Рядом доносится тихое сдавленное покашливание, потом ещё и ещё.
Алекс подрывается с кровати и быстро идёт в ванную. Оттуда уже слышен сильный надрывный кашель.
— Кот, ты как? — встаю с кровати и стучу в закрытую дверь.
— Кажется, у меня температура, — открывает и смотрит мутным болезненным взглядом.
Щупаю лоб. Горячий.
Выступили, блин, на открытом воздухе.
— Градусник где?
Глазами показывает на подмышку. Приборчик издаёт писк. Я забираю.
— Мда… Тридцать восемь и семь. Хреновая… Таблетки есть какие-нибудь жаропонижающие?
Жмёт плечами.
— Аптечка где?
— На кухне…
Там одни обезболы и шипучий аспирин.
— Ты только с похмелья болеешь? — развожу ему две таблетки в воде.
Морщится и канючит, но пьёт.
— Врача надо вызывать, — беру телефон с намерением вызвать скорую помощь.
— Сегодня первое… — напоминает.
— И что?
— Задолбаемся ждать.
— Тебе нельзя без врачебной помощи, голос можешь потерять. У вас же вроде семейный доктор имеется? — припоминаю. — Он меня капал, когда наркотой траванули.
— Есть, да… Но тревожить человека в праздник…
— Да похуй! — хватаю его телефон, прикладываю палец и снимаю блокировку.
— Как он записан?
— Пётр Игоревич, — ложится головой на стол.
Бедненький, — ласкаю его рукой по волосам, урчит лениво.
Звоню. Отвечает врач не сразу. Объясняю, по какому поводу беспокою. Доктор явно не блещет желанием ехать куда-то в выходной. Но я умею людей убеждать, и он соглашается.
Приезжает через полтора часа. Я к тому времени уже в бешенстве. Но Алекс держит меня за руку и смотрит умоляюще, чтобы я не устраивала скандал. Сцепляю зубы и молчу.
Пока этот Пётр Игоревич ехал, у Гроу температура почти под сорок подскочила.
— Может его в больницу? — упираюсь взглядом во врача.
— Хрипов нет, пневмонию исключаем. Обычная простуда, — складывает он фонендоскоп в футляр.
— У него температура тридцать девять и шесть.
— Простуды нынче проходят тяжело, — пишет что-то на листке.
— Ясно…
— Вот. Принимать строго по схеме, — отдаёт мне. Снова что-то пишет. — А это вам.
— Мне? — прохожусь по списку лекарств глазами.
— Да, чтобы не подхватить инфекцию.
— А с каких пор валерьянка стал иммуностимулятором? — смотрю на него с охренением в глазах.
— А это не для иммунитета, а чтобы вы сильно не нервничали, — хитренько смотрит искоса. — И не паниковали.
Алекс прячет смех за подушку, слегка покашливает. Весело ему!
— Я послезавтра заеду, — закрывает доктор свою сумку. — Побольше жидкости и постельный режим, — обращается к Гроу, а сам прячет очки в карман пиджака. — Отдохните. До свидания!
Провожаю доктора до двери. Возвращаюсь.
— Я в аптеку, — беру со стола список лекарств.
— Давай закажем. Всё домой привезут, — предлагает Алекс.
— Аптека на соседней улице. Я быстро.
Идти пешком мне лень, и я прихватываю в прихожей ключи от машины Алекса. И попадаю в точку, так как аптека закрыта и приходится в интернете искать ближайшую работающую, а это довольно на приличном расстоянии.
Телефон почти сел… Когда я научусь заряжать его ночью?..
Роюсь в бардачке в поисках зарядки, но у Гроу её нет. Надо ему подарить.
В аптеке покупаю лекарства, успеваю расплатиться мобилой, и она сдыхает.
— Чтоб тебя!..
Собираюсь уже выйти, как в дверь вваливаются трое мужчин, громко и сумбурно о чём-то говорят, один визжит, как резаный кабан. У него рука перемотана какой-то тряпкой, вся в крови.
Да, блядь…
Зажмуриваюсь и стараюсь не смотреть на них, вжимаясь в угол между шкафами-витринами.
— Дайте нам бинты и жгут! — требуют у фармацевта.
Женщина смотрит на них огромными глазами, пытается сказать, что нужно скорою вызвать, а сама брезгливо носом ведёт.
Но парни пьяные и доказывать им что-то бессмысленно.
— Дайте уже им, что они просят! — кричу на неё.
Она достаёт из ящиков всё для перевязки.
Друзья помогают размотать тряпку с руки. У пострадавшего кисть в мясо, даже пара пальцев болтается на коже.
У меня начинает шуметь в голове. А аптекарша так вообще в обморок падает за прилавком.
Вот это пиздец. Причём полный…
И как ей помочь? Она заперта внутри.
На шум из подсобки выходит ещё одна женщина.
Отпускает. Она приводит коллегу в чувства.
Парни тем временем пытаются наложить повязку другу, но тот только верещит и не даёт ничего сделать.
Да чтоб вас всех!
— Заткнись! — громко с рыком кричу на него, снимаю куртку и сажусь рядом.
Меня от вида крови сейчас нахлобучит, но и сбежать, не оказав помощь, я не могу.
Мужчина затыкается и смотрит во все глаза, пока я перетягиваю ему руку и накладываю бинты.
— Скорую вызвали? — спрашиваю, не глядя на его друзей.
Они звонят, но оператор сообщает, что машина будет не раньше, чем через час.
— Что вообще произошло? — спрашиваю у них.
— Петарда в руке взорвалась.
Дебилы, блядь…
Вроде не мальчишки, лет по тридцать придуркам.
Ждать времени нет, ткани потом не приживутся, и чувак может без пальцев остаться.
— Поехали, — встаю и надеваю куртку.
Отвожу их в частную клинику, в обычном травмпункте сейчас людей тьма. Даже в платной-то их предостаточно. Но меня узнаёт кто-то из персонала, и привезённого мной парня берут без очереди.
— У вас всё хорошо? — смотрит на меня внимательно медсестра.
Похоже, я выгляжу не совсем адекватно. Вид крови мозги в кашу мешает, я с трудом соображаю.
— Угу… — мычу в ответ.
Долго сижу в машине, пытаюсь прийти в себя.
На рукаве пятна крови. И вообще…
Снимаю куртку, выхожу и выбрасываю в мусорку, запихивая остервенело ногой, чтобы влезла.
— Это первое января я точно никогда не забуду, — завожу машину и направляюсь домой.
— Где ты была столько времени? — встречает в дверях квартиры Алекс. — Уехала на двадцать минут, а не было почти три часа. И куртка где? — замечает её отсутствие.
— Выбросила… — кидаю на полку ключи и ставлю пакет с лекарствами.
— Ты в крови? Сэл, что произошло? Не молчи, твою мать!
— Маму не трогай, — устало опускаюсь на пуф. — Там у парня петардой пальцы оторвало. Пришлось помочь…
— Охуеть, Сэл… Ты даже в аптеку без приключений сходить не можешь.
Обречённо поднимаю руки и улыбаюсь.
— Как ты себя чувствуешь? — приглядываюсь к нему.
— С ума чуть не сошёл. Раз двадцать тебе звонил, а ты недоступна.
— Fuck… — тяну обречённо.
— Что ещё?
— Труба в кармане куртки осталась.
Меня разбирает гомерический смех, плавно стекаю на пол с пуфика. Ржу несколько минут под недоумевающим взглядом Алекса.
Вот такая я придурочная у тебя. Люби такую.
— Всё! — встаю на колени, успокоившись, подаю Гроу руку, он тянет на себя, чтобы я поднялась. — Тебе таблетки надо принять.
— А тебе душ. И грамм сто коньяка, чтобы нервы успокоить.
— Неа, дяденька доктор валерьянку прописал, — упираюсь лбом в его плечо. — Иди, ложись в кровать, я приготовлю что-нибудь вкусненькое.
— Умм… А мне уже нравится болеть, — чмокает в макушку и отправляется в спальню.
— Это пока…