С Осташковского шоссе мы свернули в Мытищи и остановились в ближайшем торговом центре. После канализации и пасти крококрота наша одежда пахла, мягко говоря, не очень, а грубо говоря говной.
Уровень моей опальности ещё не достиг тех высот, когда меня искали бы на каждом шагу и развешивали фотопортрет в салунах, так что покупки мы сделали без каких-либо проблем. Единственное чего не нашли, так это парик для Серкана. Всё-таки товар очень специфический и не лежит на полке между печеньем и туалетной бумагой.
Из положения вышли с изяществом деревянной киянки, — впрочем, как и всегда. В магазине «Всё для праздника» мы взяли для Ольги Георгиевны паричок из блестящего серебристого дождика. Так что теперь он/она выглядел, как спившаяся, но не отчаявшаяся солистка девчачьей группы из девяностых, которая спешит на корпоратив.
Не…
Ну это всяко лучше, чем показывать всему миру присосавшуюся к затылку бомбожопицу. Во всяком случае, другого я не придумал. Паранджа или балаклава вызвали бы гораздо больше вопросов, и эти вопросы были бы куда острее. А так… Ну… Просто немножечко пр и пизди безо всякого экстремистского или религиозного подтекста. Доча К о винского чудить изволит. Может себе позволить.
После покупок мы переоделись, освежились и двинулись дальше. Проехали город насквозь, выскочили на Ярославку и тут же упёрлись в пробку. Что мой старый мир, что этот — всё одно. Должно быть, во всём множестве альтернативных вселенных не сыскать такой, где бы в пятницу вечером это блядское сужение с шести полос на одну не создавало бы затор.
Но ведь из каждой ситуации нужно извлекать свои плюсы, верно? Вот мы и извлекали, как могли.
— Невелик бицепс у эксгибициониста, — внятно, чётко и громко продекламировал Серкан.
— Давай дальше.
— Сняли с Надежды цветные одежды, а без одежды Надежда не манит как прежде.
— Вот эта хорошая, — кивнул я. — И ещё одну, чтоб закрепить.
— На ура у гуру инаугурация прошла.
— Молодец.
Серкаша схватывал на лету и вполне себе освоил человеческий речевой аппарат. Теперь в случае чего не придётся объяснять, почему мы возим с собой объёбанную Императорскую дочку, — ну правда, до сих пор складывалось такое впечатление, что Ольгу Георгиевну кольнули новокаином прямо в мозжечок.
Вот только он всё равно оставался молодым бомбожопком. Как он говорит — это одно. А вот что он говорит — уже совсем другое. Тут ему свободу давать нельзя; маленький он ещё, глупенький, да и вообще не в теме. Ляпнет хуйню, а мне потом выпутываться.
— Ты запомнил, что нужно будет говорить при князе Ярославском?
— Запомни- ЛА, — не попался в ловушку Серкан.
— Умничка.
Так же мы обсудили что делать, если вдруг разговор пойдёт не по намеченному плану или возникнет другая непонятная ситуация. Ну, например, если ему зададут вопрос, ответ на который он не знает, — а таких большинство, — то в таких случаях Серкан должен был сказать:
— Помещик, — взглянуть на меня и многозначительно замолчать.
Ну а дальше я уже сам, как официально уполномоченный представитель.
Пробка рассосалась, и я поддал газу. За окном стало красиво; наш бронированный лимузин стрелой нёсся мимо роскошных осенних полей и лесов, от вида которых щемило сердце и накатывала эдакая светлая грусть.
Жаль даже, что нельзя было остановиться и чуток позалипать в природу.
И дело тут даже не в спешке. Просто во все крупные города, которые лежали на пути, можно было попасть только со съезда, а сама Ярославка была диковатой. Да плюс глубокая осень. Химерам стало нечего жрать, и они всё чаще вылезали на трассу.
Так что наша первая и единственная остановка была в Переславле-Залесском. Здесь мы тормознули на ужин и объелись рыбой. Раз уж у города есть свой фирменный деликатес, — да притом такой, что его аж на гербе изобразили, — глупо было бы его не попробовать.
Ряпушка жареная, ряпушка копчёная, ряпушка засоленная, ряпушка под маринадом, паштет из ряпушки, тар-тар из ряпушки и, — на мой взгляд кощунство, — ряпушка в кляре.
Вкусно, что пиздец. Кое-как сдержался, чтобы не войти в режим рычащей пожирательной машины. Метаболизм ведь не спасёт от кости в горле, верно?
Кстати. Заметил, что в последнее время начал осторожничать. Связал я это с тем, что очень боюсь случайной смерти. Когда развязка так близка и ставки так высоки, меньше всего хочется отъехать от какой-нибудь нелепости.
Именно эти мысли я и гонял по кругу, подъезжая к Ярославлю. Чтобы добраться до поместья Троекуровых, нам нужно было перебраться по мосту через Волгу и проехать ещё минут пятнадцать-двадцать.
В городе я не заметил ничего такого, что могло бы меня насторожить. Пока что всё тихо. Должно быть, Император сейчас рыщет по Твери и Торжку. Это очевидней всего и на его месте я поступил бы точно так же, — подумал я.
Что ж.
Плохо подумал.
Недооценил старика.
Впереди показался пост. Расположился он прямо на повороте, который вёл в фамильные земли моего тестюшки. Два чёрных минивэна с мигалками и наглухо тонированными окнами стояли на обочине. Неизвестно сколько народу сидело внутри, но снаружи за всех отдувался один-единственный казачок. Мёрз, бедняга. Стоял посередь дорого, притопывал и дышал паром в ладошки.
— Всем вести себя спокойно, — сказал я и сотворил иллюзию.
Сам я стал похож на толстого весельчака в ярко-синем пиджаке и такой же фуражке, а мои пассажиры на рандомных аристо в рандомных одеждах.
Не сомневаясь ни секунды, я начал заворачивать к посту.
— Стой! — крикнул казак, махнул рукой и посеменил в мою сторону.
— Добрый вечер, — я опустил окно и улыбнулся.
— Кто такие?
— Барон Константин Коксакин с семьёй, — торжественно ответил я. — Из Таганрога. Ну а я водитель Сеня.
— Куда?
— К Троекуровым, конечно же. Куда ещё-то?
— Вас ждут?
— Ждут.
И тут я увидел, как из одного минивэна вылез уже знакомый мне человек. Тот самый мезенский маг с повязкой через глаз; спутник Ольги Георгиевны, который был с ней на пожаре. Какая удача! Какое везение! Сейчас этот говнюк развеет магию, и мы погорим. Что ж, похоже мою дальнюю родню уже пасут. Интересно, сколько это будет в звёздочках розыска?
Пу-пу-пу…
Ну что? Опять врубать баф Романова и прибыть на встречу к тестю овощем? А не сдохну ли я вообще? Как жаль, что к способностям Андрюхи не прилагалась инструкция.
Нет!
Нет, нет и нет. Не хочу я этого делать.
Но что тогда? Развернуться и устроить погоню по Ярославлю? Или же затеять драку с тайной канцелярией? Один тульский боевик, иллюзионист, гадалка, бармен и Серкан против топовых магов Империи? Какой тут может быть бой? Если только, как в народе говорят, с моей губой…
Похоже, что выбора нет.
Я обернулся в салон с тем, чтобы подать Андрюхе знак, но тут же уткнулся носом в карты.
— Сними, — сказала Света в облике мадам Коксакиной.
Что-то придумала? Ладно. Я сдвинул с колоды шапку, ведьма спрятала её под низ, достала верхнюю карту, улыбнулась ей и сказала:
— Просто езжай вперёд.
Хм… На слух действительно просто. Ладно, поверю ведьме.
— Ну мы поехали, спасибо, — сказал я казаку, закрыл окошко и тронулся.
— Эй! — закричал казак. — Стой! Эй!
А мезенский остановился на полпути до нас, развернулся и побежал обратно к машинам.
— А ты уверена, что карты не пиздят?
— Уверена, — Света сняла следующую. — Гони давай, гони.
Я утопил педаль в пол и взглянул в зеркало заднего вида. Твою-то мать! В минивэнах сидели не люди! В минивэнах сидели опричники! Я насчитал уже шестерых, а они всё продолжали вылезать.
Ещё одна карта от Светы:
— Гони-гони-гони!
И тут выяснилась очередная неприятность. Оказывается, что опричники умели довольно быстро перемещаться. Да они же летят, как грёбаные дементоры! Они догоняют!
— Осторожно! — заорал я, когда одна из чёрных тварей настигла машину, вытащила меч и отвела руку на удар.
Бах! Броня и чары вывезли, но машину всё равно тряхнуло. Лимузин довольно сильно вильнул задницей, и чтобы удержать его на дороге мне пришлось сбросить скорость. Опричники тут же облепили нас со всех сторон.
Бах! Бах! Бах! — пока что ничего.
Впереди показались кованые ворота перед въездом к особняку Троекуровых. Двое охранников вылупились на нас во все глаза и искренне не понимали, что делать. Ну да, не каждый день такое увидишь.
Бах! — а тем временем чары лимузина начали ослабевать. Бах! — прогнулась крыша. Бах! — а теперь дверь. Бах! — и вылетело к чёртовой матери боковое окно. Одна из чёрных тварей почти поравнялась со мной и оторвала зеркальце.
А до ворот оставалось уже всего ничего.
— Что делать⁉ — заорал я, обернувшись на Свету.
Ведьма сняла верхнюю карту, посмотрела на неё и ответила:
— Всё нормально! Езжай дальше!
— Через ворота⁉
— Да!
Светлана перевернула карту лицевой стороной ко мне, и я увидел картинку, на которой преследуемый тенями лимузин прошибает ворота. Ну ладно.
— Держитесь!
Охрана Троекуровых еле успела отпрыгнуть в сторону и: Ба-бах! — на полной скорости я снёс ворота и помчался дальше. Машина тут же просела на правую сторону и её повело. Не буду выёбываться: я далеко не поручик и с заносами справляться не умею. Поэтому я просто крутил руль туда-сюда, жал газ и пытался выровнять машину.
Но всё тщета, хуйня и ловля ветра.
Наш лимузин носился по участку Троекуровых, как майский жук с тростинкой в жопе. Я корчевал кусты, взрывал газон и разбивал садовые фигурки, — Троекуровым, похоже, очень нравились фламинго. Опричники всё так же висели на хвосте.
— Что дальше⁉ — крикнул я Свете.
С тем я обернулся, чтобы посмотреть на следующую карту и совершенно не заметил, как на пути у меня появился прудик с карпами.
— Ёбвтою!
Я ударился о руль, Света растеряла все карты, а ребята так вообще пролетели через половину салона. Лимузин ушёл под воду на добрые полметра и сел днищем на берег. Передние колёса завязли в иле, а задние крутились в воздухе. Прямо сквозь лобовое стекло на меня смотрел жирный рыжий карп.
Пу-пу-пу…
Приехали.
— Света, что дальше-то⁉
— Погоди!
Ведьма спешно собирала колоду по полу. Доигралась, блядь. Ладно, возвращаемся к первоначальному плану.
— Андрюх, усиль меня!
— Нет! — внезапно закричала Таня. — Я хочу!
Ну конечно же, я думал об этом ни раз, ни два и даже ни десять. Уверен, что усиленный тульский маг — это представитель ада на земле, амбассадор апокалипсиса, ядерный пиздораздатчик и прочее-прочее, но… нет. Нихрена. Я всех в это втянул, мне и разруливать.
— Спасибо, Танюш, но я сам…
— Стой!
Светлана наконец-то собрала карты, перетасовала их и вытянула верхнюю. На ней было нарисовано пять мультяшных рожиц, подозрительно похожих на наши. Четыре из них были очень грустными, с высунутым язычком и чёрными крестиками вместо глаз, а вот Ольга Георгиевна улыбалась.
— Вот что будет, если сражаться будешь ты, — сказала ведьма.
— И что ты предлагаешь?
Света сняла карту.
— Самовар?
Ведьма кивнула и вытащила следующую. Пушка. А за ней пряник.
— Доверяй картам, — сказала Света. — Позволь девочке сделать всё самой.
Чёрт. Ну ладно. Действительно, когда Троекуровы достанут нас из пруда и спросят за раздолбанных фламинго, мне лучше бы пребывать в своём уме.
— Андрей, усиль её.
Романов кивнул, крепко чмокнул Таньку прям в губёхи и начал колдовать.
Я не стану описывать то, как моя сестрица Татьяна Ильинична разнесла к чёртовой матери десяток опричников и мезенского мага с повязкой через глаз. Но не потому, что мне лень или я не отдаю должное её подвигу, а потому что… да я, блядь, не видел, что там произошло!
Видел только, как Танька начала светиться, — будто надломили неоновую палочку, — и жужжать, а после открыла дверь и выпрыгнула наружу.
Сегодня её вз-з-з ыканье не смолкало ни на секунду и было таким громким, будто бы рядом с нами кочевряжилась повреждённая линия электропередач. А вспышки тульской энергии были столь яркими, что разглядеть за ними хоть что-то просто не представлялось возможным.
Моя сестричка буквально превратилась в ходячую башню Теслы и выжгла всё, что посчитала нужным выжечь. Бой продлился не дольше минуты…
Ну а уже спустя ещё одну минуту лимузин окружили люди Троекуровых.
— Всё нормально! — я выпрыгнул из машины и тут же поднял руки вверх. — Свои!
— Какие ещё свои⁉
— Ребята, передайте Ефрему Ефимовичу, что приехал его зять, помещик Прямухин.
Один из СБшников нажал на гарнитуру и выполнил мою просьбу.
— Что⁉ — раздалось в ответ.
Глава рода Троекуровых орал так громко, что крик из наушника я услышал аж за пять метров.
— Да он охренел⁉ Да я ему…
— А передайте ещё, что с нами Ольга Георгиевна.
— Какая Ольга Георгиевна? — нахмурился СБшник.
Заслышав своё имя, из лимузина показался Серкан.
— Ну как это какая? — делано удивился я. — К о винская…
Люди Троекуровых сопроводили нас до дома и провели в огромный-преогромный зал. Зал этот напоминал собой нечто среднее между гостиной, библиотекой и кабинетом; по общей атмосфере он напомнил мне комнату с камином в особняке Черкасских.
Всё вокруг такое же тёмное, деревянное и уютное. Из неуютного разве что вид из окна. Взрытый газон, розовые гипсовые ошмётки и жопа лимузина, торчащая из пруда. Судя по всему, тесть наблюдал за моим эффектным появлением в режиме онлайн.
Ефрем Ефимович и Сергей Ефремович были здесь. Мужчины сидели в кожаных креселках и терпеливо ждали, когда же мы рассядемся на диване напротив.
— Ольга Георгиевна? — первое слово взял глава рода. — Что всё это значит?
— Здравствуйте, Ефрем Ефимович, — как по бумажке начал Серкан.
В последний момент легенда довольно сильно изменилась. Надеюсь, он запомнил всё как надо.
— Мы ехали, чтобы предупредить вас об опасности, но, как видите, немного не успели.
— Что? О какой ещё опасности?
— Мой отец, — Серкан тяжело вздохнул; ну явно парень нарывается на Оскара. — В последнее время я совсем его не узнаю. Мне кажется, что он сошёл с ума. Он стал очень нервным и недоверчивым. Всех и во всём подозревает…
— У Его Высочества работа такая, — сказал Троекуров, — всех и во всём подозревать.
— Э-э-э, — Серкан сбился.
— Ольга Георгиевна хотела сказать, — быстренько влез я, — что в последнее время её отец подозревает всех больше обычного. Иначе говоря, у Императора разыгралась паранойя. И последней каплей…
— И последней каплей! — Серкан радостно улыбнулся, когда поймал знакомый текст, но тут же спохватился и состроил скорбную мину. — И последней каплей стало то, что он решил устроить зачистку в высших кругах аристократии. Я больше не могла наблюдать за его безумием со стороны и решила вмешаться.
— Так нас что же, хотели убить⁉
— Да. К вам был направлен отряд опричников и людей из тайной канцелярии, — тут текст закончился, Серкан перевёл на меня взгляд и сказал:
— Помещик.
— Да! — я подхватил инициативу. — Ефрем Ефимович, мы ехали предупредить вас, но немножечко опоздали. Трупы на улице — тому подтверждение. И да простит меня Ольга Георгиевна за такие слова, но у Императора действительно отлетела кукуха.
— Отлетела кукуха, — Троекуров нахмурил кустистые брови. — Что ж, когда-нибудь это должно было случиться. Всё-таки возраст и этот его характер… Так, и кто же ещё теперь в опале у Его Высочества?
— Многие, Ефрем Ефимович, очень многие. Наверняка могу назвать своё имя и имя князя Мясницкого.
— За Мясницким тоже посылали?
— Да.
— Хм-м-м. Ну, допустим, Сан Саныч и впрямь в последнее время вёл себя вызывающе, но мы… И ты… Тебя-то как занесло в расстрельный список?
— Понятия не имею, Ефрем Ефимович. Многие из последних поступков Императора абсолютно бессмысленны.
— Так, — сказал Троекуров. — Так-так-так. Это нужно обдумать. Сергей, принеси-как мне коньяку.
— Да, отец.
Серёжа неспеша сходил за баром-глобусом на колёсиках, прикатил его поближе к нам, откинул крышку и взял бутылочку чего-то очень дорогого.
— Илья? — спросил он меня.
— Нет, спасибо.
— Ольга Георгиевна?
— Да, конечно!
Ах ты ж пакость такая. Сергей налил коньячок в два бокала. Один отдал отцу, а второй Ольге Георгиевне. С шуршанием парика, Ольга Георгиевна залпанула благородный напиток и на выдохе попросила:
— Ещё.
— У Ольги Георгиевны стресс, — я неловко хохотнул; и ведь даже не ударить её в бочину, чтоб перестала себя так вести.
— Так, — вновь повторил Троекуров-старший. — И что теперь делать? Я так понимаю, опричники ещё вернутся.
— Они обязательно вернутся, — кивнул я. — Но! Ефрем Ефимович, вы разве не заметили, что произошло? Мы их убили! Они смертны!
— Ха. А ведь действительно.
— Дезинформация насчёт бессмертия опричнины была распространена специально. Людей запугали настолько, что никто даже не собирался проверять. Верили на слово.
Ефрем Ефимович отхлебнул коньячку и задумался.
— Знаете, что я думаю? — спросил он, не отрывая взгляда от бокала. — Я думаю, что раз вы здесь и рассказываете мне всё это, то у вас есть какой-то план.
— Вы правы. И этот план как раз сидит рядом со мной. Позвольте представить, Андрей Павлович Романов.
— Романов? Неужели из тех самых?
— Именно из тех самых, Ефрем Ефимович. Родословную уже установили. К тому же у Андрея все эти годы хранился дневник его прадеда, последнего императора из рода Романовых; доказательство неоспоримое. И кстати, вы даже не представляете, сколько там всего интересного написано.
— Вот как?
— О, да!
— А можно мне ещё? — поиграл пустым бокалом Серкан.
— Ольга Георгиевна, не налегайте.
— Помещик, — сказал Серкан и многозначительно замолчал, прям как учили.
Ах ты ж сучара хитрожопая какая. Ну ничего, Серкаша, погоди, мы с тобой ещё побеседуем с глазу на глаз.
— Не отвлекайся, Илья, — попросил Троекуров. — Расскажи о дневнике.
— С удовольствием.
За следующие полчаса я поведал Ефрему Ефимовичу всё то, что узнал об Императоре, — ну и приукрасил чуть, конечно же. Плюс обрисовал основные черты нашего плана: сбор союзников, начало информационной бомбардировки, выманивание Ковинского на живца, активация портала и становление на престоле легитимного Императора Романова.
— Да-а-а-а, — протянул Троекуров. — А ведь что-то такое мне в детстве рассказывал дедушка. Я-то думал старик впал в маразм и выдумал нелепую сказку, а оно вот как, оказывается, на самом деле? Серёж, налей-ка ещё…
— И мне!
— Ольга Георгиевна, позвольте спросить. Но как же вы согласились пойти против своего отца?
О! Это мы тоже разучивали. Надеюсь только, что Серкан ещё не совсем в говно и вспомнит правильный ответ.
— Безумие не заразно, — ай да умничка! — Я не мой отец.
— Хм-м-м… Позвольте сказать, что после этой встречи я зауважал вас ещё сильнее.
— Пасибачки, — Серкан пьяненько улыбнулся.
Похоже, бомбожопу стало очень приятно от таких слов. Да и в целом я заметил, что он очень любит похвалу. А за что его хвалили сегодня чаще всего? Правильно:
— Два щенка щекой к щеке треплют щётку в уголке, — сказала Ольга Георгиевна Ковинская и приготовилась выслушивать комплименты.
— Итак, Ефрем Ефимович, — я быстренько вмешался в этот сюр. — Я прошу у вас поддержку в решающей битве. Вам нечего терять, поверьте. Если вдруг Император сменит гнев на милость и передумает на ваш счёт, — в чём я очень сильно сомневаюсь, — вы всегда сможете сказать, что злой помещик Прямухин удерживал в заложниках вашу дочь.
— Кстати, Илья! — спохватился горе-батя. — А где Вероника?
— В безопасном месте. Большего сказать не могу.
— Помещик! — заорал Серкан. — Я хочу в машину!
— Зачем вам туда, Ольга Георгиевна?
— Там караоке!
— Ольга Георгиевна, — встрял хозяин дома. — У нас тоже есть караоке. Если хотите, я распоряжусь чтобы…
— Я хочу то! Мне нравится там!
— Так, — Ефрем Ефимович хлопнул в ладоши. — Сергей, займись. Скажи людям, чтобы вытащили и отмыли лимузин Ольги Георгиевны.
— Да, отец, — Серёжа зашагал на выход.
— Ольга Георгиевна, а можно мне спеть с вами дуэтом?
Так, блядь.
Похоже, что Троекуров и сам между делом поднакидался. Интересно, ему нужно сейчас прогонять о том, что его род поддерживал Романовых на протяжении многих веков и о том, что в случае успеха молодой Романов ничего не забудет? Или ему поебать и ограничимся уже сказанным?
— Можно, — кивнул Серкан.
— Тогда давайте выпьем на дорожку и пойдём в лимузин! Помещик, вы с нами?
— Э-э-э… Ефрем Ефимович, так я могу рассчитывать на вас и ваших людей?
— Ну, конечно, Илюша! О чём вообще разговор⁉ Если этот сраный иномирец, — простите, Ольга Георгиевна, не хотел вас обидеть, — решил потягаться с Троекуровыми, то пусть пеняет на себя! Да и вообще, Илюша! Ты же мне родной как-никак!
Ефрем Ефимович встал с кресла и подошёл к Романову.
— Андрей.
Тот тоже встал.
— Можешь рассчитывать на меня, — рукопожатие свершилось.
Не можешь победить честно — победи хоть как-нибудь. Не помню откуда это, но цитата хорошая; прям нравится. Ну вот я и победил. Да, пускай благодаря лютому пиздабольству, но один княжеский род согласился встать в этой войне на мою сторону.
Осталось ещё… сколько? Три или четыре? Никак не могу всех запомнить…
ВЛАДИМИР. РЕСТОРАН «ЯРЪ».
В небольшом, но очень дорогом и очень уютном ресторанчике на берегу Клязьмы сегодня вечером был аншлаг. А впрочем, аншлаг здесь был всегда.
Попасть в «Яръ» было довольно трудно и дело тут даже не в деньгах. Просто ресторан позиционировал себя, как место для аристократов, и бронь столиков оформлялась только на те фамилии, которые имели определённый вес во Владимирской области.
Ну и конечно же, для княжеской фамилии место находилось всегда.
Молоденькая хостес проводила Ксению и Артёма Крашевых к лучшему столику с видом на реку, зажгла свечу, сказала:
— Ваш официант скоро подойдёт, — улыбнулась и уцокала обратно в стойло.
Молодые люди обменялись парой фраз, посмеялись чему-то своему и начали изучать меню. Они изучили его раз. Они изучили его два. Они уже обсудили, что станут заказывать и похвалили друг друга за отличный вкус, а официант всё не шёл.
— Кто-то рискует остаться без чаевых, — недовольно пробубнил Артём и начал вертеть головой в поисках официанта, как вдруг к его столику подбежал прыщавый парнишка лет восемнадцати.
— Прошу прощения, — извинился он.
— Ну наконец-то, — фыркнула Ксения.
Артём тут же поймал настроение своей жены и сказал:
— Молодой человек, мы хотели бы заменить официанта.
— Неа, — ответил прыщавый.
— В смысле «неа»⁉ Ну-ка позови мне управляющего, ты, сопляк!
И тут лицо официанта изменилось. Не погрустнело, повеселело или скорчилось, как можно было бы подумать, а совсем-совсем изменилось.
— Э, пс, Ксюх. Это я.
В выглаженном костюмчике официанта, прямо у столика четы Крашевых стоял Илья Ильич Прямухин.
— Дело есть…