Среди деревенских сплетниц Зинаида имела вес, поскольку всё про всех знала. Не имея личной жизни, она с удовольствием совала нос в чужие дела и делала свои выводы основываясь на собственном мировоззрении и мышлении. Не зря же говорят, что каждый судит по себе?
Любой скандал, семейные дрязги или соседские склоки вызывали в ней жуткий интерес и неуёмную жажду выведать все подробности, чтобы донести их в массы. Женщина обожала разного рода скабрезности и с жаром вынюхивала, кто с кем спит, чем живёт и дышит.
Многое домысливала в силу своей узколобости, выдавая за истину в последней инстанции. Покойный супруг был не в меру слабохарактерным и она вертела им, как хотела, считая своим вечным должником за то, что когда-то выбрала себе в спутники жизни.
Когда мужа не стало, Зинка искренне его оплакивала, ещё бы, ведь она осталась одна одинёшенька. Погоревав для порядку месяц, другой, стала присматриваться к вдовым мужичкам, вместе, мол, не так скушно век коротать, но никто не желал становиться её марионеткой.
С годами характер Зинаиды стал ещё более невыносимым, хотя, казалось бы, куда ещё больше? Попасть к ней на язык побаивались многие односельчане. Раиса знала свою золовку, как облупленную, потому и испугалась, что та разнесёт новости о её дочери по всей округе.
Так и случилось. Старая сплетница за короткий срок умудрилась оповестить всех своих подружек, так же, как и она, страдающих недержанием речевого аппарата, а остальное уже доделало сарафанное радио. Прошло всего ничего, а имя Фаи полоскали по деревне на все лады.
Зинаида сделала своё чёрное дело, после чего со спокойной совестью уселась обедать и с большим аппетитом предавалась трапезе, ничуть не раскаиваясь в том, что облила грязью родную племянницу.
А чего, собственно говоря, стеснятся, если она сказала правду и ничего кроме правды? Фаина ведь не стыдится того факта, что забыла про тётку? Мало того, открыто презирает и даже не старается это скрыть. Вот и пусть теперь пеняет сама на себя.
В конце концов, никто же не заставлял её изменять собственному мужу? Бедный Колька, это же сколько лет он терпит Файкины гульки? Почитай, больше 20. С другой стороны, сам виноват, чай не слепой, видел кого брал. Хотя, все мужики одинаковы, думают не головой, а одним местом.
Какой продуманной оказалась эта маленькая стерва в свои 17 лет. Переспала с одним, с другим, потом забеременела и решила продать себя подороже. Захомутала богатенького, а не какого-нибудь голодранца.
По всему видать, мела хвостом перед взрослым мужиком, распалила его до крайности, а потом и лапки кверху, ах, меня изнасиловали. Нет ничего удивительного в том, что Николай испугался и согласился не только жениться, но и принять чужого ребёнка.
Разве кому охота срок мотать ни за что, ни про что, да ещё и по такой статье? Всем известно, что за эти дела на зоне по головке не погладят. В общем, окольцевали Кольку дурака, не смотри, что сейчас при должности.
Перекручивая в голове утреннее происшествие и смакуя подробности, Зинаида довольно улыбалась, когда закончила свой обед и принялась чаёвничать. Она с шумом прихлёбывала горячий чай, запивая большой кусок рыбной кулебяки, которую собственноручно сляпала на скорую руку.
Хозяйка она была не ахти какой, да ещё и видела плохо, поэтому в начинке кое-где попадались рыбьи кости. Тем не менее, пирог удался, во всяком случае, сама стряпуха с удовольствием съела два куска и потянулась за третьим.
В это время Илья подошёл к её дому, постучал разок другой по калитке и вошёл, оглашая двор громким возгласом:
— Хозяева, гостей принимаете?
В ответ тишина, никто не полюбопытствовал, что за гость такой вдруг нагрянул? Старый пёс, сидящий на привязи, вовсю заливался громким лаем. Мужчина подошёл к двери и снова постучал, но никто так и не открыл.
Он уже хотел повернуться и уйти, но тут послышался грохот и глухой стук, как будто кто-то упал на пол. Раздумывать было некогда, Илья толкнул дверь и вошёл в чужой дом. Глазам его предстала страшная картина.
Смакуя пирог, Зинаида подавилась, рыбья кость проколола ей язык и встала поперёк, не давая вздохнуть. Она лежала на полу с выпученными глазами и держалась за горло, хрипя из последних сил, и уже мысленно распрощалась со своей жизнью, когда на пороге появился её спаситель.
Незнакомец быстро оценил обстановку, схватил хозяйку в охапку, повернул лицом к себе, открыл старушечью пасть, сунул руку и одним движением вынул кость, едва не ставшую причиной её смерти.
Язык распух и слизистая горла была сильно оцарапана, но это всё было не смертельно, главное, что она наконец смогла дышать, хоть и страшно сипела, когда благодарила Илью за помощь.
— Спасибо тебе, мил человек. Ох, чуть было Богу душу не отдала, вся жизнь перед глазами пробежала.
— Как вы, всё нормально?
Тётка уже пришла в себя, но ей настолько понравилось находиться в центре внимания молодого симпатичного мужчины, что она решила сделать вид, что всё ещё плохо себя чувствует. Чем чёрт не шутит, а вдруг судьба?
Сколь там промеж них разница, лет 10–15? Да хоть и все 20, что это меняет, если у людей есть тяга друг к другу? Хитрая женщина закатила глаза и произнесла томным голосом:
— Сама не пойму, что со мной, перед глазами круги плывут и в жар бросает, в грудях так и жжёт. Наверное давление скакнуло.
— Может вам фельдшера позвать или в больницу отвезти?
— Лучше отвези в больницу, а то точно помру.
Раздумывать было некогда и Илья побежал во двор к бабе Шуре, где оставил свою машину. Уже через 10 минут он посадил Зинаиду в салон и повёз её по дороге в райцентр. Разговор о Фае мужчина решил оставить на потом, когда его подопечной станет лучше.
Тем временем, сама Фаина была занята тем, что кормила мать скудным больничным ужином. Раиса всё порывалась поговорить с дочерью и обсудить произошедшее, но та не давала и рта раскрыть, увещевая и успокаивая:
— Мам, давай позже, не сейчас, а то тебе опять станет плохо.
— Доченька, я так перед тобой виновата, прости меня грешную.
— Я же сказала потом, ешь давай, поправляйся.
Чуть позже, дождавшись, когда мать уснёт, Фая снова подошла к окну и увидела, как ко входу подкатил большой автомобиль из которого вышел Илья, собственной персоной. Он подскочил к пассажирскому сиденью, вывел под ручки тётку Зинаиду и повёл в приёмный покой.
— Господи, что могло приключиться с этой старой симулянткой? — ахнула Фая в голос, потом вовремя спохватилась и оглянулась на мать, мирно посапывающую на узкой больничной койке.
Стараясь её не разбудить, Фаина вышла из палаты, прикрыла дверь и пошла по лестнице вниз, где намеревалась встретиться с Ильёй. Не иначе, сама судьба распорядилась, чтобы они увиделись и обо всём поговорили.
Сбагрив несносную тётку медикам, Илья остался ждать в коридоре, где рассматривал висевшие на стенах медицинские плакаты, которые предупреждали о вреде курения, риске инфарктов и инсультов, с подробным перечислением первых признаков.
Он надеялся после осмотра поговорить с Зинаидой начистоту и узнать адрес её племянницы. Почувствовав на себе чей-то взгляд, мужчина поднял голову и увидел Фаину, направлявшуюся прямиком к нему. Она шла навстречу и улыбалась, пока ещё не подозревая о том, что её ждёт.