Всё же в одном, мой личный конвоир был прав — ему не следовало показывать мне тот проклятый журнал со статьёй…
Чего добивался? Какой реакции он ожидал? Сгораю заживо вот уже несколько суток кряду…
Чёртов садист…
Ненавижу… Ненавижу то, во что я превратилась… Ненавижу то, какой я стала…
Вновь задыхаюсь — от слёз, что неустанно льются из глаз, от воспоминаний, что раздирают душу в клочья и от осознания, что я загнана в угол, точно затравленный зверёк…
Сил че́рпать стало не́откуда…
В моей жизни не стало маячка, ради которого я всегда стремилась локомотивом вперёд, превозмогая все трудности, которые вставали у меня на пути…
В моей жизни не стало Веронички…
И всё…
Я — закончилась… Перегорела…
После событий, произошедших в Карелии — Лев сильно изменился по отношению ко мне… Став абсолютно другим человеком — жёстким, холодным и отчуждённым…
Изменился ровно в тот момент, когда осознал — какой ценой я вытащила нас из той передряги и какой ценой я добилась покровительства и защиты для каждого человека нашей команды…
— И ты решила, что будет лучше продать себя словно последней шлюхе?! — рычал он.
Ошеломлённый, застигнутый врасплох той новостью, что наши пути расходятся, что мне предстояло уехать вместе с Андреем Котовым в неизвестном направлении… Возможно навсегда…
— Лёва, пожалуйста…
— Соня, ты окончательно рехнулась?! Это же Котов! К — О–Т — О–В твою мать! — рычал, игнорируя мольбу прекратить терзать мне и без того потрёпанную душу.
— Лёва, успокойся! — пыталась усмирить, пропуская мимо ушей все его устрашающие доводы. — Здесь новые документы, наличные и билет… Вылет ночью, пожалуйста собери вещи и пока есть возможность выезжай из страны…
— Ты себя слышишь?! О чём ты меня блять просишь?! Вот так вот взять и свалить, словно я какой-то жалкий трус?!!!
— Так будет лучше, нас всех ищут… И вопрос нашего обнаружения — временный…
— Лучше для кого?!
— Господи, только не начинай… Словно у нас как у кошек по девять жизней! Нам всем есть что терять Лёва!
— К чёрту всё! К чёрту! У меня есть где укрыться! Соня, поехали со мной? У меня остались армейские друзья в Москве на таможне, я тебе обещаю, мы через них позже уедем, а потом заберём Вероничку…
— Лёва…
— Всё будет хорошо, ты слышишь? Я тебе обещаю, просто доверься мне, хоть раз в жизни доверься… — перешёл на шёпот в какой-то собственной агонии, сжимая мои холодные ладони и выискивая безумным взглядом что-то очень важное для себя в моих глазах.
— Я…
И он не дал мне договорить, когда резко переместив руку на затылок — притянул к себе и накинулся на мои губы в совершенно безумном поцелуе…
Но всё закончилось ровным счётом также быстро, как и начиналось — я не реагировала и не отвечала на поцелуй, в то время как по щеке скатывалась одинокая слеза… Я просто стояла как вкопанная и пыталась понять… Боже, когда?
Когда же я так оступилась? Когда дала ему повод думать, что между нами вообще в принципе что-то могло быть?
Он же… Он с самых первых дней моего появления на базе у Колесникова Кирилла был мне за старшего брата… По крайней мере, я всегда так думала, игнорируя любые всполохи внимания в мой адрес как к противоположному полу…
Эгоизм? Нет… Он ведь никогда ничего и не требовал, молчаливо принимая те границы, которые я обозначила… Но видимо многое изменилось в тот вечер…
Именно тот вечер стал для нас двоих роковым…
Мало того, что Лев не воспользовался моим предложением и не уехал — он стал ещё ближе, когда напросился ко мне в личные телохранители… Личным конвоиром… Моей тенью…
Андрей же, ставший в Карелии свидетелем его самоотверженного рвения меня защитить ценой собственной жизни, не задумываясь согласился, тем самым обрекая меня на его мучительное общество…
Общество человека, который испытывал ко мне безответные чувства, который день ото дня сгорал в своём персональном аду на Земле, видя как объект его обожания и вожделения всецело отдаётся совершенно другому мужчине…