- В колхоз примете? - пересиливая необъяснимую внутреннюю неловкость, сразу спросила Арина.
Председатель, слегка озадаченный ее неожиданным вопросом, помедлил с ответом, постучал карандашом по столу.
- А вы, простите, кто? - наконец поинтересовался Сергей Иванович.
Арина улыбнулась:
- Климовых знаете?
- Климовых? Вы не родня тетке Климихе?
- Родня, - сказала Арина. - Это матушка моя.
Скоро, сидя друг против друга, они беседовали, словно старые знакомые.
- Такие женщины весь колхоз на своих плечах удержали, - в раздумье говорил Сергей Иванович. - Помню, я еще уговаривал вашу мать свет в хату провести. Уперлась - и ни в какую! Коптилка, говорит, сподручнее.
Как-то ушла она в поле свеклу чистить, я подметил и послал электрика. Возвращается она с работы, смотрит: а в хате электрическая лампочка. Горит! Вот так и приучили ее к цивилизации. Да... - Сергей Иванович помальчишески почесал в затылке. - А на собрание ее и арканом не затянешь. Однажды в Доме культуры мы чествовали ветеранов труда. Все знатные старики прибыли, одна тетка Климиха не явилась. Послали за ней легковушку, думали с комфортом привезти - наотрез отказалась. "Нечего, говорит, нас на видное место перед всем народом выставлять, мы, мол, такого почета не заслужили, срамота одна. Пускай начальство сидит, оно поумнее да и поважнее нас". Сергей Иванович, заблестев синими глазами, от души рассмеялся. - Вот видите, какая она у вас!
Собеседник он был чуткий, простой, вызывал к себе расположение своей искренностью, живым умом. С первых минут Арина прониклась к нему уважением и разговаривала с ним, как с близким и давним другом. Разговаривала, а в глубине души как-то не верилось, что это председатель крупного колхоза, известный в районе руководитель, которому подчинены судьбы многих людей.
В ее сознании с детства утвердился иной образ председателя, который был явной противоположностью Сергею Ивановичу. Грубый, властный, самоуверенный и не терпящий возражений, тот первым никогда не здоровался с колхозниками, а, разговаривая с ними, все куда-то косился, будто давал понять, что делает им снисхождение уже тем, что позволяет обращаться к нему.
- А я на Севере жила, и, бывало, как задумаюсь, что же там с матушкой, - хоть в петлю лезь, - сказала Арина. - Невмоготу стало, махнула на все рукой и вернулась.
- Долго вы собирались, - заметил Сергей Иванович.
- Стыдно было. Да и не хотелось ехать сюда.
- Почему?
- Да так, - помялась Арина. - Словами не скажешь. Не хотелось - и все.
- Но главное, что вы теперь дома и хотите обживаться. Работать где собираетесь?
- Пошлите меня на Сторожевскую ферму. Марея говорит, у них не хватает доярок.
- Согласен, - Сергей Иванович с удовлетворением расправил ладонью завернувшиеся уголки на листке настольного календаря и что-то записал в него. Спохватился, поднимая на нее синие глаза: - Простите, а как вас зовут? Говорим много, а познакомиться как следует еще не догадались.
- Арина Филипповна.
- У вас взгляд свежий, скажите: перемены заметны?
- Я уж теперь и не узнаю многого, как на новом месте.
- Да, Арина Филипповна, - оживился председатель, - в деревне нынче дела идут на лад. И люди преобразились. А еще лет через десять наш колхоз и не узнать будет. Взгляните сюда. - Он указал рукой на макет генеральной застройки села, висевший на стене. На черной доске белели игрушечные дома и дворцы, сине поблескивало крохотное зеркальце плавательного бассейна, зеленела круглая чаша стадиона с футбольным полем и рядами скамеек для зрителей; на одной окраине села предполагался парк и детский сад, на другой - животноводческие типовые постройки, сырзавод, мельница - целый производственный комплекс. - И все это поднимется на нашей земле. Представляете? Мы сейчас такую работу ведем - дух захватывает, - с гордостью, но без похвальбы рассказывал Сергей Иванович. - Правда, толковых специалистов еще не хватает. Да и рабочих рук маловато. Но это явление временное. Так сказать, трудности переходного возраста.
- А про хутор забыли, - с легким укором сказала Арина. - Даже школа и та стоит как неприкаянная. Хоть бы крыльцо отремонтировали.
- Сторожевой запланировано снести. Как неперспективный населенный пункт. Поэтому там и стоят многие хаты под соломой: люди перестали строиться. Ваш хутор в колхозе теперь как бельмо на глазу.
- Куда ж нам деваться?
- Переселитесь в село, поближе к конторе. Здесь мы строим дома для сторожевцев. Газ, вода, отопление - все будет, как в городе. Не волнуйтесь.
- Жалко...
- Чего жалко?
- Хутор.
- Что поделаешь, Арина Филипповна! - Сергей Иванович, будто виноватый, глядел куда-то мимо нее. - Тут знаете какие страсти кипели, пока люди согласились на переселение. И мне хутор дорог: память о предках, их могилы. Тяжело... И все же нужно смотреть в будущее.
- Без сердца и впереди ничего не увидишь.
Сергей Иванович не нашелся что ответить на ее слова, с некоторым смущением сказал:
- Время, Арина Филипповна, нам диктует. Оно наш высший судья.
- А я думала: построюсь в Сторожевом, по-новому жить стану.
- Зачем строиться? Мы вам в типовом доме квартиру дадим, только работайте в колхозе.
- Надоело в квартирах. Стандарт, одно не отличишь от другого... Вы уж извините, Сергей Иванович, но мне самой хочется дом построить. Пусть маленький, но такой, как я хочу. Можно?
Сергей Иванович окинул Арину понимающим взглядом проницательных глаз, привычно постучал карандашом.
- Думаю, разрешат, если хорошенько попросить.
Я поговорю с председателем сельсовета. А начнете строиться, почаще обращайтесь в правление. Не стесняйтесь.
Колхоз у нас не из бедных, поможем, чем нужно.
- Спасибо, - поднимаясь, поблагодарила его Арина.
Она взялась за дверную ручку, чтобы уйти, но в последнюю минуту вспомнила о Супруне и обернулась к председателю:
- Сергей Иванович, а вы случайно не знаете Прокофия Прокофьевича Супруна?
- Бывшего бригадира? Чем это он вас заинтересовал?
- Так... По старой памяти вспомнила.
- На пенсии Прокофий Прокофьевич. Старик уже, а на вид еще бодрый... Сергей Иванович помолчал как бы в неловком затруднении и уже решительнее добавил: - Мне Прокофий Прокофьевич родной дядя. Но честно признаться, его я недолюбливаю: уж больно о себе печется. И то ему дай, и это. При всяком случае на родственные отношения намекает. А у меня родственников полколхоза, так что ж, я поважать их должен?!.. Откажешь, сейчас же ломится в амбицию: я, мол, горбом колхоз создавал, я фигура заслуженная! С законами, как с пугалом, носится, дерет глотку за каждый пуд муки, а у самого потолок гнется от старой пшеницы. Нет уж, Арина Филипповна, такие заслуженные люди не по нутру мне. Душа к ним не лежит.
- Спасибо! - в порыве доброго и глубокого чувства произнесла Арина и опустила глаза, боясь, что не выдержит и заголосит при Сергее Ивановиче. Усилием воли она сдержала себя.