Сэл сидит на мне верхом, перебирая мои волосы пальцами. А я кое-как справляюсь с мурашками на своём теле. Прошу её перестать, но только улыбается и продолжает дальше. Заводить она умеет. Но не здесь же и не сейчас, в доме полно людей.
Сверху по лестнице слышны шаги, спускается Ольга. Я пытаюсь ссадить с себя на диван Сэл, но она крепко вцепляется в мой свитер.
Ей плевать, а мне неудобно перед её матерью. Пытаюсь ей одними губами объяснить, что так нельзя, хмурит бровки.
— Влюблённые голубки, мы на пару дней собираемся в Париж, не хотите с нами? — спрашивает Ольга.
— Не хотим… — спокойно отвечает Сельванна, слегка повернувшись в сторону матери.
Я прожигаю её глазами. Это удивительно, но в Париже я ещё не был. Не приходилось как-то.
Мать хмыкает и поднимается снова наверх.
— Почему нет? — спрашиваю я.
— Туда нужно ехать весной или осенью, — теребит ворот моего свитера. — Тогда там особенная атмосфера. А сейчас новогодняя, как и везде…
— Я не был в Париже… Это же город любви…
— Ну, да. А какая с ними любовь? — пожимает плечами.
Минут через пятнадцать по лестнице раздаются шаги и стук волочащихся чемоданов. Увидев отца, Сэл сразу спрыгивает с моих коленей.
— Остаётесь одни, — даёт указания мать. — Осторожней здесь. Руки, ноги не переломайте.
— Одни — значит и без прислуги? — спрашивает Сэл.
— Вот ещё! Должен же за вами кто-то присматривать и кормить. Любовью сыт не будешь!
Интересное выражение, надо запомнить.
У порога их ждёт машина, чтобы отвезти в аэропорт. Мы наблюдаем, обнявшись, как они грузят чемоданы.
— Пока, малышка! — целует Сэл в щеку отец. — Не хулиганьте тут сильно, — подмигивает мне и жмёт руку.
Стася машет рукой.
— У нас целых два дня свободы, — шепчет на ухо Сельванна, когда машина скрывается за поворотом.
— И я даже знаю с чего их начать, — подхватываю её на руки и несу в дом.
Днём мы немного прогулялись по магазинам и посидели в кафе, согреваясь горячим шоколадом.
Вечером я всё же решил задать вопрос, который уже несколько дней тревожит меня — почему мать и дочь так относятся друг к другу?
— Сэл, почему вы с матерью не ладите? — я специально переплел наши пальцы на руках, думая, что это немного успокоит её.
Я почувствовал, как она вся напряглась. Взгляд сосредоточился на кольце с черным бриллиантом, которое отец подарил на Новый год.
— Я не оправдала её ожидания… И вообще я не хочу об этом говорить, — ответила с раздражением. — Не понравятся тебе мои откровения.
— И всё же?
— Думаешь, ты готов услышать это? — повернулась она ко мне. — Твоё мнение обо мне резко поменяется.
— Не думаю…
— Предупреждаю, ты сам напросился…
Четыре года назад.
Стою на пороге новой школы. Жаль, что нельзя было остаться в Великобритании. Я уже привыкла там. Но родители даже на закрытую частную не согласились.
Отец был против, сказал, что ребёнку нужна нормальная школа и дом. Меня пристроили в гимназию с углубленным изучением гуманитарных.
В классе я буду самой младшей, всем уже по семнадцать лет, кому-то вот- вот восемнадцать исполнится, а мне пятнадцать всего. В школу отправили в пять лет, бабушка выбила разрешение министерства, посчитав, что я уже готова грызть гранит науки. Школьная программа мне давалась легче, чем другим детям, но я старалась не выбиваться из «стада», просто параллельно занималась ещё музыкой, языками, танцами, пару раз в неделю вокал. По вечерам зарывалась в книги по истории и классическую литературу.
Бабушка смотрела, и нарадоваться не могла. Только дедушка всегда говорил, что у меня должно быть детство. Как же он был прав…
В классе, естественно, одна «золотая молодежь»: отпрыски бизнесменов, политиков, артистов.
Я, как новенькая, привлекаю внимание больше мальчиков. Девочки смотрят с пренебрежением, одна больше всех — Альбина. «Первая леди» класса — блондинка с куриными мозгами. И парень у неё подстатьей, первый красавчик школы — Стас, учится в этом же классе.
Всё началось именно из-за него, а именно из-за того, что он заинтересовался мной и бросил свою Алю. У девки снесло крышу. В мою сторону начался буллинг. Мне портили одежду, вещи, учебники и тетради.
Однажды мы с ней сцепились в раздевалке перед физкультурой. Завязалась драка, досталось мне. Такого унижения я ещё не испытывала. Только она зря радовалась… Стас на её сторону не встал, пожалел меня. Но мне его жалость до лампочки. Я на него даже не смотрела, как на парня. Это он, кстати, был тем ублюдком, который меня изнасиловал.
Зря только эта белобрысая волоса на заду рвала. Я ей пыталась объяснить, но кукушка из гнезда давно улетела, и возвращаться не собиралась. Её закусило…
Ад продолжался пару месяцев. Издевательства и оскорбления сыпались постоянно. Каждый день в школу шла, как на Голгофу, но родителям рассказать боялась. Стукачество только всё усугубит.
Последней каплей стала очередная драка. Эта швабра с подружками подкараулили меня у музыкальной школы и накинулись. Нас разняла охрана. Мне порвали одежду и разбили нос.
Тогда я несколько дней жила у бабушки с дедушкой. Залетела в квартиру как пуля и сразу в ванную, чтоб никто не видел. Там меня и накрыло. Я сидела на полу у раковины, вытирала кровавые сопли и текущие ручьем слезы. В дурной голове родился отличный способ выхода из ситуации.
Достала из шкафчика дедушкину опасную бритву и полоснула.
Тогда я и услышала стук в дверь и вопрос, всё ли у меня в порядке. Это был дедуля. Я молчала. Он стал стучать настойчивее, требовал открыть дверь. Но я просто стекала на пол вместе с кровью из своих вен.
Раздался грохот, и вылетела дверь.
— Что ж ты сделала, глупая! — ругал меня дедушка, заматывая руки полотенцами и прижимая к себе.
Побежал вызывать скорую.
Меня увезли в больницу. А ночью у деда случился инфаркт, через три дня его не стало. Врачи сказали, что всё случилось из-за сильного стресса.
Это я виновата. Никогда себе этого не прощу. Его смерть навсегда останется на моей совести…
С тех пор мать стала со мной холодной. И раньше-то я любви не чувствовала, а тут… Она никогда не упрекала меня вслух, но я знала, что винит меня.
Ещё были разборки о причине попытки самоубийства. Я молчала… Но позвонили из школы и рассказали о драке, охранник всё доложил директору.
Меня от греха подальше перевели временно на домашнее обучение, чтоб не поднимать шумиху. Так даже лучше было. С уроками я справлялась гораздо быстрее, и появилось свободное время. Но на что его тратить я не знала, ничто больше не приносило радости, не было желания не то, чтобы подниматься с кровати, а просто жить.
Однажды на Ютубе увидела ролик танцоров в стиле хип-хоп, под ним была ссылка на группу во ВКонтакте. Я написала парню администратору. Он ответил только через пару дней, но с неприкрытым сарказмом:
«Бальница? Серьезно? Что я с тобой делать буду?»
Я: «Забраковал, даже не посмотрев? Круто!»
Он: "Ок. Сможешь приехать завтра?
Я: " Да. Куда?"
Он скинул адрес и время.
В назначенный час я была на месте.
Это спортивный центр. В зале, который он указал, не было никого. Я ждала минут двадцать, а когда собралась уходить, то дверь вдруг открылась, и вошёл взмыленный парень лет двадцати. Высокий, красивый и рельефный. Ни здрасьте, ни до свидания, никаких извинений за опоздание. Просто окинул взглядом и сделал серьезное лицо.
— Ну, показывай, — подпёр спиной стену, скрестив руки на груди.
— Что я должна показать? — растерялась.
— Что умеешь, то и показывай.
— Без музыки? — осматриваюсь в поисках музыкального центра.
Он вышел из зала, а через пару минут вернулся и поставил на подоконник беспроводную колонку.
— Вот тебе музыка… Как пользоваться знаешь? — посмотрел на меня как на дурочку.
— Знаю! — задрала нос.
Пусть не выпендривается тут. Самый крутой что ли⁈
Я выложилась по полной, хоть и без партнёра было сложно.
Он просто стоял и молча смотрел, иногда потирая руками виски.
— Ну, что скажешь? — подошла к нему после танца, восстанавливая дыхание.
— Ты есть хочешь? — задал мне странный вопрос и пошел к выходу.
— Не очень… Так что с танцем? — семенила за ним следом, на ходу цепляя свой рюкзак со стула.
— А я хочу. Пойдешь со мной, я только переоденусь.
И что это такое было? Тебе понравилось или нет?
Через полчаса мы сидели в ближайшем от зала кафе. Он что-то заказал поесть, но я только сок выпила.
— На диете? — кивает на мою тарелку, к которой я не притронулась.
— Нет. Просто не хочется… Нас на диетах не держат, лишние калории на паркете сжигаем.
— Сколько тебе лет? — прищурившись, смотрит на меня.
— Почти шестнадцать…
— Значит — пятнадцать, — пилит в своей тарелке кусок мяса.
— Какая разница? В начале января шестнадцать будет.
— А то, что с тобой проблемы могут быть. Ты начнёшь пропадать на репетициях, родоки ментов вызовут и мне за тебя достанется. — Тыкает в воздухе вилкой в мою сторону.
— А если не достанется? Возьмёшь? — надежда, значит, есть.
— Уверена?
— Да! — улыбаюсь я.
— Есть в тебе потенциал. И пластика отменная. Давно девчонку такую ищу, но всё как-то не то. А ты подходишь.
Я довольно улыбаюсь.
— Меня, кстати, Антон зовут, — протягивает мне руку.
— Сельванна, — жму в ответ и представляюсь своим никнеймом.
— Вау, и имя охренительное.
— Ладно, чем тут в вашей столовке кормят? — пододвигаю к себе тарелку и потираю ладошки.
Он смеётся.
— Мы точно сработаемся.
Так я попала в «Masked gangsters». Первые полгода я в основном училась прыжкам и стойкам на руках. Даже с моей физической подготовкой это было трудно. Но я упорно занималась. А Антон терпеливо со мной работал, даже когда психовала. Называл «sister»… Сказал, что очень хотел, чтобы у него была младшая сестрёнка, но не повезло. Я в шутку предложила подарить свою.
Кстати, благодаря нему я вернулась в школу через пару месяцев. Он настоял, сказал, что нужно быть выше и сильнее этого. И я пришла обратно. За первое же вякание в мою сторону Альбина получила от меня мордой об парту. Остальные подружки — курицы сразу притихли. Больше этот курятник в мою сторону даже не смотрел.
А ещё Антон иногда забирал меня из школы. Школьные сплетницы разнесли, что он мой парень. Разубеждать не стала.
У Антона была девушка, которая через год после нашего знакомства его бросила и тут же выскочила замуж за какого-то богатого папика. Конечно, Решетняк же всего лишь наследник, да ещё и второй по очереди в чете. У его отца какие-то заводы по производству стройматериалов. Оказалось, что мой отец с ним хорошо знаком, они сотрудничают. Нашу дружбу даже одобрили, хоть сначала мать и истерила.
После расставания Антоша расклеился и ушел в запой на две недели. На телефон не отвечал, на репетиции забил. Я пришла к нему домой сама после занятий в институте. Он открыл дверь полуживой.
— Ну, и во что ты превратился? — брезгливо глянула на него.
Зарос, в одной одежде уже, наверное, неделю ходит, перегар в квартире, хоть святых выноси. Бардак. Кругом пустые бутылки и коробки от еды. Не голодал и то хорошо.
— Не нравлюсь? Тогда не смотри… Иди домой! — язык заплетался.
Я просто оттолкнула его в сторону и прошла в прихожую.
Не знаю, откуда у меня взялись силы, он здоровый, но я затолкала его в холодный душ. И вымачивала там, пока не посинел от холода, а алкоголь более-менее не выветрился из его головы. Оставила дальше приводить себя в порядок, а сама занялась уборкой. Я и представить не могу, сколько бутылок выгребла отовсюду. Мешки с мусором аккуратно выстраивались в ряд в коридоре.
— Оставь! Я сам… Или клининг завтра закажу, — прервал мою работу Антон. Мокрый, посвежевший, чисто выбритый вышел из ванной.
— Кофе будешь?
— Буду, — взлохматил влажные волосы на голове.
После кофе мы всё же закончили уборку. Квартира сияла, как новенький пятак. Без сил грохнулись на диван, раскинув руки в стороны.
— Sister, никогда не влюбляйся. Оно этого не стоит… Оставляет только боль и разрыв души внутри…
Я эти слова запомнила, так и жила все эти годы, медленно холодея и зверей, подстёгивая себя тем, что доверять нельзя, мужчины все мудаки и насильники. На все попытки обидеть меня отвечала кулаками, на неуважение — агрессией. Научилась смотреть так, что по одну взгляду было понятно, что ко мне лучше не подходить. При этом прекрасно понимала, что из обычной красивой девушки я превратилась в шикарную и сексуальную красотку. И пользовалась этим на все сто, ничего не давая взамен.
А с матерью так общего языка и не нашли. Просто сосуществовали рядом. Прислушивалась только к отцу, но поступала всегда по-своему. Научила их не лезть в моё личное пространство или хотя бы не пытаться. Не надо меня учить, я научусь на своём опыте. Только им мои методы учёбы не нравились. Мать считала меня позором семьи, каждая моя выходка серьезно осуждалась и каралась. Материально. Спасала работа на дубляже и, что я перекидывала деньги на другой счёт до блокировки карт.
Вся моя жизнь последние четыре года — это учёба, работа и изматывающие тренировки. На каникулах могла позволить отпуск и съездить куда-нибудь.
У детей моего круга сплошные праздники и тусовки, а мне это всё поперек горла стояло, не смотря на то, что позволяла себе вылазки в клубы. Мне было там скучно, вот и устраивала перформансы. Теперь за них ещё и неплохо платят. Но дома по головке не гладят за такое.
Проблем с полицией тоже хватало. И не только из-за драк. Я гоняю. На спор или на деньги — не важно. Люблю скорость. Не раз приходилось удирать от ДПС, лишалась прав, платила бесконечные штрафы.
В общем, девочка — не сахар.
— Нравлюсь такая? — задаёт вопрос Сэл, когда завершила свой рассказ.
— Я просто ещё не переварил информацию, — обтекаю после услышанного.
— Я предупреждала…
Она встала и вышла из комнаты, оставив меня одного со своими мыслями.