- А ты снобом становишься! А слабо как простые люди, под землей?
Машины все не останавливались.
- Да запросто! – На метро я не ездил уже несколько лет, а поэтому мне стало даже любопытно.
Кинофильм в моей голове крутился все медленнее.
Метро мне никогда не нравилось. А за годы, что я туда не спускался, оно стало неизмеримо хуже. И дело не в переполненных вагонах, оклеенных рекламой дешевого ширпотреба, не в обшарпанных вагонах и станциях. Теперь метро было трудно назвать просто средством транспорта, как раньше. Оно стало визитной карточкой, средой обитания для целой социальной прослойки. Скажи мне, на чем ты ездишь, и я скажу кто ты? Наверное.
Подростки с бутылками низкокачественного пива и банками разбодяженного химическими ароматизаторами спирта в руках. Мужчины и женщины в не первой молодости одежде, когда-то без примерки купленной на ближайшей барахолке. Небритые личности, мрачно кидающие взгляды исподлобья. Неизменные озлобленные старухи с рюкзачками на колесиках, едущие по своим, никому не ведомым делам. У всех печать неведомого порока, какого-то генетического проклятия на лицах. Наверху все они растворялись внутри магазинчиков и палаток, растекались по многочисленным переулочкам и скверикам, а может, просто прятались под невидимым панцирем, меняли окраску, сливаясь с чуждой им обстановкой. В метро они были дома…
- Так это она в окно выбросилась?
- Она. Прямо из нашего корпуса. Красивая, наверное, была. Не захотела жить с таким лицом.
- Да ведь шрамы и убрать можно. И следов бы не осталось.
- Ну, а глаз ты как вернешь? А еще ей врач сказал, что детей у нее никогда не будет. Все разорвано там было.
На этот раз меня разбудили женские голоса. И особенно их странный и страшный диалог. Боль немного утихла. Или я просто привык к ней? Дышать носом не получалось – он был забит какой-то гадостью. Тампонами, что ли? Рук я по-прежнему не чувствовал. Зато получилось открыть глаза.
Полутемная комната. Какая-то аппаратура рядом с больничной койкой мигает разноцветными лампочками. Провода, уходящие куда-то внутрь меня. И две женщины в белых халатах, негромко разговаривающие около окна палаты. Я попробовал выговорить хоть слово, но сухие, растрескавшиеся губы слушаться отказывались. Дыхание перехватило.
Очевидно, медсестры что-то почувствовали и повернулись в мою сторону. Одна увидела мои открытые глаза и негромко вскрикнула. Другая стремглав выбежала из палаты. Через пару минут она вернулась вместе с врачом.
- Протрите ему лицо, - велел врач.
- Попить, - в этот раз моя попытка заговорить была удачнее. Кажется, меня даже поняли.
- Все завтра, - покачал головой врач, - сейчас капельницу поставим, будет легче. Все вопросы к своему доктору, - остановил врач мой новый позыв поговорить.
Тоска снова залезла в меня холодной ладошкой. Как будто забыла в прошлый раз забрать из меня что-то ставшее, по ее мнению, лишним.
Мы вошли в полупустой вагон, в крайнюю дверь. Я увидел три пустых места рядом с междувагонной дверью и вспомнил, что когда-то любил именно эти места. Тамарка села к стеночке, я пристроился рядом.
На каждой станции вагон все больше наполнялся. Свободных мест давно не осталось, но и давки пока не было. Веселые, нарядные, хоть и несуразно немного одетые, далеко не всегда трезвые люди входили в вагон. Чаще всего группками по четыре-пять человек, но встречались и парочки вроде нас.
- На гуляния едут, - склонилась ко мне Тамара.
- Ага, - хмыкнул я.
Очередная станция. И куча подростков на перроне, почти все с банками и бутылками в руках. Наверху находился парк отдыха. В наш вагон, как и в другие, ввалилась целая толпа. Громко хохоча, они долго не давали закрыться дверям и машинист несколько раз просил не задерживать отправку поезда. Но тут в соседнем вагоне громко запели нецензурную песню. В нашем вагоне песню подхватили и потеряли к дверям интерес. Поезд тронулся.
А дальше события развивались молниеносно.
- Просыпайся, сейчас тебя к доктору на осмотр повезем. Тампоны из носа вытащим. Тебе ведь позавчера только нос заново собрали, - разбудила меня пожилая медсестра, - в туалет не хочешь? В уточку?
Я немного подумал, решился и кивнул.
В операционную меня отвезли прямо на моей кровати. Врач в очках и марлевой повязке ловко вытащил тампоны из моего носа и что-то осмотрел под бинтами, плотно окутывающими мое тело. Ассистентка подала ему непонятный прибор, он минут десять водил им по моему телу, внимательно вглядывался в монитор на столике. Потом удовлетворенно кивнул.
- Что со мной? – Проскрипел я. Опять перехватило горло.
Ассистентка отвернулась в другую сторону. Врач снял марлевую повязку, пристально посмотрел на меня. А я на него – средних лет, с уставшим, профессионально грустным лицом, обрамленным классической бородкой.
- Я осмотр больных закончу, приду к тебе, там поговорим, - он посмотрел на медсестер, и те сразу же повезли меня обратно в палату.
От завтрака я категорически отказался. Руки пока слушались неважно, а есть из ложечки не хотелось. Да и голода не чувствовал особого. Наверное, от лекарств. Лежал и тянул воду из трубочки.
Я закрыл глаза и вернулся к своему недосмотренному кинофильму.
Зато мы сразу вызвали интерес у группы молодых людей. Короткие стрижки, безразмерная одежда и, главное, совершенно невменяемые лица. Модные такие лица. Распространенные сейчас. Словно у ведущих музыкальной телепередачи на телевидении. У одного из них текла носом кровь. Он пил из бутылки пиво, периодически кричал, что всех ментов пора убивать и злобно сплевывал прямо на ноги сидящему рядом со мной мужичку. Мужичок вскочил и начал пробираться в другой конец вагона. Без потерь ему пройти не удалось – компания была большая и каждый в этой большой компании отвесил мужчине по пинку. Две пожилые женщины напротив бросились вслед за ним. У одной из сумки посыпались помидоры, которые подростки весело начали топтать.
- На следующей станции выходим. Только резко, - шепнул я Тамаре и тут заметил, как один из тех, что был постарше, в потертой кожаной куртке, кивнул в нашу сторону и что-то сказал своему соседу. Тот, в свою очередь, шепнул еще двум. Головы начали поворачиваться в нашу сторону.
- Быстро место уступил! – Один из парней навис надо мной и наступил на ногу. Наверное, я растерялся. Их было много. Слишком много. Что ж, потянуть время не удалось. Я виновато улыбнулся и начал привставать, одной рукой незаметно залезая в карман.
Парень неожиданно отклонился в сторону. Машинально я отметил, как плотно компания перегородила проход – никому в вагоне происходящее не было видно. В соседнем вагоне – через стекла было хорошо видно - такая же компания продолжала распевать песни. Иные куплеты долетали даже до нас. Последнее, что я четко успел увидеть, как другой парень, схватившись руками за поручни, бьет меня в лицо тяжелыми ботинками. И почти мгновенно на голову опустилась бутылка. Как я оказался на полу – не помню. Возможно, стащили, а может, и сам свалился.
Били грамотно. По двое, чтобы не мешать друг другу.
- Куртку с него сними, в крови вся будет… Тузовская куртка, себе возьму, - донесся до меня чей-то веселый, немного запыхавшийся голос.
Подняли, стащили куртку и снова бросили на пол.
- Дырку по лицу пока не бить, я ей целенькой хочу вдуть… …отвали, ты после меня будешь, сумку ее пока прошарь.
Перед моими глазами, на полу, вдруг очутилась разодранная Тамаркина юбка. Я рванулся, но, очевидно, меня снова приложили бутылкой по голове…
Кинофильм закончился. Очень вовремя закончился. Пришел врач, но главное, я понял, что скоро начнет сниматься другая эпопея. Я пока даже приблизительно не знаю ее сюжета, но надеюсь, что это будет мой сюжет, а я буду играть в главной роли.
Врач сел на стульчик рядом с кроватью, проверил мне пульс. Зачем-то легонько похлопал по краю кровати. Я молча смотрел на него.
- Если вдруг болеть что начнет, говори медсестре. Укольчик обезболивающий тебе сделает… - начал врач и замолчал.
Я все так же внимательно смотрел на него.
- Ну ладно. Плохо дело, конечно, но жить будешь. Сможешь даже почти здоровым стать.
- Какие у меня повреждения?
- Селезенку пришлось удалить. Почка одна у тебя почти не функционирует. Про сотрясение мозга и ребра переломанные я даже не упоминаю. Да и зажило уже все – ты ведь две недели почти без сознания был. Глаза, слава богу, целы, но проверить не помешает, как на ноги встанешь. Про зубы вообще молчу – это не проблема. Но главное… Ножевые ранения у тебя были. Легкое задето было - ерунда. Вот печень… Тут хуже. Большие проблемы могут со временем начаться. Но если деньги есть, скорее всего, помочь можно.
- Нет, не у нас, - словно ответил врач на вопрос, который я даже не собирался задавать, - на Кубе это хорошо умеют делать. Дорого, хоть и дешевле, чем в Европе…
- Не знаете, Тамару уже похоронили?