- Случайно услышал. Медсестры думали, я без сознания.
- Похоронили. Она… погибла… сразу, как на ноги встала. Не осуждай ее. Она очень сильно пострадала. И внешне тоже… хотя даже в тот день до самого конца в сознании была. Записки никакой не оставила, - врач расстегнул у себя на халате верхнюю пуговицу, - мало кто верил, что ты выживешь. Она тоже не верила. Вы оба много крови потеряли, но ты особенно. Машинист только на конечной вас нашел. Никто не сообщил раньше… Но у нас хорошая больница. Не простая районная…
Врач явно что-то хотел сказать, но не решался.
- Спасибо, что вытащили. Я не буду выбрасываться из окна. Обещаю.
Доктор облегченно вздохнул и улыбнулся.
- Знаю, парень, тяжело придется. Но умереть всегда еще успеешь. Никуда это от нас не убежит. И вот еще что… Из милиции с тобой поговорить хотели. Завтра сможешь?
Я согласно кивнул.
Вечером пришли матери - Тамаркина и моя. Друзей ко мне пока не пускали. Матери молча плакали, а я лежал с закрытыми глазами. Говорить было не о чем. Я закрыл глаза и вдруг незаметно уснул.
Человек из милиции пришел после завтрака. В белом халате поверх кителя, мужчина старше среднего возраста. Без усов. С папкой в руке.
- Ты уж прости, парень. Нечем тебя порадовать. Не нашли мы пока тех ублюдков. Помнишь если, гуляния в тот день были. Молодежи полно. Все равно, что иголку искать… - мент хмуро теребил молнию на своей папке.
- Лиц не запомнил. Особых примет у них тоже не было. К вам претензий у меня никаких нет и не будет.
- Ну, пойду я тогда. Еще навещу. Бумажки кой-какие подпишешь. Давай, поправляйся.
- Приходите.
Мент встал и двинулся к двери. Уже взявшись за ручку, он обернулся и несколько секунд пристально смотрел мне в глаза.
- На днях к тебе придут из правительства города. Поговорят с тобой обо всем. Совет у меня один. От себя лично совет. Не психуй. Плеткой обуха не перешибешь. Торгуйся, парень. Как следует с ними торгуйся, - он предупреждающе поднял руку, - большего я сказать тебе не могу. Если не дурак, сам все поймешь, когда у вас разговор начнется.
Люди из правительства города пришли через три дня. Я уже ходил тихонько по палате. Пришли вдвоем. Почти мои ровесники. Чуть постарше.
- Как чувствуете себя?
- Спасибо. Уже удовлетворительно, - я выжидательно на них посмотрел, - может, сразу к разговору приступим?
Чиновники немного помялись.
- Хотелось бы поинтересоваться вашими дальнейшими планами. Узнать, какая помощь требуется?
- Вы ведь не к каждому так приходите? Помощь предлагать. Интересоваться.
- Вообще-то, нет. С вами, видите ли, случай особый. Мы, честно говоря, вообще ни к кому не ходим. Это, так сказать, указание сверху. А у нас в Городе указания не принято обсуждать. Даже если они не по душе.
- Все понятно. Считайте, что заранее оправдались. Виновата система. Можете не волноваться и говорить откровенно. На вас лично я сердиться не собираюсь.
- Помните, наверное, в …тот день в городе был праздник. Ну, вы, наверное, знаете, у нас в городе до этого праздники не всегда гладко проходили…
- Лучше сказать, без поножовщины и без трупов не обходилось ни разу, - поправил я.
- Наверху были очень, очень недовольны, что в городе не удается… обеспечить безопасность. И мы очень старались к этому мероприятию… чтоб без эксцессов все прошло. Милиция на каждом углу стояла, на каждой станции метро. Но ведь в каждый вагон ее не поставишь. И все прошло гладко. Уж и газеты похвалили. И тут ваш случай… Мэр очень раздражен.
Я вспомнил совет человека из милиции и впервые за две недели рассмеялся.
- Точнее, мэр очень боится тех, кто повыше него, - снова поправил чиновника я, - в эту больницу ведь не каждый пострадавший попадает?
- Далеко не каждый.
- И уголовного дела не будет?
- Нет, что вы. Дело было заведено. Через два дня… после гуляний.
- И закрыто?
- Для этого нас и послали. Хотелось бы дело закрыть и сдать в архив. Преступников все равно найти нереально. Ни одного свидетеля. Ваша… жена первая рассказала, что произошло… Наше руководство решило, что для всех будет лучше, если бесперспективное уголовное дело мы заменим реальной помощью вам.
- Оглашайте.
- Первая группа инвалидности без всяких ВТЭКов, ежемесячная пенсия, бесплатные лекарства, хорошая поликлиника, ежегодно месяц в санатории. Естественно, льготы по коммунальным платежам. Оформим так, что уже никто не отнимет. Да много всего. Даже бесплатная сотовая связь. Местная. Вот листочек, - чиновник протянул мне бумажку.
Я пробежал ее глазами и положил на стол.
- И еще единовременная материальная помощь. На лечение печени, - твердо сказал я.
- Сколько?
- У врача моего спросите. Он мне говорил, на Кубе ее хорошо лечат. Может, и цену знает.
- Само собой, нам бы не хотелось, чтобы вы распространялись о случившемся. Замечательно будет, если об этом вы попросите тех, кто уже знает, - чиновник взял со стола бумажку и убрал во внутренний карман.
Попрощались с улыбками, но без рукопожатий.
В больнице я пробыл еще две недели. Скучать мне не давали. Часто навещали друзья, но еще чаще незнакомые люди с дорогими дипломатами. Они-то и оформили удивительно быстро все обещанные чиновниками бумаги и даже вручили пластиковую карточку с деньгами на лечение. С деньгами поскупились, но, как говорится, с паршивых овец хоть шерсти клок. И все это за несколько ничего уже не значащих для меня подписей.
Сыр получался недорогой, но я надеялся, что не окажусь мышкой. В крайнем случае, я буду очень мобильной мышкой. И очень деловой.
Домой меня тоже очень любезно подвезли. Минутку-другую я постоял у подъезда, полюбовался за зеленую травку, а потом пешком поднялся на свой седьмой этаж. Тяжело пришлось, но, так или иначе, форму придется восстанавливать.
Не снимая ботинок, обошел квартиру. Абсолютно все оставалось по-прежнему. Даже пыли на мебели немного. Только позеленевшая вода в фильтре на кухне, да две заплесневевшие чашки с остатками кофе. Я пустил воду, вымыл Тамаркину чашку и засунул ее глубоко в шкаф. Скинул в прихожей обувь, прошел в комнату и тяжело опустился в кресло. Подумал немного, взял трубку и набрал номер Сереги.
- Ты где? – Радостно и немного удивленно вскрикнул он, как будто мой номер у него не определился.
- Дома. Сегодня отдыхаю, а завтра заскакивай. Возьми Дашу с собой. Пусть вещи Тамаркины заберет. Все. Что не понравится, подружкам отдаст.
- Может, не стоит?..
- Стоит, Серега.