Вот хохмачи, на сумках упражняются...
- Это еще куда ни шло - на сумках, - сдержанно ухмыльнулся Игнат. - И на штанах... на задницах пишут.
Такая, брат, мода пошла. Обо всем человека оповестить надо. А то он, говорят, слепой, как котенок.
- Ух ты!.. - засмеялся Федор.
Со двора пахнуло сырым бельем. На проволоке, натянутой от угла дома до свежевыбеленной кухни, трепыхались на ветру чистые простыни, женские исподницы с кружевными затейливыми оборочками. Федор в три погибели согнулся и поднял над собой проволоку, пропуская Игната к ступенькам лестницы, ведущей на стеклянную веранду.
Игнат занес было ногу на первую ступеньку, но тут заметил в углу двора голубой "Запорожец".
- Шоферишь в колхозе?
- Да нет... Моя, - коротко бросил Федор. - Думаю "Жигулей" брать. На очередь записался.
В лице Игната мелькнуло какое-то нехорошее выражение, может быть зависть. Стараясь придать голосу тон безразличия, он пристально глянул на Федора:
- А деньги?
- Есть деньги. На своей ведь земле живем, она и кормит. На одном месте и камень мхом обрастает.
Вошли в дом, сели за круглым столом посредине просторного зала, обставленного дорогой мебелью. Пол был вымыт до блеска. Игнату как-то неловко стало, что он плохо вытер туфли о половичок у входа на веранду. Прямо над головой золотилась люстра, нарядная, блескучая, в красных шелковых веревочках-ручейках. Пахло духами, печеными яблоками из соседней комнаты, дверь в которую была раскрыта настежь. Федор кинулся собирать на стол, порывался съездить в село за поллитровкой, но Игнат сказал, что они пообедают и выпьют после, у его родителей, а то старики обидятся.
- Жена-то где? - спросил он.
- Моркву с бабами взвешивает. Позвать?
- Да зачем... Я просто так интересуюсь. Богато у вас.
- Нонче все, кто не ленивые и не старые, так живут. Но скучно у нас.
- А я думал, ты себе должность какую-нибудь отхватил. Важную.
- Была должность. Да по шее мешалкой наладили с ней. Проштрафился малость.
- Что?
- Это меня губит, - Федор выразительно пощелкал себя по горлу, задвигал кадыком. - Закладывать я не дурак. А как волью, на быструю езду тянет. Выпил и влип в молоковозку. Все обошлось бы гладко, да председатель пронюхал. А он у нас из молодых, да ранний. Строгий, черт, никаких поблажек. С виду размазня, галстучек носит, а характер - кремень. Узнал и сковырнул меня с заведующего фермой. Теперь я в скотники подрядился.
- С заведующего в скотники? - усмехнулся Игнат. - Тебе не позавидуешь.
- Ясное дело, стыдно. А платят хорошо.
- Кого ж на твое место?
- Арину Климову.
- Она ж на Севере! - Глаза у Игната сухо, горячо вспыхнули.
- Воротилась. Одна... Такая краля - не глянь на нее, не подступись. Гордая, - делился хуторскими новостями Федор.
- Форму держит?
- Форма что надо, - Федор бросил на Игната взгляд, в котором мелькнула едва заметная ирония. - Ягодка не по нашим зубам. С Костей гуляет.
- С травником?!
Федор как бы и не заметил его изумления, продолжал обычным тоном, словно речь велась о предмете, мало его занимающем:
- Любовь у них - водой не потушишь. В хуторе только и говорят об Арине да Косте.
- Ладно, я пойду, - помрачнев, вскинулся Игнат. - Потом доскажешь.
Федор попридержал его за плечо:
- Надолго к нам?.. Я тут растрепался как баба, все тебе сразу выложил. А ты - как в рот воды набрал...
Скажи, ты хоть женился?
Насупил Игнат брови, глянул во двор, где билось, рвалось на покрепчавшем ветру влажное белье. Зябко поежился, втянул в плечи смуглую шею с угольными крапинками на ней. Бурые подмосковные угли наложили и на его мало податливую внешность суровый свой отпечаток.
- Некогда было, - выдавил Игнат.
- Нехорошо, - сказал Федор. - Пора и остепениться.
- А ну его! - Игнат махнул рукой. - Женитьба не напасть, лишь бы женатому не пропасть... Девки, брат, ничего с тебя не требуют: ни верности, ни денег.
- Девки девками, а жена-то родней. - Федор проникался искренним состраданием к неудавшейся жизни Игната. - Как ты живешь один?
- Живу, - процедил сквозь зубы Игнат. - У меня, брат, тоже кое-что припасено. На черный день.
- Да все это не то...
Игнат поморщился, недовольно крутнул головой и, подняв с пола сумку, молча двинулся к выходу. Во дворе Федор опять спросил:
- К нам-то надолго?
- Посмотрю. С шахты я рассчитался. Вольный теперь казак.
- Что, тяжелая работа?
- Мне нравится, привык, - сказал Игнат. - Но обида взяла: сколько можно по общежитиям скитаться. Не шутка... Ладно, побуду дома, обнюхаюсь. Может, дом построю, как у тебя... В колхоз примете?
- Спроси у председателя.
- Что ж... - неопределенно промолвил Игнат.