Когда началось моё безумие?
Порабощающее разум притяжение и неизлечимая болезнь под названием Князев Вячеслав…
Пожалуй очень давно, настолько давно, что порой казалось в совершенно другой жизни… Такой далёкой и всё больше блекнувшей с годами…
Когда мне первый раз довелось столкнуться с Вячеславом, я ещё не знала, что такое влюбленность и интерес к противоположному полу…
Для меня самой стали большой неожиданностью те первые тёплые всполохи в груди и «бабочки в животе», когда впервые увидела его воочию…
Молодой и красивый мужчина о котором так часто гудели практически в каждом уголке нашего городка…
Кто-то отзывался о нём с нескрываемым восхищением, а кто-то с опаской и страхом, не в силах выразить нечто большее, к примеру неприязнь или неуважение…
От него веяло непоколебимостью и уверенностью в себе, которые читались в каждом его движении, слове и взгляде…
Такие как он наверняка всегда держали данное ими слово и за такими мужчинами наверное как за каменной стеной — думала я тогда…
Его внутренняя сила манила и притягивала…
Моя первая влюбленность…
Мне было неполных шестнадцать лет, но не смотря на возраст, чувствовала я себя как уже хорошо «загнанная лошадь»…
Загнанная жизнью… Причём жёстко…
В то время, когда большинство моих сверстниц проживали более менее беззаботную юность, прикупая себе модных вещичек, косметики и отрываясь с парнями на дискотеках — мне каждый Божий день приходилось вести борьбу за выживание…
За наше выживание с Вероничкой…
Мы с сестрой были словно маленькие рыбки, выброшенные в бурю на песчаный берег, которые жадно хватали ртом воздух и отчаянно стремились вновь окунуться в привычную водную среду…
Из-за вечных попоек матери и отчима у нас на квартире, по-большей степени учёбу в школе мне приходилось пропускать, но учителя сочувствующе шли мне навстречу, позволяя отрабатывать материалы в дополнительное время…
Приходилось оправдывать возложенные на меня ожидания без промахов, дабы избежать потенциальных проблем с опекой, которые реально могли у нас возникнуть, если бы администрация школы сигнализировала им о моей неисправной посещаемости…
Я крутилась как «белка в колесе»: убитая квартира, в которой вечно нужно было наводить порядок после шумных застолий, уход за Вероничкой и внимание, садик, подработка в кафе, школа, домашнее задание ночами при свечах и самое страшное из всего — противостояние с отчимом…
Его сальные взгляды, открыто устремлённые на меня, пошлые шуточки даже порой в присутствии матери и стремления прикоснуться ко мне — становились невыносимыми…
Омерзение и отвращение, вот какие чувства вызывали во мне все его потуги… Даже удивительно, как при этом ужасе и ненормальности во мне в принципе могли зародиться чувства и интерес к противоположному полу — к Вячеславу…
От матери понимания и помощи ждать не приходилось, а жаловаться куда-то в органы было до безумия страшно…
Огласка предвещала серьёзные проверки нашей семьи со стороны опеки и органов — предвещала разлуку с сестрой, потому что нас бы просто раскидали по разным приютам из-за разницы в возрасте…
Приходилось молчать, приходилось терпеть, приходилось жить «по-средствам»…
На что мне были эти новые шмотки, эти дискотеки или первые отношения с мальчишками, когда на мне чёрной тучей висели куда более серьёзные проблемы? Смешно…
Да и в принципе, я никогда не задумывалась о мальчишках, не старалась кому-то из них понравиться, всегда одевалась в довольно свободную одежду из-за синяков и нездоровой худобы…
А потом, потом я увидела его…
Они стояли небольшой компанией около своих модных иномарок — молодые и крепкие спортсмены, переговариваясь о чём-то своём и переходя временами на общий гогот…
Вячеслав разительно выделялся среди молодых мужчин не только внешностью, но и умением держаться — от него буквально веяло опасностью и властью, которые каждый чуял за версту…
Влюбленность? Кто он и кто я?
Глупо конечно, ведь по нему сохла добрая половина женского населения нашего городка, но разве сердцу прикажешь?
Он мог получить любую… И он получал… А я что? Глупая маленькая девочка, трепещущая при одной мысли о нём и мечтающая о чём-то серьёзном и большем…
Наверное мои чувства, пусть и не совсем осознанные ещё в таком юном возрасте являлись уже тогда — фатальными…
На каком-то инстинктивном уровне я чётко понимала, что мне нужен именно такой мужчина как Вячеслав…
А если точнее, то нужен именно ОН… Смешно, несбыточно, но так хотелось поверить в сказку…
Подобное сложно объяснить простыми словами… Напоминало больше какую-то дикую и взрывную химию между двумя людьми, которой невозможно было как-то противостоять…
И тогда невозможно! И сейчас невозможно! Факт? Факт…
Именно про эту самую «созависимость» и говорил Вячеслав несколькими часами ранее в кабинете и я понимала его тогда без лишних пояснений — это явление как бы я не противилась носило взаимный характер…
Нужно честно признать, чтобы между нами не происходило и как бы не крутила нас жизнь — меня всё равно будет тянуть к нему… Ненормальная? Ненормальная… Однозначно…
Эти чувства пугали, казались чем-то действительно нездоровым, но моментами они растворялись в этой самой «химии», доказывая и вытаскивая на поверхность сознания чёткое понимание — чувства к Вячеславу отнюдь не на короткий срок…
Но готова ли я была примириться и жить с этими чувствами? Особенно после всего, что между нами было…
Разговор выдался откровенным и морально очень тяжёлым…
Затянувшиеся душевные раны вновь были раскурочены до «мяса» и кровоточили с новой силой…
Я была в тупике… В смятении…
Что теперь делать и чего в действительности мне бы хотелось?
Без эмоциональной составляющей, вот так — на трезвую голову… Чего?
Вновь бежать от Князева и ныкаться по углам до конца оставшейся жизни?
Глупости… Даже если бы он меня честно отпустил, я бы никогда не отделалась от навязчивой и параноидальной мысли, что за мной следят его люди и я всё ещё нахожусь под колпаком… Факт? Факт…
Остаться? Но тогда простить…
Простить и отпустить прошлое…
Довериться? Довериться…
Начать с чистого листа…
Смогу ли?
* * *
Выходные наступили стремительно и ранним воскресным утром мы выдвинулись на кладбище под сопровождением внушительного количества охраны…
Охраны рядом с Вячеславом конечно и в прошлом было предостаточно, но сейчас масштабы всей этой «свиты» напрягали, против воли заставляя нервничать…
Невольно вспомнились слова Юры Туменова: «Здесь многое изменилось за время твоего отсутствия Алиса, Князь теперь очень важная персона… ВЕСЬМА»… И с этими изменениями мне только предстояло ознакомиться…
Вячеслав сдержал данное мне слово, более того, ни разу за время нашего пути не выказал ни словом ни своим видом неприязни или отрицания к происходящему и моему стремлению в последний раз проститься с Андреем…
Это было очень важно для меня, потому что я бы не выдержала чувства неловкости перед ним и открытой ненависти ко мне в связи с происходящим…
Мы ехали в полной тишине, Вячеслав выглядел полностью расслабленным и лишь изредка отвлекался на телефонные звонки… Постепенно его спокойствие передалось и мне…
Похоронная процессия собрала огромное количество людей и машин, которые заполонили всю округу рядом с кладбищем, но наши внедорожники тараном шли вперёд…
Фургоны телевизионщиков также мелькали среди машин представительного класса, а силовые структуры, стянутые по периметру огромной территории известного кладбища — старались не вмешиваться в происходящее действие…
Никаких провокаций… Чревато последствиями…
Чем ближе мы подбирались к месту назначения, тем труднее мне становилось дышать… Я чувствовала себя опустошённой и разбитой, еле сдерживала рвущиеся наружу слёзы…
Вячеслав перед нашим выездом заранее предупредил — гроб Андрея будет закрытым, поэтому мы появимся на кладбище непосредственно перед его погребением…
— Ну-ка, держи Алис, — обращается ко мне Вячеслав, протягивая пластинку с какими-то жёлтыми таблетками и маленькую бутылочку негазированной воды. — Это успокоительное… — спокойно поясняет.
Тем временем, наши наглухо тонированные внедорожники останавливаются рядом с центральным входом в кладбище и после отмашки сопровождающей охраны, мы с Вячеславом выбираемся из машины…
На улице стоит мороз, меня начинает колотить с двойной силой — внутренний мандраж и холод…
— Успокойся роднуль, я рядом, — уверенно берёт меня под руки и ведёт уже вглубь кладбища.
На нашем пути встречается разная публика: кто-то протягивает Вячеславу руку в приветственном рукопожатии, кто-то втягивает его в короткую беседу, но все как один с любопытством изучают мою скромную персону, начиная с кисти моей руки которую так бережно удерживал Князев, перебираясь взглядами к общей картине… Но… Открыто проявлять интерес и расспрашивать обо мне ни один из них конечно же не решался…
Вячеслав всё также не выпуская моей руки, уверенным шагом держит курс к нужному участку, почти на подходе к нам присоединяются ещё люди, среди которых узнаются знакомые лица Ветрова и Туменова — молча кивают мне в знак приветствия…
Дальнейшие действия проходят как в тумане, в голове стоит нарастающий гул, перед глазами мелькает вечер нападения на островах и я практически ничего не слышу — абстрагируюсь и закрываюсь от всего мира…
Среди толпы скорбящих внимание привлекают несколько женщин, особенно громко рыдающих и бросающихся на подготовленный к погребению гроб… Кто они? Кем приходились Андрею? Уже не важно…
Голова идёт кругом и подступает тошнота, я невольно жмусь к Вячеславу, который без лишних слов бережно приобнимает меня за плечи в знак поддержки…
А когда гроб начинают опускать, один из охранников появляется рядом с нами с огромной корзиной алых роз и чёрной траурной лентой, на что Вячеслав только кивает, выпуская меня из рук и позволяя проследовать за охранником для возложения цветов…
Его благородство подкупает, он позаботился даже о такой незначительной детали…
Взоры скорбящих обращены на меня, сквозь пелену слёз улавливаю заинтересованные и цепкие взгляды… Цепкие в плохом смысле этого слова… Мне становится не по себе… Коршуны…
Мысленно прощаюсь с Андреем и как можно скорее возвращаюсь к Вячеславу…
Не замечаю как сама нервно хватаю его за руку в поисках защиты… Всё тело бьёт мелкая дрожь и Вячеслав притягивает меня к себе, даря тепло своего тела… Безвольно поддаюсь и даю волю слезам, зарываясь лицом в его грудь…
Происходящее выглядит дико, но он всё равно находит в себе силы остаться рядом и поддержать меня…
— Идём Алиса, здесь слишком людно, ещё будет возможность наведаться без посторонних глаз, — шепчет где-то у виска и я молча соглашаюсь с ним лёгким кивком головы.
Под сопровождением нашей охраны, мы берём обратный курс как мне казалось к выходу, но Вячеслав сворачивает в сторону на другую аллею…
Через несколько минут, мы оказываемся у могил семьи Князевых, которые отгорожены отдельным белоснежным забором…
Невольно прохожусь глазами по табличкам и замираю — целые поколения…
Всё тот же охранник подносит ещё один большой букет и Вячеслав утягивает меня с собой к могиле своего отца…
Я не решаюсь открыто взглянуть на Вячеслава, но боковым зрением замечаю, как его лицо искажает гримаса боли… А после — смирение…
Он аккуратно ставит букет в большую каменную вазу и ещё крепче сжимает мою руку, наверное в поисках поддержки… Он такой же живой человек…
Не знаю сколько времени проходит, мне хочется высказать ему слова соболезнования или поддержки, но трушу и не решаюсь произнести и слова…
Невольно вздрагиваю, когда Вячеславу вновь протягивают ещё один букет и медвежонка из живых цветов…
Непонимающе смотрю на него, в то время как он молча отходит к могиле матери… На надгробной плите изображена красивая женщина, в тонких чертах лица которой угадывается сходство с Вячеславом…
Он ставит букет и чуть помолчав тяжело вздыхает, обращая моё внимание на небольшую надгробную плиту, выполненную больше в виде памятника, изображающего маленького ангела…
— Мне тоже тяжело вспоминать Алиса, но решил, что так будет правильно, — убирает старый букетик и ставит рядом с ангелочком медвежонка из живых цветов.
Я всё также непонимающе смотрю на него, но сердце отчего то щемит и слёзы градом льются из глаз…
Время замирает и словно через какой-то вакуум, до меня в голове доносятся мои же слова «Ты хотя бы похоронил отца, тебе есть куда сходить на могилу, а у моего ребёнка и могилы нет!»…
— Больше всего на свете мне хотелось семьи Алиса и поверь, потеря нашего ребёнка тоже сильно ударила по мне… Даже если ты найдешь в себе силы простить меня, я не смогу простить себя сам… Памятник, как напоминание… Меньшее, что я мог бы сделать…
Вячеслав сильнее обнимает меня, предчувствуя очередную тихую истерику и позволяет безмолвно выплакаться…
В голове полная каша, чувства переполняют меня, каждый раз разрывая мой разум и сердце на мелкие кусочки…
Пусть нашего ребёнка похоронить не удалось, но теперь у меня будет хотябы место, куда я смогу приходить и поскорбить о малыше…
— Спасибо, — шепчу искренне.
— Идём Алиса, ты вся продрогла…
Не спорю и не возражаю, просто позволяю себя увести, хоть и очень хочется остаться и немного побыть одной рядом с памятником ангелочка…
Но Вячеслав как всегда дальновиден — слишком много впечатлений за сегодняшний день…
Но мои впечатления на этом не заканчиваются…
Нет… Далеко нет…
По мере приближения к загородному дому Вячеслава, у меня учащается сердцебиение и я испытываю неконтролируемое волнение…
Что это? Какая-то чертовщина, объяснение которой я и сама не могу придумать… Руки трясутся как шальные и я не замечаю, как нервно заламываю пальцы в ожидании…
Ожидании чего?
Не смотря на то, что эмоциональные переживания полностью физически вымотали меня за тяжёлое утро, внутренне я вся подбираюсь и готовлюсь к какому-то потрясению…
Я буквально чувствую нутром и кожей каждую новую волну колючих мурашек по телу и смотрю во все глаза на огромные ворота…
— Алиса всё в порядке? — спрашивает Вячеслав, уловив моё нервное состояние. — Тебе плохо? Ты вся побледнела…
Я не могу ему ответить и объяснить что-то разумное или описать своё состояние…
— Быстрее! — вырывается у меня, но быстрее что? Я начинаю задыхаться…
В это время мы минуем громоздкие ворота и подъезжаем по подъездной дорожке к дому…
— Алиса?! — пытается достучаться до меня, но я уже не реагирую.
Всё происходит словно в каком-то фильме, словно в замедленной съёмке — едва внедорожник успевает притормозить, хватаюсь за дверную ручку и спешно выбираюсь наружу…
Не знаю какими чувствами и силами ведомая, чуть ли не срываюсь на бег, приближаясь к парадному входу дома…
— Алиса?! — за спиной слышатся тяжёлые шаги, но я уже не оглядываюсь, резко распахиваю тяжёлую парадную дверь и застываю…
У самой лестницы стоит няня, которую Вячеслав пригласил в виду отсутствия Марии Ивановны и нашей поездки на кладбище… А на её руках вырывающийся Савелий…
Сердце пропускает удар…
Малыш рыдает, извивается ужом и едва заметив меня в дверном проёме лягается ещё сильнее и няня ахнув, вынуждено ставит его на пол…
— Сава… — шепчу одними лишь губами, не в силах произнести хоть один единственный звук от нехватки кислорода в лёгких.
Малыш отчаянно подрывается и со всех ног несётся ко мне с криками «Мама!»…
«МАМА»!!!
Меня парализует, кажется в этот момент я испытываю инсульт, не меньше, а когда малыш хватает меня за ноги и жмётся ко мне своим тельцем что есть силы и повторяет отчаянно «МАМА» — я просто оседаю перед ним на колени и обнимаю его в ответ…
И мы рыдаем… Оба… Отчаянно… Задыхаясь… Позабыв обо всём на свете…
— Мама, не уходи, — шепчет малыш совсем рядом с моим ухом и я падаю в пропасть…
— Не уйду малыш, я больше никогда не уйду и не оставлю тебя…