Праздники закончились, и каждый вернулся к себе домой, мы в Москву, Рон в Лондон.
И опять ожидание следующей встречи. Каждый день живёшь от сообщения к сообщению, от звонка до звонка…
Мои откровения не испугали Мэдлтона. Он сказал, что это всё прошлое. Ему нравится мой дерзкий характер. Вечная история — плохое притягивает хорошее. Один своим плюсом компенсирует минусы другого. В нашей паре этот минус я.
Дни листаются в календаре, превращаясь в месяцы.
Последний раз виделись с Роном в апреле, после его полуторамесячного промотура по странам и континентам. Естественно, на майские праздники я собрала чемодан и рванула к нему. Хорошо, что в России так много праздничных дней.
Он встретил в аэропорту. С медведем в руках. Привез специально для меня из Кореи.
— Что за милашка⁈- умиляюсь подарку, прижимая медведя к себе.
К игрушкам я всегда питала слабость.
— Это Рилаккума. Ты сказала, что коллекционируешь, надеюсь, такого в коллекции нет.
— Нет. Спасибо! — целую своего парня. — Теперь я знаю, кто будет тебя заменять ночами, когда не будет рядом.
— Идем. А то мы тут как на ладони, — подхватывает мой чемодан, и направляемся в сторону парковки.
В машине накидывается на меня с поцелуями. Он жадно целует и прижимает к себе.
— Поехали домой… — хрипит в губы, оторвавшись.
Всю дорогу держит меня за руку или колено, бросая сальные взгляды. В его квартире накидывается, как только за нами закрывается дверь.
Он берёт меня сзади прямо в прихожей. Безумство. Мы напоминаем животных.
Ноги не держат, поэтому до дивана Рон несёт меня на руках, не отрываясь от моих губ.
Вцепляюсь в него и не отпускаю, когда он обещает отойти всего на минуту. Такое ощущение, что мы скоро расстанемся навсегда. Но ведь наоборот, меньше пары месяцев и мы будем вместе. Будем засыпать, и просыпаться вместе, обедать и ужинать, ходить по магазинам и путешествовать. Встречать закаты и рассветы… Жить вместе… Играть во всё то, во что играют взрослые дяденьки и тётеньки.
— Прости, малышка, мне нужно ответить… — выпускает меня из объятий, когда телефон в очередной раз начинает трезвонить.
У него идут съёмки, но он бросил всё на эти дни, чтобы побыть со мной. Режиссер был в бешенстве, но отпустил, потому что позволили продюсеры. Роль на Оскара или как минимум Золотой глобус.
— Всё хорошо? — смотрю на взволнованное лицо Рона, когда он возвращается.
— Да… Мама звонила, сказала, приедет на пару дней в Лондон по делам с Бэлл.
— Отлично. Познакомимся.
На лице Мэдлтона читается замешательство. Я помню, что его мать не в восторге от меня. Но ставить диагноз не осмотрев пациента…
— Рон, я постараюсь понравиться твоей маме… Обещаю, — тяну его за руку к себе на диван. Он падает рядом и обнимает. — А дети меня вообще любят.
Усмехается и целует в щёку. Губы скользят вниз к шее, оставляя после себя горящую дорожку на коже. Стягивает с плеча плед, в который я завернулась. Вещи валяются на полу в прихожей. И у нас всё по новой.
На следующий день приехала мать Рона с его маленькой сестричкой. Диана типичная англичанка, таких в толпе увидишь — сразу скажешь, откуда она. Среднего роста с неброской внешностью. Светлые с рыжиной волосы, глаза цвета алюминия, холодные, смотрят с подозрением.
Малышка Бэлла только войдя, уставилась на меня широко раскрытыми глазами, вцепившись в руку матери. Только это не страх, а интерес. Живой детский интерес, как будто ты встретил героя своей любимой сказки вживую.
— Мам, она как принцесса из мультфильма, — шепчет девочка еле слышно матери. — У неё такие волосы… длинные!
— Нет, милая, она не принцесса… — резко отвечает Диана.
«…скорее ведьма», — продолжаю я у себя в голове её слова, которые она не смогла подобрать или не досказала.
— Бэлла, познакомься. Это Сельванна, моя девушка, — подхватывает Рон сестричку на руки.
— А можно погладить? — робко спрашивает девочка разрешения прикоснуться к волосам.
У неё жиденькие русые косички, как мышиные хвостики.
— Конечно, — улыбаясь, даю разрешение.
Ребенок с восторгом гладит по моим волосам. В глазах столько счастья и улыбка до ушей.
После ужина, который мы с Роном готовили сами к их приезду, я уже сижу на диване с кучей резиночек и бантиков на голове. Бэлла играет в парикмахера. Главное, потом расчесать всё, что она мне накрутила.
Мои родители хотели третьего ребенка, но после рождения Стаськи у мамы возникли какие-то проблемы, так что все попытки родить мальчика были тщетны. Жаль… Я была бы не против, чтобы у меня был маленький брат… Но и сестрёнке тоже.
— Белла, пора спать, — командует Диана.
Строго слишком. Нельзя своё недовольство перекидывать на детей.
— А можно Сэл мне расскажет сказку на ночь? — куксится девочка.
Мать Рона бросает на меня неприятный взгляд, не по себе становится, но позволяет.
— Какую сказку ты хочешь послушать? — укладываю её в постель, накрывая одеялом.
— Не знаю… А какая у тебя любимая? — ерзает в кровати.
— У меня? Ммм… Русалочка. Только она грустная.
— Я не знаю грустной сказки о Русалочке. Расскажи, — хлопает в ладоши.
— Хорошо. Только ты сначала закрываешь глаза.
Она молча и улыбаясь, зажмуривает глаза.
Я устраиваюсь в ногах и начинаю рассказ. Медленно, как учили на занятиях. На середине повествования девочка засыпает. Ну, и, слава Богу! Не хотелось ей рассказывать, что Русалочка погибла от безответной любви.
Выйдя из комнаты, я услышала, как Рон и Диана ругаются на кухне. Я встаю у стены так, чтоб меня не было видно.
— Мам, тебе не нравится Сэл, но моего отношения к ней это не изменит. Я её люблю! — говорит резко, вышагивая из угла в угол. — И когда она окончит университет, то переедет ко мне, хочешь ты того или нет.
— Не подходит она тебе, — старается не повышать голос Диана. — Я тебе уже говорила. Богатая и избалованная. От скуки черти что вытворяет! Ты понимаешь, что это каждый раз будет пятном на твоей репутации!
— Репутация? Я что королевских кровей? Да плевать я на неё хотел, эту репутацию! — срывается Рон.
— Ты так долго всего этого добивался…
— Знаю! Я брался за всё, что мне предлагали, чтобы вырваться из той нищеты, в которой мы жили. Чтобы я мог сейчас купить себе всё, что захочу, а не как в детстве, когда не было денег даже на лишние ботинки. Я сделал всё, чтобы и вы ни в чём не нуждались. Так может я заслужил хотя бы капельку счастья⁈ Я много не прошу — посмотри на неё другими глазами. Даже Бэлла её приняла, — махнул рукой в сторону спальни.
— Бэлла — ребёнок. Она для неё, как фея из сказки — красивая и с длинными волосами.
Я устала стоять и слушать, как шпион. Подхожу и прислоняюсь к дверному косяку.
— Я вашей любви не прошу, — холодно кидаю в неё словами. — Но иногда нужно думать сердцем, а не головой. Я переночую в отеле, — обращаюсь уже к Рону.
Ухожу в прихожую, достаю свою куртку из шкафа.
— Какой отель? Сэл, ты не можешь уйти! — догоняет меня у двери, рывком разворачивая к себе.
Хватает руками за лицо и пристально смотрит в глаза.
— Ты знаешь, где меня искать, — вырываюсь из его рук и выхожу.
Перелетая через ступеньку, выбегаю на улицу. Рон следом.
— Сэл, стой! Не уходи, пожалуйста!
— Рон, нам с твоей мамой, пока мы не найдем общего языка, в одной квартире тесно. Поэтому я поеду в отель…
— Нет! — хватает меня за талию. — Так нельзя. Я как будто тебя выгоняю…
— Я сама ухожу, — подношу руку к его щеке и глажу. Колется. Припадаю к его губам с поцелуем. — Я вернусь днём, — шепчу ему в губы, отрываясь от него.
Разговора с Дианой у нас так и не получилось. Через пару дней они уехали домой, а ещё через пару улетела к себе я. Всё это время между нами с Роном было какое-то напряжение. Но он пообещал прилететь через три недели в Москву сам, получит разрешение на въезд к этому времени.
Шереметьево.
Москва встречает теплой погодой, не то, что моросящий дождь в Лондоне на прощание. Весна… Обожаю, это время года, когда вокруг всё покрывается свежей зеленью и цветами.
На стоянке таксист грузит мой чемодан в багажник, а я стою рядом, прижимая медведя к себе. В кармане вибрирует телефон. На дисплее высвечивается «Антонио».
— Привет, братишка! — отвечаю на звонок.
— Привет! — слышу на том конце потерянный голос. — Ты уже в Москве? Не мог до тебя дозвониться…
Странное чувство сжимает всё внутри.
— Да, только прилетела… Что случилось, Антон? — сдавленным от предчувствия голосом говорю ему.
— Держись, sister… Тут такое дело…
— Не тяни!
— Твои родители со Стаськой утром в аварию попали… — не своим голосом произнес он эту фразу. — Отец и мать насмерть, Настю врачи по запчастям в операционной собирают.
Я почувствовала резкую боль где-то в районе солнечного сплетения, как будто кто-то воткнул нож и повернул его. Из рук всё вывалилось, а в глазах потемнело. Горло сдавил спазм, я не могла не дышать, не говорить. Сквозь туман видела, как у меня что-то спрашивает таксист, но в голове только стучит " отец и мать насмерть".
Нееет! Это всё чья-то дурацкая шутка!