Закрываю дверь дома, когда звонит телефон. Достав его из сумки, вижу на экране имя Алекса. Пару дней назад он звонил, чтобы предупредить, что давая большое интервью какому-то блогеру, рассказал про меня и моём участии при его уходе от дяди Вовы. Плотненько последнее время общаемся, особенно по ночам.
— Привет! — быстро и весело выпаливает он.
— Привет! Я думала, ты меня забыл. Два дня молчок.
— Тебя? Да ни за что на свете! Работы много. У меня мало времени, я в самолёте на взлетной. Через две недели у меня маленький юбилей, так что жду тебя как почётную гостью.
— Через две недели — это когда точно?
— Седьмого июля.
У нас разница ровно полтора года.
— Седьмого я не могу. У меня седьмого и восьмого концерты в Сиднее и Канберре. А вот потом три свободных дня, — проговариваю разочарованно.
— Ладно… — задумчиво. — Решу проблему — отзвонюсь.
— Алекс, стой, не стоит из-за меня… — но он уже отключился.
Ведь отложит праздник, у него не заржавеет. Ради меня одной…
Перезвонил через день и сказал, что перенёс торжество на вечер девятого, если я не прилечу, найдёт и накажет. Жёстко!
Интересно даже как именно?
Ладно, не буду проверять, прилечу на его день рождения, не так уж это и сложно.
— Ба, а где мои костюмы бальные? В комнате в шкафу их нет, — заглядываю на кухню, где бабушка что-то готовит.
— Внизу в гардеробной. Мы их туда отнесли.
— Хорошо, а то у Алекса вечеринка в стиле латино. Мне платье соответствующее нужно.
Решил вспомнить наш вечер в Лос-Анджелесе? Или просто совпадение?
Спускаюсь на цокольный этаж и открываю первую гардеробную. Их там три. В них хранятся вещи, которые вышли из моды или занимают много места наверху. Можно всё отдать куда-нибудь на благотворительность, но бабушка считает, что мода циклична и лет через тридцать всё вновь будет стильно.
В первой моих платьев не оказалось. Во второй тоже, она забита вещами родителей. Надо бы их отдать кому-то… Зачем хранить?
Я побродила между вешалок, прикасаясь к одежде и вспоминая, куда и когда они их надевали. Мама всегда была примером стиля и вкуса… Вот в этом синем платье она была на юбилее папы, а в этом бежевом на новогоднем балу в Кремле. За каждым есть маленькая история.
Из-за двери раздаётся какой-то шум.
Горничная? Здесь внизу прачечная комната. Она там стиркой и глажкой занимается.
В коридоре никого нет.
Подхожу к двери третьей гардеробной и открываю. Слева слышится приглушённое хихиканье. Стаська! Это она так смеётся. Там её мастерская, где она пишет картины. Учится в Строгановке.
Направляюсь в ту сторону, но дверь заперта.
— Стаська, я знаю, что ты здесь. Открывай! — у меня почему-то на душе неспокойно, долблю кулаком.
За дверь шорох. Она там не одна.
— Открывай! Или я позову охрану, и они выломают дверь! — угрожаю ей.
Через минуту дверь открывается. От увиденного у меня просто падает челюсть. Там моя сестра и мой лучший друг Антон. Чем они занимались в мастерской не трудно догадаться по взъерошенному виду и раскрасневшимся лицам.
Злость быстро закипает во мне.
Убью скотину! Как ты посмел к моей сестрёнке прикоснуться⁈
— Сука! Я же тебя предупреждала, чтобы ты к ней не подходил! — осматриваюсь в поисках чего-нибудь потяжелее, чтобы огреть эту сволочь.
Под руку попадается кусок багета. Антоша срывается со стола, на котором сидел и отбегает в другой угол, подальше от меня. Знает, что в гневе я и прибить могу.
— Сэл, успокойся! — вытягивает вперёд руки в попытке оборониться и успокоить меня.
Я замахиваюсь, но он проскальзывает.
— Ты не так всё поняла!
— А тебя кобель понимать не надо — в голове только одно. Кого-кого, а тебя я знаю, как облупленного! — очередной замах, попадаю ему по руке.
Стаська взвизгивает в углу.
— Анька, успокойся! У нас всё серьёзно! Он мне предложение сделал!
Я замираю.
Что он сделал?
— Да. Я просто кольцо сняла, когда ты приехала, хотели как-то помягче к этому подвести…
— И сколько вы уже вместе?
— Год, — отзывается Антон.
Я смотрю на них по очереди, потом злобно закидываю кусок доски в угол.
— И молчали? Я же зимой прилетала.
— На два дня… Ты и понять-то ничего не успела. Один день с нами, а потом с Алексом где-то на вечеринке тусили.
С Алексом… Только какая там туса? Сначала репетировали и прогоняли полдня его сольник, потом выступление. После да, расслабились немного.
— Поэтому ты ничего и не заметила, — натягивает Стаська улыбку. — Я решила тебя не тревожить ещё и новостями о наших с Антоном отношениях. Мы знали, как ты отреагируешь, — кивает на выброшенный кусок багета.
— Вот про какую любовь ты мне намекал…
— Сэл, мы любим друг друга и собираемся пожениться, — подходит поближе Решетняк с виноватым видом.
— Когда?
— В сентябре…
— Я так понимаю — я узнаю в последнюю очередь? — злобно смотрю на них.
— Мы хотели завтра всё рассказать. Пока ты здесь, — мямлит Стаська.
Антон обнимает её за плечи.
— Стась, нахрена тебе это надо? У него же ребёнок…
— Я его люблю и Арсения тоже. Он меня мамой зовёт, — со слезами на глазах делится сестрёнка.
Я только фыркаю. Опускаю плечи и иду на выход.
— Желаю счастья… — останавливаюсь в дверях и смотрю на них. — Обидишь её — прибью! — тыкаю пальцем в Антона.
Возвращаюсь в гардеробную, нахожу короткое серебряное платье, которое покупала в Париже в магазине для танцев. Ручная работа, хренову тучу тысяч евро за него заплатила. Идеально для такой вечеринки. Я в нём румбу и самбу танцевала на чемпионате мира. Первое место тогда заняли.
Стаська и Даша, горничная, помогают накрутить волосы и сделать локоны, которые немного собираю сзади по бокам заколками с бриллиантами.
— Алекс обалдеет от такой красоты! — восторженно произносит сестрёнка, глядя на моё отражение в зеркале, стоя сзади.
— Не говори ерунды, — наношу последние штрихи в макияже.
Накраситься я прекрасно могу и сама.
— Да точно! И так от тебя слюнями давится, а тут захлебнется. Ты его интервью смотрела? Он же прямым текстом на всю страну сказал, что влюблён по уши.
— Один тоже в любви клялся… А когда я его послала, он к бывшей вернулся, — скидываю помаду, зеркало и телефон в небольшую сумочку. — На премии эта сучка с таким презрительным видом смотрела на меня, как будто я пресмыкающееся, аж противно стало.
— Рон — идиот!
— Тут я с тобой согласна.
— Алекс тебя ни на кого не променяет. Он столько лет уже ждёт, — мечтательно складывает ладошки Стаська.
Ждёт…
А достойна ли я этого ожидания?