы так поступим. Вы водку пьете?
- Пью.
- Это хорошо. За другим напитком мне бежать некогда, - я споро вскрыл несколько консервных банок, заправил покупной оливье майонезом, сорвал пробку с литровой бутылки водки. - Приступайте. Хлеб так ломайте. Минут тридцать у вас есть, так что можете не давиться. Лимонадом запивайте.
Инженер вздохнул и залпом выпил почти целый стакан водки. Запил газированной водой и с аппетитом захрустел маринованным огурчиком.
Я смотрел на него и думал, насколько мы все беззащитны. Любой урод, по типу меня, разработав несложную схемку, может захватывать невинных людей, мариновать их в ямах, как огурчики, насиловать и убивать ради своих целей или просто в свое удовольствие. Причем безнаказанно, скорее всего. Наверное, в очень недалеком будущем терроризм выродится именно в такую форму. В терроризм одиночек и сект, откинувших шелуху наносной цивилизованности. И, тем более, неубедительной, двойной морали и религии, навязанной нам небольшой кастой сидящих над нами пауков. Новые террористы, эти новые деморализаторы сами будут устанавливать для себя пределы, принципы и допустимые средства. Но одно точно – любая цель этих в высшей степени рациональных людей, даже кажущаяся нам незначительной или нездоровой, перевесит на их весах нашу значительную и здоровую жизнь.
И, если до этого времени ничего не будет придумано, на мир обрушится чудовищный, невиданный регресс и анархия. Мне кажется, такое невозможно было в Советском Союзе, при всех его минусах. Но Советский Союз пал, а большинство других государственных устройств еще не успели осознать свою несостоятельность. Или неготовность, что одно и то же. Не успели осознать, что в какой-то момент, вместе со своими паукообразными рулевыми, окажутся ингредиентами Большого Котла.
Выбор, по сути, невелик – Большая Кровь или Большой Брат. Я все еще наивно надеюсь, что это будет Большой Добрый Брат. Я, конечно, надеюсь, но большую ложку готовлю, чтобы было с чем сидеть у Большого Костра.
Через тридцать минут в бутылке оставалось немного, а инженера заметно колбасило. Я ткнул его электрошокером и Николай Николаевич чушкой повалился на бок.
С заметным трудом подняв бесчувственное тело из гаражной ямы, я повалил его у дверей, вышел из гаража и огляделся. Никого. Выждал несколько минут, погрузил тело на тележку, прикрыв брезентом, бегом дотолкал до заборчика, огораживающего гаражный кооператив и железнодорожные пути. Поднатужившись, перевалил инженера через забор, перекинул тележку и перелез сам. Опять погрузил и снова бегом, оглядываясь, покатил тележку под уклон. Метров через пятьсот, там, где рельсы довольно резко поворачивали, положил на них Николая Николаевича. Скорый должен пройти через три-четыре минуты. Успеваю.
В предельном темпе проделал обратный путь. Закрыл за собой дверь гаража и обессилено повалился на пол. Тридцать секунд на отдых и обратно. Случайностей быть не должно.
Инженер свое отработал. Отпустить его я, понятное дело, не мог. Держать несколько дней в яме тоже не хотелось. Не сработают его задумки – черт с ними. Может, другого инженера привезу. Или вообще на все рукой махну. Не судьба - так не судьба. Уж очень неприятные вещи я делал. Может, проще было работу сменить? Ладно, посмотрим, как пойдет.
Я притаился за поваленным бетонным блоком, прямо напротив тела. Из-за поворота вылетел поезд, истерически просигналил и, не сбавляя хода, покатил дальше. Железнодорожные инструкции в таких случаях запрещают остановки. Локомотив осмотрят на ближайшей станции, а сюда через какое-то время приедет специальная, но очень равнодушная бригада.
Я вернулся в гараж и заварил крепкий кофе. Полчасика можно поприходить в себя. Да и прибраться после инженера.
Признаков жизни в троллейбусном депо почти не наблюдалось. Неярко светилось лишь окошко диспетчерской. За выцветшей занавеской, в маленькой комнате доживал свой тридцатилетний нелегкий век типовой стол. На столе громоздились чашки, остатки ужина в виде колбасных ошметков, неизменная переполненная пепельница. На топчане спал мужичок. Рядом с ним негромко работал старенький, раздолбанный радиоприемник. В душе у меня шевельнулось что-то ностальгическое.
Я накинул капюшон и, избегая светлых участков, двинулся к первому троллейбусу. С первым придется повозиться.
Понедельник.
Не зря говорят, что понедельник день тяжелый. Редко когда в этот день выспаться удается – выходных никогда не хватает, лечь спать в воскресенье получается поздно. И сегодня не исключение. Ничего, даст бог, пораньше освобожусь, рано спать лягу.
Даже коммерческие предложения составлялись из рук вон плохо – делал ошибки в каждом слове. Я незаметно подремал в наушниках и сбежал домой отсыпаться. Работенка ночью предстояла неслабая. Хотя и знакомая уже немного. Вчера под конец даже появился определенный профессиональный автоматизм.
Выспаться, действительно, удалось. Набрался немного сил и они пригодились. В троллейбусном парке, куда я сегодня приехал, ночной сторож оказался «не спящим». Проблема, конечно, небольшая. Подкрался, поразил сзади шокером, отволок тело в бытовку. Облил остатками дешевого коньяка из фляжки. Создавая иллюзию кражи, обшарил сторожу карманы, забрал у него ведомственный проездной, украл из комнаты пачку «Астры», кипятильник, пару кружек и еще кое-какую мелочевку. После основного дела выбросил все это в мусорный бак на полпути домой.
Вторник. 11.00
- Тебя к Роману, - позвала меня Наташа, - немедленно!
Я поднялся и проделал привычный путь в кабинет к начальству.
И Роман и Александр выглядели неважно. По выходным они ходили в ночные клубы, отрывались там почти до утра. Недосып, а также беспорядочно перемешанные тяжелые коктейли плохо сказывались на самочувствии и настроении. Поэтому начальство сегодня было очень не в духе.
- Короче, фраер, у тебя неделя была. Ты чего сделал? Мы за что тебе деньги платим? – Смерил меня взглядом Александр и вновь повернулся к монитору, на котором мелькали голые женщины с порнографического сайта.
- Я все сделал. Добился скидки. Реклама через нас пойдет.
- Как через нас? – Оторопел Роман. Я бы на его месте тоже оторопел.
- Целую схему придумал. Все сработало. Я очень благодарен, что вы нажали на меня и заставили шевелиться. Вы были правы – невозможных ситуаций нет.
Начальство молча переглянулось.
- И насчет денег вы правы. Должен быть один порядок для всех. Если со следующего месяца вы понизите мне процент, ну, как у других его сделаете, я пойму правильно. Меня вообще, наверное, полезно иногда тормошить. И еще: я бы хотел половину своего дохода от троллейбусного контракта отдать вам. Лично вам, но только в обмен на важную консультацию. На помощь.
- Но это твой клиент… - растерялся Роман.
- Я не просто так деньги предлагаю. Я заплачу вам за реальную работу. Нужно очень грамотный медиа-план разработать до послезавтра и, самое главное, выбрать тип стикера. Я один не справлюсь. Особенно со стикером.
- Во! Наконец-то соображать стал! – Радостно воскликнул Александр.
- Что за стикер? – Улыбнулся Роман.
- Они хотят в салоне троллейбусном еще и стикер повесить. Как в метро, это обычная практика. Там четыре места, куда вешать можно. На каждое место свой размер. Вот, тут написано, - я протянул Роману листок с размерами, - но на бумаге все непонятно. Я уже три раза на троллейбусах ездил – не могу выбрать. Давайте вместе проедемся, решим.
- Съезди с ним, посмотри, - Роман повернулся к Александру.
- А сам не хочешь? – Парировал тот, разглядывая прелести новой девушки на мониторе.
- Нет, нет, - вступил я в спор, - это очень важно. Я хочу, чтобы вы вдвоем посмотрели. Я же не зря такие деньги отдать решил. Сядете в троллейбус напротив офиса, пару-тройку остановок проедете, поглядите, а я за вами на машине. Потом обратно привезу…
- Через час, я звонки важные делать сейчас буду, - предложил Александр.
- Можно через полтора, мне план срочный докторам отослать нужно?
- Ну давай, заходи, когда отправишь.
Вторник. 12.50