То, что мы творим: запретно. Но чувствовать его там, ни с чем не сравнимое наслаждение… Я летаю, в полном смысле этого слова, не ощущая ни его веса, ни матраса подо мной…
Дан меняет позу. Поворачивает меня на спину и подтягивает к себе, заставляя обхватить его ногами. Стонем одновременно, когда сливаемся в одно целое, настолько острым кажется тот кайф, что мы делим на двоих…
— Я кончу в тебя — хрипло выдыхает он, не давая мне возможности ответить — Всегда об этом мечтал, наполнить тебя своей спермой…
Едва он успел договорить, чувствую внутри горячий поток, что заполняет меня всю и вдруг ловлю мощнейший оргазм, что у меня когда-либо бывал! Даже теряю сознание на какое-то время…
Придя в себя замечаю, что Дан еще рядом. Он смотрит на меня и гладит по лицу. Его взгляд уже почти полностью ясный, а значит, брат осознает что мы только что сделали…
Я пытаюсь сложить свои мысли в слова, но язык меня не слушается. Вместо звуков я издаю лишь какие-то хрипы.
— К черту всё, сестренка! Давай уедем — горячо шепчет он — Только ты и я. Мне не нужна Никки, я тебя люблю. Всегда любил сначала, как сестру, теперь как женщину…
— Нет — нахожу в себе силы возразить — А как же твоя дочка…
Дан хмурится, приближается к моим губам.
— Ты важнее — борется с желанием меня поцеловать.
— Мы не можем быть вместе — успеваю сказать — Я люблю другого. Прости.
— Другого? — дрогнувший голос брата режет своей болью — Кого? Матвея?
— Не важно. Не тебя, Дан. Не тебя! — толкаю его в грудь, начиная плакать.
— Блин, не плачь — он пытается успокоить меня, но я отталкиваю его, пресекая все попытки меня обнять.
— Уходи, пожалуйста — прошу сквозь слезы — Уходи…
Брат ещё пытается меня успокоить, но потом понимает, что всё бесполезно и кое-как натянув одежду выходит из моей комнаты.
Я рыдаю в подушку так долго, пока у меня не кончается силы. Тело ещё хранит его прикосновения, и они меня убивают… Я сгораю изнутри от понимания того, что сегодня мы окончательно перешли черту. И больше у меня нет дома. У меня нет брата. У меня нет семьи. Эти стены, где раньше я чувствовала себя в безопасности теперь давят, ломая мне кости. Я не могу закричать, потому что в горле стоит ком…
Не сразу замечаю, что в комнате я не одна. Вздрагиваю, столкнувшись с голубыми, как у Дана глазами… Она всё знает: понимаю по её взгляду на меня. В нем столько холода и сожаления, что я начинаю испытывать запоздалый стыд…
— Ты больше не будешь жить в этом доме — ровно говорит она — Собирай свои вещи и уезжай к мужу.
— Мам — жалобно пищу я.
— Никогда не думала, что ты вырастешь такой сукой… Трахаться с братом, когда за стеной спят его жена и дочка… Разве так я тебя воспитывала, Майя? Как ты вообще могла его захотеть?
— Я, я не знаю… — слезы снова начинают меня душить.
— Это мерзко. Это гнусно. Это ужасно. Тебе повезло, что об этом знаю только я. Ни Никки, ни твой отец даже не подозревают, чем вы с Даном занимаетесь… Честно говоря, и я бы не хотела об этом знать. Лучше жить в неведении — мама идёт к выходу и почти у порога бросает мне — Не вздумай забеременеть от него. Иначе, я придушу тебя своими же руками. Не посмотрю на то, что ты моя дочь.
— Не бойся, мам, я предохраняюсь — отвечаю тихо, давясь всхлипами и размазывая по лицу горячие слезы.
В её голубых глазах лёд и ярость. Никогда не видела маму в таком тихом бешенстве. Она хочет сказать что-то еще, но передумывает и уходя с силой захлопывает дверь моей комнаты. Этот звук похож на выстрел, что не ранит меня, а наконец убивает…
41. Синее пламя превращается в лед.
Я до сих пор не верю в то, что его нет. Даже когда мне после кремации отдали урну с прахом, было полное ощущение дурного сна. Сердце. Его подвело сердце. Могла ли я возбудить его настолько, что он словил приступ? Навряд ли. Я почему-то была уверена, что его убили. И сделал это курьер, что принёс цветы. Я не знаю как, но он убил Дилана. Почему не тронул меня? Этот вопрос не давал мне покоя. Я ведь могла рассказать полиции о нем. Я видела лишь силуэт, никаких примет, но все же, по камерам в отеле, они могли бы найти его…
Урна с прахом моего мужа заняла место на полке в шкафу. Как того требовали традиции, я поеду в Англию, чтобы предать земле его прах. А ещё через время, должна буду вступить в права наследования всем его имуществом, так как завещания муж не оставил. Он явно не собирался умирать. По крайней мере сейчас, без наследника…
Я пока не могу выехать в Англию, потому что переживаю за отца. Он по-прежнему в больнице и ещё не знает о том, что я стала вдовой… Мы со Стеллой решили не говорить ему об этом и попросили Диану хранить всё в тайне. Отношения со Стеллой у неё не заладились с самого начала, со мной же она подружилась. Я даже поверила в то, что она правда любит моего отца. Я не чувствовала в ней фальши или игры. Её не интересовали наши деньги, Диана не стремилась войти в нашу семью и держалась в тени. Рядом с ней отец расцветал и как будто бы становился моложе… Это не могло не радовать. Я смотрела на них и вспоминала нас с Олегом. Наверное, со стороны мы тоже выглядели такими милыми и влюблёнными…
Я не говорила никому, о том, что собираюсь поехать в Россию. Наплевав на все предостережения, я хотела познакомиться с его семьёй и узнать наконец, жив ли он. Что если да? Вдруг все же случилось чудо и Олег выжил… Если же нет, я хотя бы увижу его могилу и попрощаюсь с ним… Скажу всё то, что камнем лежит на сердце и комом стоит в горле. Может, мне станет легче… Потому что время не лечит, а лишь заставляет меня снова и снова переживать его смерть и винить себя в его гибели.
В клинике я познакомилась с одной русской девушкой, она обещала помочь мне с визой. У неё был болен брат и она так же как и я приходила в клинику почти каждый день. Так мы и подружились. Её звали Екатерина, но я звала её Катерина, так мне было удобнее. У неё были выразительные серые глаза, длинные светлорусые волосы и самая обаятельная улыбка, какую я только видела. Лёгкий акцент делал её образ лишь ещё более нежным. Слово за слово и я незаметно рассказала ей часть своей истории с Олегом. Совпадение, но она оказалась с того же города, что и он. Более того, Катерина знала семью Антохиных и самого Олега. Они пересекались в одной компании несколько лет назад и больше не поддерживали связь.
— Отстраненный и холодный парень. Весь в себе — сказала она — Мне он не понравился. А вы значит, встречались?
— Да — кивнула я — Хочу сделать ему сюрприз. Только вот, я не знаю его адреса…
— Это не проблема. Я узнаю у девчонок. По-любому он где-то наследил… — подмигнула мне Катерина.
— Всмысле наследил? — не поняла я.
— Ну, встречался с кем-то. Прости, я иногда путаю слова — улыбнулась она — Каждый близкий человек оставляет в нашей душе след, не так ли?
— Конечно.
— Следы это и есть связь между людьми. Её не видно, но она есть, прочная призрачная нить между нашими душами… — говорит Катерина.
Я понимаю, что это действительно так. Здесь, в доме отца я чувствую связь с ним. Вспоминаю, как вот так же мы сидели и разговаривали о разном, практически обо всем…
— Тесса, расскажи мне об Олеге — вдруг просит подруга.
— Что рассказать? — не понимаю я.
— Какой он. Мне интересно — видя мой ступор добавляет — Прости за любопытство, конечно…
— Необыкновенный — говорю первое, что приходит на ум — Потрясающий. Мой.
В комнату заходит Диана и увидев меня с Катериной едва заметно хмурится. Почему-то они друг друга недолюбливают, и если Катерина никогда явно этого не показывает, то Диана не сдерживает эмоций.
— Тесса, можно тебя на пару слов? — спрашивает она, бросив раздраженный взгляд на Катерину.
Я со вздохом встаю из-за стола и мы с Дианой выходим в коридор.
— Что она тут опять делает? — шипит на меня девушка — Ты знаешь её всего ничего! Это небезопасно…
— Не волнуйся. Всё в порядке. Нам ничего не угрожает — я беру её под руку и веду подальше от столовой — Успокойся. Катерина моя подруга. Да, мы знакомы с ней недавно, но я чувствую, что она хорошая…
— Тесса, нельзя быть такой доверчивой! Ты веришь всем её словам. Может она и не Катерина вовсе! Откуда нам знать! — кипит Диана.