— К сожалению, Джим, она не может. У нее дела.
— Ничего подобного.
Джейк окидывает меня взглядом и награждает холодной улыбкой.
— Конечно, ты занята.
— Ммм… — притворяюсь, что секунду раздумываю. — Нет. Я свободна.
— Отлично! — Джим встает и протягивает руку Джейку, который немедленно превращается в очаровательного, любезного хозяина. — Увидимся с вами обоими за ужином. Моим девочкам она понравится.
Выражение его лица становится серьезным, несмотря на улыбку.
— Возможно, убедить их станет немного легче. Без обид, но корпоративный мир может быть пугающим. Им будет приятно увидеть, что вы окружаете себя людьми, которые чуть больше похожи на тех, к которым привыкли мы.
Теперь Джейк выглядит по-настоящему довольным.
— Я понимаю. Мы придем. — Он провожает его, а я остаюсь сидеть и ждать взрыва.
Когда Джейк возвращается, он обходит стол и садится в свое большое, важное кресло. Он невозмутим, и я не могу его прочесть. Я бы почти предпочла, чтобы он злился.
— Этот человек был убежден, что его дочери не согласятся продать свои акции в компании. Последние полчаса я потратил на попытки пересмотреть условия нашей сделки, потому что не желаю отказываться от этих инвестиций. Ничто из сказанного мной не убеждало его дать мне шанс озвучить свое предложение его семье.
Он замолкает на секунду и делает глубокий вдох. Могу поспорить, он собирается сказать то, чего на самом деле не хочет говорить. И от этого я невероятно счастлива.
— Но какого бы нелепого или безумного дерьма ты ни натворила за те две минуты, что я отсутствовал, этого оказалось достаточно, чтобы убедить его в обратном. И я не знаю, хочу ли вышвырнуть тебя в эти окна, оттрахать тебя до бесчувствия, прижав к ним, или упасть на колени и делать то, что делал прошлой ночью, пока ты не сможешь стоять самостоятельно.
Не знаю, куда я засунула ту бутылку чувств, которую планировала вытащить, чтобы напомнить себе, кто такой Джейк на самом деле, на случай, если он попытается обратить свое обаяние против меня. Потому что внезапно я превратилась в кашу, гормоны и жар. Но я держу себя в руках — с трудом — и внешне остаюсь невозмутима.
— Простого «спасибо» будет достаточно.
— Ни единого гребаного шанса. Что ты сделала?
— Ничего.
— Ты что-то сделала. Что именно, черт возьми.
Я закатываю глаза.
— Правда, Джейк. Я ничего не делала. Люди просто естественным образом тянутся ко мне. Я довольно незаурядный человек. Но ты слишком занят, будучи эгоцентричным мудаком, чтобы заметить это.
Он усмехается.
— Эгоцентричным? После всего, что я для тебя сделал.
Теперь моя очередь усмехаться.
— Что ты для меня сделал? А как насчет того, что сделала я для тебя? — Он намеревается что-то сказать, но я тычу в него пальцем и прищуриваюсь. — Да поможет мне Бог, если ты напомнишь, как я вломилась в твой дом. Я перепрыгну через этот стол и завалю тебя.
Завалю…
Бл*ть.
Неподходящее слово.
— Я имела в виду, собью с ног.
— Ты женщина своего слова?
— Конечно! — рявкаю я, не понимая, что заглотила наживку, пока он не показывает мне крючок, леску и грузило.
— Ты вломилась в мой дом.
Я откидываюсь на спинку стула и скрещиваю руки на груди. Его взгляд перемещается к моему обнаженному декольте.
— Можете забыть об этом, сэр.
— Значит, ты не женщина своего слова.
— Я женщина, которая сегодня едва может ходить.
Он хмурится, и между его бровями образуется симпатичная маленькая V-образная складочка.
— Тебе больно?
— О, теперь тебе есть до меня дело.
В моих словах не звучит никакой обиды. Честно говоря, я даже не хотела их произносить. Я бы предпочла кивнуть, надуть губки, заставить их дрожать, заползти к нему на колени и позволить ему утешить меня. Но я еще не потеряла достоинства. Его немного, но оно есть.
Джейк встает и направляется ко мне. Чем ближе он подходит, тем сильнее колотится сердце. И он продолжает поглощать весь воздух, не оставляя ни капли для меня. Он берет меня за подбородок, когда я отказываюсь смотреть на него. Эта V-образная складочка все еще между его бровей.
— Что я могу сделать? Хочешь болеутоляющее?
Я отбрасываю его руку.
— Меня жестко трахнули. Я не попала под автобус.
Я злюсь, потому что это не те слова, что я хочу от него услышать. Он не должен меня ни о чем спрашивать. Сейчас он просто должен подхватить меня на руки. Отнести в свою постель. Осмотреть меня. Зарычать и сказать что-нибудь о том, как сильно меня хочет, но ему придется подождать. Потом укрыть одеялком. Приказать оставаться на месте. Принести мне стакан воды, две таблетки ибупрофена и настоять, чтобы я приняла их и отдохнула.
Я так устала от того, что он вечно лажает…
— В чем, черт возьми, твоя проблема, Пенелопа?
— Проблема не во мне.
Он отшатывается, будто я влепила ему пощечину.