Скарлетт
Пора смахнуть пыль с метлы. Сучка вернулась.
ВИСКИ быстро освоился у Рори в берлоге.
Я все жду, когда он спросит, откуда взялся кот или почему он здесь, но Рори не спрашивает. Он ничего не спрашивает, не велит коту слезть с кровати или слезть с его одежды, и не раз я ловила Рори на том, что он его гладит. Начали появляться вещи. Кошачьи вещи. Игрушки, миски, еда. Даже туалет.
Я их не покупала, так что остается только один возможный виновник всего этого кошачьего безумия.
Появляются вещи и для меня. Маленькие вещи. С каждым днем их становится все больше. Зубная щетка. Расческа. Фен.
Они появляются из ниоткуда, когда я не смотрю.
Рори не спрашивает, почему я провела здесь последнюю неделю.
Это упрощает дело, и так намного лучше. Он счастлив, а я не сею хаос, и думаю, что больше всего он любит, когда я нахожусь в его постели ночью. Жду его. Рори — педант, существо, подчиненное привычному распорядку. Он приходит поздно вечером, принимает душ и проскальзывает в кровать позади меня.
Мы перекидываемся парой слов, сказанных шепотом, а потом он внутри меня. Поверх меня.
Так, как ему нравится.
Сегодня ночью, когда мы лежим в темноте, и он на грани того, чтобы заснуть, я думаю, как долго это будет продолжаться.
Я не могу вернуться в свою квартиру.
Александр жаждет крови, а я не могу целыми днями валяться у Рори и разлеживаться.
Сначала я должна найти его.
Я должна покончить с этим.
— Ты не вернулась в свою квартиру.
От звука голоса Рори я пугаюсь.
Он всегда засыпает после того, как трахает меня.
Но сегодня Виски лежит у него на груди и мурлычет. Мне немного обидно, что кот так быстро к нему привязался. Мне пришлось заслужить его доверие. Но Рори? Он был зачислен вы братство одним поглаживанием по голове.
Типичные гребаные мужики.
— Ты бы предпочел, чтобы я спала дома в своей постели? — спрашиваю я.
Рори кладет Виски между нами и переплетает свои ноги с моими, тянется, чтобы коснуться моего лица.
— Я бы предпочел, чтобы ты была в моей постели каждую ночь, — говорит он. — Если быть предельно честным.
— Ну, если быть предельно честной, то мне здесь нравится. Так что, может быть, я останусь здесь с ночевкой на пару дней. Думаю, мне понадобится новая квартира.
— Я знаю, что у тебя была нелегкая жизнь, Скарлетт, — говорит Рори. — И я знаю, что у тебя есть причины никому не доверять. Но есть кое-что, что я хочу сказать.
Я прижимаюсь к шее Рори и вдыхаю его запах, расслабляясь в его объятиях. Бывают такие моменты, когда его сила так осязаема для меня, так мощна, что ничто другое не может меня тронуть. Я никогда ни на кого так не опиралась. В такие моменты легко потеряться. Забыть, почему я так стремилась уничтожить своего единственного настоящего союзника.
Рори силен и умственно, и физически. Но у него есть один фатальный недостаток.
Это потребность заботиться обо мне.
— Я уже говорил тебе однажды, что не хочу играть с тобой в игры, — говорит он. — Что я покончил с этим. С тобой. Я ошибался, Скарлетт. Потому что если я и хочу, чтобы ты знала что-то одно, так это следующее. Я никогда не откажусь от тебя. Я никогда не стану таким, как те люди, которые ушли из твоей жизни и причинили тебе боль. Я всегда в твоем углу ринга. И я буду сражаться за тебя каждый день до конца своей жизни, пока ты будешь рядом со мной.
Я не знаю, откуда все это вылезло. Но его слова превращают меня в параноика. Что-то изменилось, и мне нужно знать, что именно.
— Пришло время пойти с козырей, — говорит он. — Я просто выложу тебе все, куколка. Я хочу пройти через все с тобой, Скарлетт. Да, хочу все испортить. Я хочу, чтобы у нас все было по-семейному. Я хочу дать тебе свою фамилию. И я готов бороться за эти вещи. Так долго, как потребуется. Так что можешь отталкивать меня, но я никуда не уйду. И мне нужно, чтобы ты это знала.
Господи.
Вот оно. Вот так я и помру.
У меня сейчас будет инфаркт. Я не могу дышать, у меня кружится голова, и все, на чем я могу сосредоточиться, это слова, которые он только что впечатал в мой мозг. Дети, брак и то, чего никогда не будет.
Я сажусь и хватаюсь за грудь.
— Я говорила тебе держаться от меня подальше, — кричу я на него. — Ты должен был слушать меня. Я не смогу дать тебе все то, чего ты так страстно желаешь, Рори.
Он молчит, но его рука тянется к моей. Наши пальцы переплетаются, и эта тонкая нить внутри меня вот-вот лопнет.
Я не знаю, как это произошло.
Я должна была стать той, кто его поимеет.
Но вместо этого он поимел меня.
Я никогда не признаю этого.
Я никогда не признаю, что он сделал это со мной.
И мне нужно за что-то ухватиться. Что-то, что заставит меня почувствовать себя прежней.
— Ты достал мое досье? — обвиняю я его. — Верно?
Мертвая тишина.
Его пальцы сжимаются вокруг моих, и я получаю ответ.
— У меня не было выбора, — говорит он. — Мне нужно было знать, с чем мне предстоит иметь дело. Мне нужно защитить тебя.
— Тебе понравилось то, что ты нарыл? — спрашиваю я. — Чувствуешь ли ты теперь себя оправданным? Потому что я чувствую себя чертовски беспомощной?
— Я видел твою мать, — выплевывает он.
Вот и все. Вот и конечная. Мы вернулись к тому, где этим отношениям и место.
— Черт. Я не знаю, почему я это сделал, Скарлетт. Я только хотел позаботиться о тебе.
Мысленный образ его и моей матери вместе в одной комнате, говорящих обо мне… это как-то чересчур.
— Пошел ты.
Я спрыгиваю с кровати и хватаю одежду.
Рори настигает меня, и я выхватываю нож и целюсь прямо ему в сердце.
— Приблизишься, и на этот раз я не промахнусь.
— Скарлетт.
Голос Рори печален, он сломлен и именно такой, каким и должен был быть в моих мыслях. Но он виноват в этом, и моя милость по отношению к Рори исчерпана. Насколько это вообще возможно.
— Тебе следовало держаться подальше, — говорю я ему снова.
— Не уходи.
— Я говорила тебе, — говорю я. — Я, блядь, предупреждала тебя. И теперь тебе лучше быть начеку, Рори.