Было много слез и объятий. Накрытый дома стол, родители, жена, дочка. Моя маленькая крошка… Не было только Майи. Хотя отец обмолвился, что она ещё в Реджо. При упоминании о сестре все почему-то сразу приуныли.
— В чем дело? Что вы от меня скрываете? — начал злится я.
Родители переглянулись.
— Она в порядке? — спросил я, смотря на них — Что вы молчите?
— В порядке — отозвался отец — Конечно. Наша девочка очень сильная.
Я шумно выдохнул.
— Так, и что это значит? — не понял я.
— Она выходит замуж, Дан — жена дотронулась до моей руки и тут же отдернула ее, словно обожглась — Чтобы спасти тебя, ей пришлось пойти на это…
— Чего?! — охреневаю я.
— Человек предоставивший запись попросил за неё Майю. Мы пытались найти другой выход, но его нет. А после последнего покушения на тебя, она согласилась стать его женой — объяснил отец.
Я еле сдержал матерные слова.
— Вы блин серьёзно позволили ей это сделать? — игнорируя боль в боку от ранения я вскочил — Как вы могли? Нужно всё остановить. Я не хочу, чтобы она ломала себе жизнь из-за меня!
— Поздно, сынок. Майя подписала брачный договор. В случае развода, она должна будет выплатить Матвею 20 миллионов долларов. У нас нет таких денег — печально сообщила мама.
— Что это за Матвей? Откуда он взялся? Откуда у него запись? — почти кричу я.
— Он хозяин квартиры, где погибла Лукреция — спокойно говорит отец — Присядь, успокойся.
— Я блин не хочу успокаиваться! — закричал я — Вы можете мне сказать, где моя сестра?
— Она у нотариуса, Дан — строго говорит мама — Прекрати истерику. Майя спасла тебя. Не вздумай ругать её за это.
— Ругать? Да тут убить мало! Зачем блин? Зачем? — истерю я не в силах сейчас успокоится.
Никки берет меня за руку.
— Тебе нельзя волноваться, швы могут разойтись — напоминает она с тревогой в голосе.
Я грубо вырываю свою руку.
— Я бы ни за что ей этого не позволил — стараюсь говорить спокойно — Как мне с этим жить теперь? Как?!
Ловлю сочувствующие взгляды родственников. Они меня жалеют. Меня, человека из-за которого Майя теперь станет женой непонятно кого. Б*.
Вот откуда эта непонятная тревога внутри. Это не мои эмоции. А её. Пытаюсь сосредоточиться на этой тревоге, и неожиданно чувствую ещё страх и боль. Стискиваю от злости зубы. Не хочу показывать свою ярость и почти выхожу из дома. На пороге сталкиваюсь с Майей.
— Что ты наделала? — задыхаясь спрашиваю я, схватив её за плечи — Зачем? Как ты могла…
Сестра опускает глаза, не в силах выдержать мой отчаянный взгляд.
— Так было надо Дан. Я не могла потерять тебя — тихо отвечает и так горестно вздыхает, что я уже хочу убить этого Матвея.
— Сынок, отпусти её — вмешивается отец, появляясь в прихожей.
Я подчиняюсь.
— Лучше бы я сгнил в этой тюрьме — говорю глядя на отца, и иду за Никки.
Мы поднимаемся с ней в комнату. Я долго смотрю на дочку, она лежит в кроватке и спит. Умиляюсь. Я отец. Не знаю, что я должен чувствовать. Но боль из моей души как будто бы уходит, и мне становится легче.
— На её месте ты поступил бы так же — осторожно говорит жена.
— Прости меня — смотрю на неё — Я нарушил свое слово…
Никки улыбается.
— Я давно тебя простила.
Мне становится плохо. Черт, я не достоин её. Сажусь на кровать, а потом откидываюсь назад встречаясь взглядом с потолком. Чувствую, что Никки ложится рядом. Гладит меня по щеке, а потом осторожно целует в губы. Соскучилась. Я отвечаю на её поцелуй, углубляя его. Оказываюсь сверху. Вижу как горят её глаза.
— Детка, я сейчас не могу, бок ещё болит… — сообщаю с улыбкой — Но как только поправлюсь съем тебя…
— Дан… — выдыхает она, когда я нахожу чувствительную точку за её ухом.
Я закрываю её рот ладонью в тот момент, когда Никки начинает стонать.
— Тише, Летти проснётся. Ты чего, от одного поцелуя так сладко стонешь… — смеюсь я, наблюдая за тем, как лицо моей жены становится пунцовым. Она закусывает губу и отворачивается.
— Сиськи больше стали да? — уточняю, нагло лапая её грудь.
Никки ударяет меня по рукам.
— Конечно, я же кормлю — шипит она.
— Ваще огонь теперь… — я задираю футболку — Кружевной лифчик? Давай снимем всё лишнее…
— Не надо… — слабо сопротивляется, но позволяет мне стянуть с себя футболку и расстегнуть лифчик. Всё летит куда-то в сторону.
— Красота… Обожаю натуральные сиськи — уточняю зачем-то и начинаю играть с сосками.
— Боже, Дан… — стонет она, закусывая губы — Что ты делаешь…
— Дразню тебя, женушка. Трахнуть не могу уж извини, а вот поиграть с твоими вершинами… — дальше несу какую-то лютую дичь вперемежку с дикими пошлостями, от которых краснею и сам. Но Никки нравится, она отзывается на каждое моё действие, хоть и шепчет стыдливо, чтобы я прекратил…
*