Скарлетт
Наденьте свои боксерские перчатки, любители спорта. Похоже, есть еще один претендент.
Конор подбрасывает меня домой по настоянию Рори.
Он тихий и задумчивый, что мне крайне импонирует. Не знаю, что я такого сделала, чтобы оскорбить его деликатные чувства, но мне на самом деле похуй.
Когда он подъезжает к моему многоквартирному дому, я бросаюсь прямиком к нему, потому что меня нужно было только подвезти, а не выражать свое чертово отношение. Но Конор поднимается за мной по лестнице — без приглашения — и я уже раздражена, и какого черта он все еще здесь?
— Мне не нужен конвой, — говорю я ему.
— Святоша не хочет, чтобы ты входила в квартиру одна, — говорит он. — У меня есть приказ, и я собираюсь его выполнить, нравится тебе это или нет.
То, как он говорит, что у него есть приказ, звучит так, будто Конор собирается вторгнуться на Ближний Восток. И я хочу сказать ему, что если он хочет завербоваться, то ему достаточно просто сказать об этом. Но один взгляд на него, и я понимаю, что Конор не сдюжит мой напор.
— Что ты собираешься делать? — спрашиваю я. — Защищать меня от большого плохого серого волка?
— А ты и правда сука, — бормочет он.
Слова — это просто слова, палки и камни и все такое, но меня беспокоит, что он так думает, потому что я сука, но ему не следует напоминать мне об этом.
— Не веди себя так, будто ты меня знаешь.
Я отпираю дверь, и он врывается внутрь раньше меня, выполняя свои обязанности, как хороший солдат. Конор проверяет ее на наличие монстров и убийц, совершенно не обращая внимания на то, что худший симбиоз и тех, и других уже стоит прямо перед ним.
— Удовлетворен? — спрашиваю я.
Он останавливается у кухонной стойки и смотрит на меня.
— Мне было жаль тебя, — говорит он. — Ну, знаешь, вся эта история с мясником? Ты этого не заслужила. Никто этого не заслуживает, Скарлетт.
Шрамы на моей груди горят так, как они всегда горят, когда кто-то вспоминает об этом. Я хочу, чтобы он умолк, и говорю об этом.
Но Конор все равно продолжает.
— Понимаю, что у тебя в голове полный пиздец. Но у нас у всех были дерьмовые времена, ясно? Даже у Рори. Это не дает тебе права вымещать свою ненависть на всех остальных.
— Хватит болтать, — говорю я ему снова. — И убирайся на хрен из моей квартиры.
— Он заботится о тебе, — говорит Конор. — И еще я знаю, что ты над ним стебешься. Я вижу это в твоих глазах. Мы все видим. Он заслуживает этого не больше, чем ты заслуживаешь того, что с тобой случилось.
Конор продолжает говорить о мяснике, он ведет себя как мудак, и теперь это все, что я могу видеть. Все, что я могу чувствовать. Его тело на мне. Внутри меня. Его колкие слова и лезвие его ножа, режущее мою кожу.
Конор смеется. Или это только в моей голове?
Нет, это смеется мясник. А потом все умножается. Александр и его друзья. Они тоже смеются. Пять пар рук удерживают меня. Душат меня. Его смех начинает множиться, и я кричу, чтобы он прекратился. Но это пять пар рук, голосов, лиц и…
Слова Конора.
— Тебе нужно поговорить об этом с кем-нибудь. Если ты будешь держать это в себе, это будет продолжать отравлять тебя. Измотает тебя. Я знаю, ты думаешь, что я глупец. Но я знаю лучше, чем кто-либо другой.
— Хватит болтать, — говорю я, и это уже третий раз, и большинству везет, если они доживают до этого предупреждения.
Но Конор не прислушивается к моим словам. Он не понимает, что он сейчас делает. Это поднимается внутри меня, как вулкан.
— Разве ты не хочешь, чтобы тебе стало лучше? — интересуется он.
А я не хочу выздоравливать, я хочу убить его на хрен.
Я тянусь к ножу на бедре, но его там нет. Потому что Рори забрал его у меня прошлой ночью. Он забрал мою силу. Так делает каждый из них.
Я все равно бросаюсь на Конора, готовая наброситься на него с голыми руками.
Он держит меня в удушающем захвате, которого я не ожидала.
— Мак научила меня, — говорит он.
— Отпусти меня! — кричу я.
Мой голос с надрывом, дыхание сбилось, и когда он слышит это, он, черт возьми, слушается на этот раз. И теперь он смотрит на меня. Осуждает меня. И даже хуже. Жалеет меня.
— Тебе нужно уйти.
— Хорошо.
Конор поднимает руки знак капитуляции, демонстрируя что ему жаль, и он не знал.
— Я уйду, — говорит он. Но не уходит. — Есть только одна вещь, которую я должен сказать сначала.
Я не подначиваю его, но я недооценила Конора. Он молод, и он не так крут, как другие парни, но он упрям.
— Рори спас меня, — говорит он мне. — Я обязан ему всем. Я был очень похож на тебя, когда он встретил меня, и у меня ничего не было. Но теперь у меня есть все. Благодаря ему. Так что считаю нужным предупредить тебя, Скарлетт. Если ты причинишь ему боль… Я вырву твое холодное, черное сердце своими собственными руками.
Ах, вот оно что.
У него действительно есть хребет. И теперь я его уважаю. Кто бы мог подумать?
— Звучит справедливо, — соглашаюсь я.
И я серьезно.
Потому что я думаю, что к тому времени, когда я закончу с Рори, во мне не останется ничего хорошего, что можно было бы спасти.