— Да-да-да-да…
Заставляю свой разум не сосредотачиваться на падении.
Падение…
Падение…
Падение…
— Пенелопа!
Джейк?
— Пенелопа!
Нет, не Джейк.
Лифт дергается.
Нечеткие, черные точки затуманивают зрение.
Меня снова тошнит.
— Пенелопа, детка, дай мне свою руку.
Мне так страшно. Но я клянусь, что голос настоящий.
— Открой глаза, Пенелопа.
Я не могу открыть глаза. Поэтому пою.
— Да-да-да-да…
— Пенелопа!
— Да-да-да-да…
— Пожалуйста, милая. Пожалуйста, послушай меня.
Джейк?
— Ради всего святого, Пенелопа! Посмотри на меня!
Это Джейк.
— Джейк?
— Пенелопа! Детка, я здесь!
— Джейк? — Я открываю глаза, но вижу лишь стену. — Джейк!
Я смотрю налево. Направо.
— Джейк!
— Повернись, Пенелопа. — Спокойствие в его тоне помогает подавить панику.
— Джейк…
— Я здесь, детка. Просто повернись.
Я оглядываюсь назад. Затем следую за его голосом. И вижу его. Первое, что замечаю, — это его глаза. Взгляд нежный. Полный решимости. Полный… чего-то.
— Прости, Джейк.
— Пенелопа, возьми меня за руку.
Слезы вновь наполняют мои глаза.
— Меня вырвало в твоем лифте. Не сердись на меня.
— Детка… — выдыхает он. Этот звук — смесь облегчения и сочувствия. — Я не сержусь на тебя. Иди сюда и возьми меня за руку.
И тут я замечаю, что его голова и плечи втиснуты в щель между дверей. Его руки тянутся ко мне. Должно быть, лифт застрял между этажами.
Застрял….
Повис….
Падение….
— Пенелопа, — его голос твердый, но не сердитый. Ровно настолько, чтобы удержать мое внимание. — Я хочу, чтобы ты встала и…
— Нет. Нет. Нет. — Я мотаю головой. — Я не могу. Не могу. Он упадет.
— Он не упадет. Я не позволю тебе упасть. Но мне нужно, чтобы ты встала. Давай, детка… вот так… хорошая девочка… теперь, сделай шаг…
— Джейк… — мой голос срывается на рыдание. Зрение затуманивается от новых слез. — Я не могу.
— Ты можешь. Один шаг… вот так… ещё один… ты почти здесь… просто возьми меня за руку…
Я приподнимаюсь на цыпочки, чтобы дотянуться до его руки. Боюсь, что окажусь слишком низкорослой. Что он будет слишком далеко. И я сейчас упаду.
Разобьюсь.
Умру.