— Хочешь, я врежу ей по лицу? Сделаю ее уродиной?
Эмили вздыхает, затем сморкается.
— Нет. У них свидание. Похоже, наш розыгрыш не сработает. Они, вероятно, будут отсутствовать всю ночь, — ее голос срывается на последнем слове.
— Я все еще могу сделать это завтра.
Обнадеживающий намек в моем тоне не успокаивает ее. Она хочет, чтобы я отступила. Вернулась домой, и мы бы снова продолжили пить вино и есть шоколад. Но я не могу уйти. Любопытство требует выяснить, что находится по ту сторону двери. Этого требуют исследования. И Милостивый Господь тоже.
Мой взгляд останавливается на золотой дверной ручке. Она сияет, как нимб ангела.
Подобные вещи не случаются без божественного вмешательства. Возможно, это Его план в отношении меня. Возможно, собака в том парке оказалась не просто так. Возможно, владелец был ангелом, преследующим меня именно до того места, куда я должна была попасть. А та машина? Она ждала не мисс Симс. Она поджидала меня. А Альфред? Он тоже может быть ангелом. Что, если мистер Суэггер — мой Тот Самый Парень?
Теперь я понимаю.
Я получила божественное благословение.
Я бы объяснила это Эмили, но она просто не поняла бы меня. Сказала бы, что мне нужно перестать позволять своему воображению брать верх. Зачем я вообще ей позвонила? Она слишком эмоциональна, чтобы чем-то помочь.
Решение принято.
— Эм, мне пора. Я в своем номере.
— У тебя есть номер? Когда ты его сняла? Зачем? Как?
В ответ на ее вопросы закатываю глаза.
Эмили любит придерживаться плана. Она из тех людей, кто ведет ежедневник. Никогда не отклоняется от графика. Если Иисус сойдет на землю в тот же четверг, на который у нее назначен прием у дантиста, не сомневаюсь, что она скажет ему, что он должен подождать. «Прости, Господи. Тебя нет в расписании».
У меня нет ежедневника. Мои планы меняются в зависимости от условий. Я должна ждать свой рейс в переполненном аэропорту? Вместо этого судьба решила, что я останусь в роскошной квартире. Обстоятельства изменились в мою пользу, и я отказываюсь игнорировать их и лишать себя такой возможности.
— Пенелопа…
— Что?
— Ты не можешь позволить себе номер в гостинице.
— Конечно, могу.
— Как?
— Я позвонила и увеличила кредит своей карты. — Ложь. Но правда вызовет вопросы, на которые я не хочу отвечать. Что обернется еще большей ложью.
— Но… как?
— Не задавай вопросов о необъяснимом, Эм. Просто смирись с этим, хорошо? Сейчас мне нужно зарегистрироваться. Я позвоню тебе завтра. К черту Люка Дюшанана.
Наступает пауза, прежде чем она делает вдох.
— К черту Люка Дюшанана.
Я завершаю разговор.
Опускаю руку на дверную ручку.
Произношу короткую благодарственную молитву, приношу извинения за все плохие деяния и обещаю в будущем не сквернословить так часто, чтобы показать свою признательность за то, что собираюсь получить.
Затем поворачиваю ручку и захожу внутрь…
— Разъетить-твою-налево.
Глава 2
Хочу официально заявить: я солгала.
Но, честно… чего Боженька ждал от меня?
Я нахожусь в сознании миллионов читателей. А это место — пентхаус любого богатого героя в каждом любовном романе. Открытая планировка. Окна от пола до потолка выходят на центр Чикаго. Полы из твердых пород дерева. Винтовая лестница со стеклянными перилами. Вычурная хреномантия, свисающая с потолка, которая, я почти уверена, по сути, всего лишь пожарный шланг, опыленный золотистой краской.
Я сбрасываю куртку на пол и скидываю ботинки и джинсы. Оставшись только в свитере, прохожу дальше в комнату. Моя рука скользит по спинке белого кожаного дивана, опускается, чтобы коснуться столика красного дерева рядом с ним. Затем прижимается к изогнутому стеклу, растянувшемуся во всю длину и ширину стены. Оно теплое на ощупь. Не холодное, как я думала.
Вид из окна.
Боже, какой вид.
На фоне ясного ночного неба мерцают и сверкают огни. Высоко над улицами, усеянными маленькими огоньками движущихся автомобилей, возвышаются здания, расположенные в шахматном порядке по высоте и подсвеченные множеством цветов. Это почти ошеломляет. Мысль, что ты просыпаешься с таким видом каждое утро и смотришь, как солнце поднимается из-за зданий…
За такое стоит сесть в тюрьму.
Если остальная часть пентхауса такая же чудесная, как его вид, мне, возможно, придется остаться до возвращения мистера Суэггера. Потом я заставлю его влюбиться в меня. Много времени это не займет. Я — выгодная партия.
Бросив пакет с дерьмом на кухонную стойку, открываю массивный холодильник из нержавеющей стали. Он битком набит продуктами, которые можно купить только в тех модных магазинчиках, специализирующихся на здоровом питании.
Обе дверцы широко распахнуты, и я делаю снимок. Закрыв их, делаю еще несколько фото кухни со всем ее великолепием современной бытовой техники. Затем фотографирую вид за окном. Гостиную. Длинный стеклянный обеденный стол.
— Да, детка. — Опускаюсь на одно колено, чтобы оказаться под другим ракурсом. — Вот так. Улыбнись в камеру.
Справа от кухни есть небольшая ванная комната, которая действительно могла бы быть немного более изысканной, но и так достаточно хороша. Еще одна дверь из гостиной ведет в кабинет. Узнаю аромат специй и нотку эвкалипта. Мистер Суэггер курит сигары.
От видения моего Того Самого Парня, сидящего за столом, одетого лишь в сигару и улыбку, во мне пульсирует желание. Мне хочется отиметь в сухую его кресло и потереться вагиной о стены, чтобы пометить свою территорию.
Остынь, извращенка.
Мой взгляд скользит по уставленным книгами стеллажам высотой до потолка, расположенных по обе стороны от двери. Массивный деревянный письменный стол стоит на противоположной стороне, напротив входа. Я сажусь в огромное кожаное кресло. Кручусь до головокружения, затем дергаю за ручки всех ящиков. Они заперты.
Никакого компьютера. Никаких канцтоваров. Никаких именных ручек. Поднимаю большой серый камень на углу стола, который, как я предполагаю, является пресс-папье. Прикасаюсь к лампе, и она загорается. Я снова прикасаюсь к ней, и свет становится ярче. Через шесть касаний начинает тускнеть. Затем мне приходится прикоснуться к ней еще восемь раз, просто чтобы выключить эту гребаную хреновину. Единственный другой предмет на столе — гладкий черный беспроводной телефон, который, должно быть, из будущего.