Душ мы принимали вместе. Кончилось всё тем, что я чуть не разбила голову, когда достигла пика наслаждения. Алекс подхватил меня и крепко прижал.
— Больше никогда не будем ЭТИМ заниматься в душевой, — выдыхаю ему в плечо.
— Согласен, опасно… — смеётся на ухо, опаляя дыханием.
Он выходит, быстро вытирается, потом помогает мне, сильно растирая полотенцем, собирая с волос воду. Целует и уходит. А я остаюсь досушивать волосы феном, поставив на самый мощный режим. Даже так это занимает минут двадцать.
Когда вхожу в спальню, Алекса там нет, как и его вещей, только халат скомкано валяется на полу.
— Вот гад! Получил своё и сбежал! — со злостью пинаю мокрую тряпку.
Спускаюсь вниз, чтобы узнать у охраны как давно свалил мерзавец. Через окно замечаю, что во дворе стоит ламба. Это не наша машина… Никуда он не уехал.
— Понторез!
С кухни доносится звук чего-то упавшего.
— Да, ладно! Ты ещё и готовить умеешь? — задаю вопрос в пустоту и отправляюсь на звук. Он стоит у плиты. — Если ты тут что-то разбил, то, во-первых, тебе за это придется заплатить хозяину, во-вторых, Алёнка тебя придушит. Кухня — это её место обитания. Видел, какую морду уже Мишка нажрал?
— Ложка упала, — показывает мне.
— Ты готовишь завтрак? — удивлённо вскидываю бровь и забираюсь на высокий стул у стола, разделяющего кухню на две половины. — Так мило.
— Это всё на что я способен. За то у меня есть другие таланты, — играет бровями.
— Какой же ты самоуверенный!
— Так это даже ты признала, — перегибается через стол и чмокает в губы.
Возвращается к плите.
— Мне просто сравнивать толком не с кем, — высказываю мысль вслух.
Спина Алекса напрягается, он сжимает в руке лопатку до побеления костяшек.
— Я не хочу слышать о твоих бывших, — цедит сквозь зубы.
— Я о твоих тоже… Тем более мои с их количеством не сравнятся.
— Это мои с тобой не сравнятся, — перебивает меня.
Это льстит.
Берёт с полки тарелку и кладёт в неё что-то со сковороды, ставит передо мной.
— Что это? — смотрю на блюдо, и меня начинает подташнивать.
— Омлет с сыром и помидорами, — подаёт мне вилку.
— Ммм… — натянуто улыбаюсь.
Отковыриваю маленький кусочек и глотаю нежёвамши.
— Вкусно…
Сзади раздаются шаги и голоса, это Миша и Алёна. Они живут в другом крыле дома на первом этаже, чтобы я не слышала их ночные «шалости».
— Вы уже не спите? — интересуется Мишка, я покачиваю головой. — Как самочувствие?
— Нормально…
— Похоже, ещё нет, — заглядывает он в мою тарелку.
Я зыркаю на них обоих, слегка помотав отрицательно головой, чтобы заметили только мои помощники.
— Вкусно? — давит смех Алёна.
— Очень! — сжимаю губы и натягиваю улыбку до ушей.
— Ну, я тогда кофе сварю, — отворачивается подруга и зажимает рот рукой, чтобы не прыснуть от смеха.
Я доедаю всё, борясь с чувством тошноты. Не хочу обидеть Алекса, он так старался.
— Алекс, подкинешь меня на пробы, — выхожу из-за стола.
— Конечно, без проблем. Только в отель заедем, я переоденусь.
— Хорошо, я пойду, возьму вещи, — срываюсь скорее к лестнице, а потом в туалет.
— На будущее, Алекс, — отворачивается от двери Миша. — Она омлет терпеть не может. Сыр любит, а вот это… — показывает два пальца в рот.
— Думаешь, она сейчас его в туалете скидывает?
— Уверен, — смеётся Мишка.
А Алёна согласно качает головой.
— Откуда ж я знал⁈ Зачем тогда ела? — развожу руками.
— Влюбленные девушки ведут себя порой очень странно, — загадочно улыбается Алёнка.
Влюбленная?..
— Могла бы и сказать, что ты такое не ешь, — обиженно бурчит Гроу, когда мы садимся в машину.
— Эти доложили? — киваю в сторону парочки, стоящей в обнимку на пороге.
— Да… Давай договоримся, если тебе что-то не нравится, то ты об этом говоришь прямо, а не молчишь, — пристегивает ремень безопасности. — Как было раньше.
— Договорились, — щёлкаю своим.
Машина плавно выкатилась со двора и понеслась по улице до отеля. Номер Алекса на пятом этаже. Уютно и в тоже время современно.
Он обнимает сзади и притягивает к себе. Откидывает волосы с шеи и прижимается к ней губами.
— Алекс, мы опоздаем, — тихо, с трудом справляясь с мурашками на теле и возбуждением, которое заныло внизу.
— Пробы через полтора часа, мы успеем, — подхватывает под попу, приподнимает и несёт к кровати.
Вот ненасытный!
Смотрю сверху на его довольное искрящееся лицо и до сих пор с трудом осознаю, что я сдалась этому парню. Как же долго я морочила ему голову.
— Прости меня, — пытаюсь сказать между поцелуями, когда мы падаем на кровать.
— За что? — перестаёт расстегивать мой бюстгальтер.
— За то, что так долго держала тебя в друзьях.
— Не было между нами никакой дружбы, — всё же снимает с меня бельё и проходится языком по груди до соска. — Ты просто на ручнике всегда была. А причин не объясняла, — ведёт губами по коже.
Не объясняла, да… Ты бы потребовал имя насильника, и чем бы всё закончилось — хрен знает.
Места, по которым он «идёт», горят, словно по ним зажигалкой ведут.
Разворачивает меня лицом в матрас, стягивает остатки одежды. Целует по линии позвоночника. Ниже и ниже. Моя попа вся расцелована.
— Ай! — вскрикиваю от неожиданного укуса.
Но тут же это место покрыто поцелуями, и я забываю про боль и жжение. Голова кружится.
Алекс седлает меня, и я ощущаю его горячий член между моих булочек. Трётся, заставляя меня застонать от накатывающего желания, чтобы он быстрее оказался во мне.
Снова приятная боль от проникновения и я улетаю куда-то сознанием от сладких толчков во мне. Токи волнами накрывают снова и снова голову. Это что-то невероятное… Я недовольно рычу, когда Алекс сбавляет темп и, наоборот, царапаю простынь от глубоких и резких движений.
— Я сейчас кончу… — вгрызаюсь зубами в ткань.
Алекс ещё сильнее ускоряется, и я готова сбежать из-под него, потому что такое терпеть нет сил. Так кайфово мне ещё не было. Мозг «взрывается» в черепушке, а телу передаётся взрывная волна, которая бьёт конвульсиями.
Гроу тоже кончает, я это чувствую и слышу по стонам. Бессильно сваливается с меня на огромную кровать. А я даже головы не могу поднять, так беспощадно была вжата в кровать и оттрахана, что тела не чувствую. Да и мозга тоже. Вакуум. Ни одной мысли, только счастливая идиотская улыбка на лице.
А такого точно стоило ждать…
Мы бежим за руки по коридору студии. Опоздали, не сильно, но всё же. Находим нужный зал и вламываемся туда с хохотом и прерывистым от бега дыханием. Там человек сорок и все смотрят на нас удивлённо.
— Извините, — мой голос подхватило эхо высоких потолков.
Алекс только сдавленно улыбается, прикладывает руку к груди и кланяется.
— Вы на пробы? — строго спрашивает высокая подтянутая стройная женщина лет сорока пяти, пронзая нашу парочку взглядом холодных серых глаз.
— Да, — отвечаю я и протягиваю ей бумаги.
— Опаздываете. Мужские пробы у нас завтра, — обращается она к Алексу.
— Он просто со мной… — улыбаюсь я женщине, но её это не смягчило.
Это Энди Хиггинс, хореограф фильма.
— Тогда пусть подождёт там, — показывает на одинокий стул в конце зала.
— Ни пуха, ни пера, — желает Гроу вполголоса, крепко пожимая руку и стягивая с моего плеча рюкзак.
Пара девушек в зале восторженно смотрят на него, перешептываясь. Узнали… Значит, наши или из СНГ.
— К черту!
Это второй этап проб, нужно станцевать. Актерский я уже прошла заочно, отправив видеозапись с куском текста, который прислали. Третьим будет импровизация.
Хореограф показывает связку движений, которые нужно запомнить и повторить. Прогнав два раза этот кусок, включили музыку и мы станцевали.
— Ты, ты, ты и ты, — ткнула Хиггинс пальцем в девушек. — Свободны!
Расстроенные девчонки подхватили вещи, и вышли из зала. А нам показывают ещё связку и снова заставляют повторить.
Я пытаюсь сосредоточиться максимально, но очень тяжело бороться со смехом. Алекс в конце зала кривляется, копируя все движения. И ведь точно попадает, гадёныш!
Снова вылетели пять девочек. В следующий раз десять и так до тех пор, пока нас не осталось шесть.
— Всех оставшихся, ждём послезавтра в три часа здесь же с вашим танцем, — объявила Энди.
Фух! Я прошла.
— Поздравляю! — подходит Гроу и чмокает в щёку.
— Пока не с чем, — прикусываю губу.
— Я уверен — роль твоя, — обнимает за талию, стоя сзади, и фотографирует нас в отражении огромного зеркала.
— А вы, молодой человек, не хотите попробоваться на роль завтра? — предлагает Хиггинс Алексу.
— Нет, спасибо! У нас в семье одна актриса.
Она отвечает ему улыбкой. А я смотрю на них, открыв рот.
Ты хренов соблазнитель, Гроу! Пойди ты завтра на пробы — роль в фильме была бы у тебя в кармане.
— Что это было? — накидываюсь на него с упрёком, когда выходим.
— Ты о чём? О том, что она мне улыбнулась? — делает вид, что не понимает.
— Нет! Я про семью!
— Ааа! Ты про это… Ну, ведь так и есть, ты — актриса, я — артист, все по своим местам, — ускоряет шаг, чтобы дойти до машины и открыть мне дверь.
— Мы не семья!
— Это временно, — самоуверенно произносит он. — Не, волнуйся — ты привыкнешь.
— Да, ты мне всегда это говоришь!
— Господи, ну почему я не влюбился в какую-нибудь глухонемую? — складывает руки в молитве и смотрит на небо.
— Сама задаю ему этот вопрос! Мне бы тихий, лежащий в коме как раз бы подошёл.
Алекс сгребает меня в охапку и целует. Жарко, ноги подкосились. Он подхватывает и прижимает к себе моё обмякшее тело.
— На нас люди смотрят…
— Да похрен! — и снова целует.