Скарлетт
Она была прекрасна… больше того, она была безжалостна.
Ф. Скотт Фицджеральд
С кем Рори проводит или не проводит свое время, меня не касается.
Я здесь только как зритель, как и все остальные.
Чтобы посмотреть, как он дерется, протрезветь и на минуту выбросить все мысли из головы и вернуться к работе.
Вот и все.
Я протискиваюсь сквозь толпу и стараюсь избегать Мак. Я надела шляпу, что смотрится чертовски нелепо.
Музыка громкая, толпа тоже, и тут диктор начинает представление.
Первый парень — русский, как и трек, под который он выходит, что достаточно патриотично. Присутствующим озвучивают печальную статистику этого парня, услышав которую все драматично охают и ахают. Парень рядом со мной говорит своему приятелю, что этот парень — чертова легенда. Согласно его словам.
Я не парюсь.
Рори может справиться со своим дерьмом.
Затем представляют уже его оппонента — Святошу — и он входит под трек Remember the Name группы Fort Minor. Он входит так же, как и всегда. Он не позирует, и я рада, потому что ему это не нужно, ведь он тоже чертова легенда. И мне неприятно, что я вижу это сейчас, но я вижу.
Я в моменте.
Я возбуждена, как и другие дураки рядом со мной, кровью, потом и видом хищника Рори. Он горяч, строен и собирается выбить все дерьмо из этого ублюдка, а я буду наблюдать.
Я подталкиваю локтем девушку рядом со мной.
— Он мой, — говорю я ей, и ложь еще никогда не была такой сладкой на вкус.
Она скептически кивает мне, а затем пожимает плечами.
— Рада за тебя, милая.
Начинается бой.
Он громкий, но оно того стоит, решаю я.
Ты никогда по-настоящему не узнаешь человека, пока не увидишь его в своей стихии.
Это стихия Рори.
Его тело создано для борьбы.
Он там как гладиатор. Весь потный, примитивный и хищный. У него хорошие инстинкты, и он быстр. Я смотрела бои Мак, и хотя я не знаю всех тонкостей, я наблюдательна.
Он ранит противника сильным ударом в первые две минуты, а потом играет с ним. И, возможно, мы действительно не такие уж разные.
Когда все заканчивается, и Рори выходит победителем, я наполовину ожидаю, что он утащит пару девственниц в свою пещеру на ночь.
Но он этого не делает.
Как и сказала Мак, его друзья делают это за него. Я наблюдаю за ними — чисто из любопытства — чтобы увидеть, кто сегодня утешит Рори.
Она блондинка… серьезно, что за блондинки… и в ней нет ни одной примечательной вещи, на которую я могла бы обратить внимание.
Обручи в ушах такие большие, что она улетит, если их подхватит ветер.
А джинсовая мини-юбка? Это что, восьмидесятые?
Я преследую девушку по коридору, а Конор слишком занят флиртом с другой блондинкой, чтобы заметить это.
Когда она потянулась к ручке двери в комнату Рори, я стукнула ее по плечу.
— Что?
Она щелкает жвачкой и оборачивается.
— Погуляй, подружка, — говорю я ей.
Она ухмыляется и скрещивает руки. Мы что все еще в средней школе, а эта девчонка кривит губы от отвращения, как будто это у меня нет вкуса.
— Пошла ты на хрен. — Она снова щелкает жвачкой. — Малышка.
Вздох.
Они все так чертовски усложняют. Люди должны знать, когда видят, что я иду, что им стоит убраться с моего пути.
Я хватаю девушку за воротник и прижимаю к стене.
— Убери от меня свои руки, — говорит она.
Я уже готова позволить девушке убежать, пока она снова не открывает свои розовые губы.
— Они послали меня сюда. Я должна была позаботиться о нем.
Она хочет безумия, и она его получит.
— Ты не справилась бы с ним. Он любит грубость.
— Думаю, я прекрасно справилась с ним, когда была здесь в прошлый раз.
— О, мне жаль, — говорю я ласково. — Я сказала «он»? Я имела в виду себя. Ты не справилась со мной, милая.
Я вытаскиваю нож из ножен и прижимаю плоский край к ее горлу.
И наконец-то… наконец-то… у девушки появляется в глазах проблеск понимания.
— Ладно, ладно… Господи, ты чертовая психичка. Отпусти меня. Можешь забрать его себе.
Я отпускаю ее, и девушка отходит от меня, следя за мной через плечо, пока ретируется. Преследовать ее неинтересно, но мне все равно нужно что-то сказать.
Ей и всем остальным женщинам, которые думают, что получат кусочек Рори.
Он — моя игрушка, а я не имею привычки делиться.
— Еще раз подойдешь к нему, и я вырежу твое сердце.
Она смотрит на меня безумными глазами и чуть не спотыкается о собственные каблуки. Но теперь она ушла, и я счастлива.
Чертовы дилетантки.
Рори сидит в кресле, накинув полотенце на голову, наклонившись вперед и положив локти на бедра.
Если бы в моем теле была хоть одна поэтическая жилка, я могла бы сказать, что это его лучший образ.
Но я не склонна поэтизировать, и мне все равно, а вот моя потребность в нем первична.
Я двигаюсь позади Рори, а он неподвижен и тих, он знает, что здесь кто-то есть, но не спрашивает кто. Мышцы его спины и плеч расслабляются под моими пальцами. Он потный, твердый и весь как настоящий самец.
По правде говоря, Рори не вызывает у меня отвращения.
Ни капельки.
Я наклоняюсь, чтобы прошептать ему на ухо.
— Что я могу сделать для вас, мистер Святоша?
— Для начала вы можете обойтись без игр, Скарлетт.
— Как ты узнал, что это я? — надулась я.
— Для начала, эта дверь не звуконепроницаема.
По моим щекам разливается жар, а пальцами впиваюсь в спину Рори. Он не должен был ничего из этого слышать.
— А что еще? — спрашиваю я.
— Ты единственная женщина в мире, которая так пахнет.
Это не похоже на комплимент, и голос у Рори странный.
Рори пытается выбить меня из колеи, чтобы я позволила себя трахнуть.
Мои пальцы тянутся к его талии и спускаются к шортам. Но Рори хватает мое запястье и отдергивает его.
— Я больше не знаю, хочу ли я этого, — говорит он.
И это не та игра, в которую я хотела бы играть. Мой голос становится пустым, когда я пытаюсь шутить с ним.
— Уже списываешь меня со счетов? Думала, ты хотя бы доиграешь до последнего раунда.
— Для меня это не игра, Скарлетт, — говорит он. — Но для тебя игра. И дело в том, что…
Рори делает паузу на мгновение, и сгорбливается, когда отводит полотенце от лица, позволяя мне увидеть его.
— Я действительно в состоянии позаботиться о тебе, — говорит он. — И я хочу этого. Но не в том случае, если ты не можешь ответить мне взаимностью.
Я готова солгать ему.
Но когда я открываю рот, слова выходят не так, как обычно.
Что-то дергает меня за эту ниточку внутри меня. Тянет меня прочь от Рори, туда, где я снова могу быть собой. Где ничего не меняется и все остается прежним.
Но я не собираюсь отпускать его, не оставив следов когтей.
Это мое оправдание для того, чтобы забраться к нему на колени и поцеловать его.
Я не приникаю сразу к губам. Я хватаю Рори за лицо и осыпаю его мелкими поцелуями по всей челюсти и горлу, я чувствую вкус его пота своим языком, и он стонет. Когда я прижимаюсь губами к его губам, Рори все еще пытается удержать меня.
Но я нежна с Рори, как ему нравится, а потом становлюсь непреклонной. Его губы открываются для меня, они холодные и никогда не были такими вкусными.
Он сдается, как я и предполагала.
Это победа, и я хочу отпраздновать ее, но сейчас это кажется неправильным. То, как он целует меня и одновременно обижается на меня.
Я в замешательстве. И эта чертова линия ползет вверх и вниз, и везде, где только можно, и мой моральный компас внезапно повернул на север, очевидно.
— Она не имела права называть тебя своим, — говорю я ему, присасываясь к его горлу и дергая его за волосы. — Да кем она себя возомнила?
— Я никогда не трахал ее, — бормочет он, прижимаясь ко мне.
— Да, точно.
— Вот о такой ерунде я и говорю, — простонал он. — Ты мне не доверяешь.
— Кому нужно доверие, когда у нас такая химия? — рассуждаю я. — Я действительно хочу трахнуть тебя. И хочу, чтобы ты меня трахнул. И едва ли половина вещей, которые вылетают из твоего рта, меня раздражают. Это правильно, Рори. Так и есть.
— Ты действительно дьявол, — говорит он.
— Но разве не приятно грешить со мной?
Я забралась рукой в его шортах, и я играю с Рори, и он больше не сопротивляется, потому что знает, что я выиграла. Я всегда побеждаю. И Рори нравится, что моя рука на его члене, что я дрочу ему под шортами. Он прикрывает глаза от удовольствия, его ресницы подрагивают.
Я контролирую ситуацию, и это приятно.
Но Рори никогда не позволяет мне получить то, чего я хочу.
Он поднимает меня без предупреждения и крутит, прижимая грудью к столу перед нами. Я оказываюсь задницей вверх и лицом вниз, а он задирает мое платье на талию. Рори откидывает мою голову назад, сжимая в кулаке мои волосы, и говорит, чтобы я убрала свои чертовы сиськи.
Я стягиваю верхнюю часть платья, и теперь я действительно в ловушке, но я прекрасно дышу.
Он хватает мои пальцы и засовывает их мне в рот.
— Соси.
Я сосу.
Он тянет их вниз к моим стрингам и отбрасывает их в сторону.
— Поиграй с собой и скажи мне что-нибудь настоящее.
Я играю с собой, потому что Рори велит мне делать это, но это не хорошо и не реально, пока он не заменяет мои пальцы своей рукой.
— Говори, или я уберу руку, — говорит он, когда я снова прижимаюсь к его руке.
Пальцы Рори — волшебные, и он может использовать их для пыток, потому что я не выдерживаю.
— Ты был таким чертовски горячим сегодня вечером, — говорю я. — Ты мне нравишься такой.
— А что еще?
— Нам не обязательно быть на равных. Ты можешь заниматься этим всю ночь, если хочешь.
— Тебя это не устроит, — говорит он.
— Нет, не устроит, — соглашаюсь я.
Рори вознаграждает мое согласие еще большим количеством того, что я по-настоящему желаю. Его ладонь на моих сиськах, он лапает меня, другая между ног. Он кусает мое плечо и трахает меня своими пальцами, и я уже близка к краю, поэтому я даю ему еще пищу для размышлений.
— Обнимать тебя — не самая худшая вещь на свете.
Рори позволяет мне кончить. И это тяжело и грязно, и у меня звенит в ушах, и я хочу, чтобы он был внутри меня. Я говорю ему об этом.
— Почему я должен трахать тебя? — спрашивает он.
— Потому что никто другой никогда не почувствует себя с тобой так хорошо, как я.
Рори хватает меня за задницу и сжимает. Кусает мою шею. Признает, что я права. И это действительно победа.
Рори захватывает мои бедра и погружается в меня.
— Гребаный сатана.
Он трахает меня с ненавистью и благоговением. В одну минуту он говорит мне, как это приятно, а в другую — что я не заслуживаю этого, что я плохая девочка, что это для него, а не для меня.
Я дуюсь, и Рори делает самое худшее, что он мог со мной сделать.
Он разворачивает меня и поднимает на руки. Обхватывает меня ногами за талию, опускает на свой член и говорит, чтобы я держалась.
Теперь мы на уровне глаз.
И глупо с моей стороны думать, что он не может удерживать меня одной рукой и продолжать трахать, потому что он так и делает, когда я отворачиваю лицо.
Он убирает одну руку с моей задницы и хватает меня за челюсть.
— Посмотри на меня.
Я смотрю на него. Он заставляет меня продолжать смотреть на него.
— Мы больше не играем по твоим правилам, — говорит он мне.
— Ты думаешь, что будешь командовать мной и указывать, что мне делать?
— Да, — говорит Рори. — Так и есть, блядь.
Я не отвечаю.
Это совсем другое, иметь его внутри себя и наблюдать за его лицом. Я могу слушать его звуки весь день напролет. Как он хрипит и стонет, и говорит мне что-то, пока погружается в меня. Иногда грязно, иногда сладко. Но смотреть — это другое.
Это интимно и грубо.
— Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я кончил в тебя, — говорит он.
И он уже набухает. Спазмирует. Сжимает мою задницу так сильно, что на ней появляются синяки.
— Я хочу, чтобы ты кончил в меня.
Он прижимает мое тело к своему и целует меня. Его член пульсирует во мне, изливаясь в меня, и ему это было нужно.
И мне тоже.