Было уже довольно поздно, а Фая всё никак не возвращалась с прогулки. Раиса изо всех сил старалась ничем не выдать своё беспокойство перед золовкой. Та не торопясь расправилась с несколькими кусками пирога и знай только подливала себе свежезаваренный чай.
Вытянув губы трубочкой, она с шумом дула на блюдце и с наслаждением втягивала в себя ароматный напиток, щедро забеленный парным молоком, что Фая принесла от соседки после вечерней дойки.
Зинаида твёрдо решила дождаться племянницы и не собиралась выходить из-за стола, покуда та не придёт. Она была уверена, что Файка уже знает о её визите и только поэтому не торопится возвращаться домой, надеясь, что тётке надоест ждать.
Но не тут-то было, строптивую девчонку ожидал большой сюрприз. Для Зины племянница оставалась всё такой же маленькой и капризной. В детстве она часто строила козни, заступаясь за мать.
Отец любил Фаю больше всех и закрывал глаза на её детские шалости, не реагируя на жалобы сестры. Зинаида хоть порой и злилась на девочку, но вместе с тем любила, считая, что та вся пошла в свою тётушку, и лицом, и характером.
Жаль, что Бог не дал своих детишек, Зине очень бы хотелось иметь такую дочь. Что ни говори, Фаина одна не бросает мать, другим племянникам и дела нет, как уехали из деревни, так и появляются раз в пятилетку. Хорошо хоть родного отца приехали похоронить, а то разговоров бы было.
— Райк, ты чего молчишь? Где носит нашу красавицу, уж не заблудилась ли ненароком?
— Да нет, наверное с подругой встретилась и о жизни разговаривают.
— Скорее всего, иначе как ещё объяснить, что до сих пор не пришла? Поди зацепилась языком с такой же пустомелей, как и сама.
— Не надо так говорить про мою Фаюшку, никакая она не пустомеля, — неожиданно для себя самой расхрабрилась Раиса.
— Да кто же ещё? Пустомеля и есть, — не унималась зловредная женщина.
Тут с улицы стукнула калитка и обе прикусили языки, с любопытством воззрившись на дверь, в которую спустя минуту вошла раскрасневшаяся Фаина. Она всё ещё чувствовала сладкий привкус прощального поцелуя Ильи на опухших губах и была сама не своя от счастья, сияя внутренним светом.
— Доченька, ну наконец-то, я уж вся испереживалась. Ты только посмотри кто к нам пришёл, — возвестила мать преувеличено радостным тоном, в голосе чувствовалось, что она до смерти боится скандала, зная о настоящих чувствах дочери к родной тётке.
— Какая радость, я очень счастлива, — увидев перед собой приторно улыбающуюся Зинаиду, мечтательное выражение лица Фаи тут же изменилось, а глаза сверкнули недобрым огнём.
— Ох и красивая ты девка, Фаина, вся в меня. Помню, как по молодости только за то, чтобы даже просто со мной потанцевать, парни на кулаках дрались, — тётка откровенно перед ней лебезила, что вызывало ещё большее раздражение.
— Правда? Так за меня никто и не дрался, так что не в тебя я пошла, не обольщайся.
— Не болтай, чего не знаешь, у тебя и глаза мои, и овал лица.
— Неправда, я на маму свою похожа, у меня и ямочки на щеках, как у неё. Ладно, пошла я спать, общайтесь без меня, — притворно зевнув, Фая скрылась в маленькой комнатке и прямо в одежде улеглась на кровать.
Чуть позже нужно сходить в баню, вряд ли там уже остыло, да и вода наверняка ещё горячая. Не обращая внимания на то, как тётка недовольно бубонит за стеной, она закрыла глаза и стала вспоминать, как совсем недавно целовалась с Ильёй.
Да чего уж там, после того, как они оказались на чужом сеновале, одними поцелуями дело не ограничилось. Уже после обоим пришлось пучками снимать друг с друга сухую траву.
Несмотря на расставание и груз прожитых лет, они вели себя, как в юности, когда были до беспамятства влюблены друг в друга. Фаина уже и забыла, как это бывает, когда отдаёшься мужчине по любви. Только тогда она была совсем девчонкой, а сейчас уже женщина.
Организм реагировал совсем по-другому, нежели много лет назад. Стоило только прижаться друг к другу посильнее и куда что делось, будто и не было долгих лет разлуки. Сердца обоих бились в унисон и бешено стучали от пьянящей страсти.
Потом она лежала в объятиях любимого, разомлевшая от ласк, чувствуя себя не только самой счастливой на свете, но и самой желанной. Что может быть лучше этого?
— Фаюшка, прошу тебя, давай до утра тут останемся, или поедем на моей машине в райцентр, там номер в гостинице снимем.
— Ты что, Илюшенька? А как же мама? Она болеет, не могу я её вот так бросить и уехать, ничего не сказав.
— Я всё понимаю, милая, но с тобой так хорошо, что не хочется расставаться ни на минуту.
— Мне тоже хорошо с тобой, любимый.
— Скажи, зачем ты тогда так поступила с нами обоими?
— Слишком долго рассказывать, Илюша. Но знай, не было ни дня, чтобы я о тебе не думала. Все эти годы я не жила, а существовала, как в долгом кошмарном сне. Если бы не Димка, давно бы наложила на себя руки, только ради него и жила.
— Тебе настолько было плохо? Тогда почему же ты не ушла?
— Боялась за сына. Николай пригрозил, что убьёт его.
— И ты ему поверила, глупенькая? Он что, совсем сбрендил убивать собственного ребёнка?
Фаина уже готова была рассказать обо всём, но тут на крыльцо дома, во двор которого они залезли на сеновал, вышел хозяин. Мужчина молча дымил папиросой и вслушивался в темноту. Пришлось им на время замолчать. Илья всё же не удержался и прошептал Фае на ушко:
— А если он к нам поднимется? Как будем выкручиваться? Скажем, что искали Эдем и нашли на сеновале или молча предстанем перед ним голые, пускай додумывает сам?
Давясь от смеха, Фая уткнулась Илье в плечо, а тот всё не унимался и продолжал шутить. Даже сейчас, будучи дома, она лежала на кровати и тихо смеялась над его словами, а потом сама не заметила, как уснула, так не раздевшись и не помывшись.
Во сне ей, ни с того, ни с сего, приснился урок танцев и Борис Иванович. Он показывал всем своим ученикам отдельные па, при этом уделяя особое внимание Фаине, своей лучшей ученице.
Она чувствовала, что нравится молодому мужчине по благоговейному трепету, с каким тот прикасался к ней, обучая танцу. Одним соло дело не ограничилось, Борис сказал, что не может допустить, чтобы такая фактура прозябала в одиночестве.
— Раз, два, три, четыре, да, хорошо, смелее. Разворачивайся всем корпусом, умничка моя.
Сама Фая абсолютно ничего не ощущала в ответ, считая, что он так себя ведёт под влиянием чувственного танца. Ещё неизвестно во что бы всё это переросло, если бы бдительный Николай не обрубил всё на корню.
Борис Иванович долго её искал, но так и не нашёл, поскольку Фая не оставила своих координат. Забыв о танцах, она уже была вся в учёбе, честно исполнив свою часть договора. И вот надо же, спустя много лет вновь танцует, хоть и во сне.
Молодой человек проделывает с Фаиной множество замысловатых па, и вот уже на его месте оказался Илья, обхватив лёгкую, как пушинка, партнёршу за талию. Сгорая от бешеной страсти, оба кружатся в ритме латиноамериканского танца.
Но тут красивую музыку перекрыл громкий стук и непонятное топанье. В комнату ворвался Николай и стал настойчиво трясти её за плечо. Резко проснувшись, Фая увидела перед собой перекошенное злобой лицо мужа.