Что это? Знакомый голос и в особенности знакомая ослиная интонация этого голоса, - оглядываюсь, - так и есть! он! он, проницательный читатель, так недавно изгнанный с позором за непонимание ни аза в глаза по части художественности, - уж он опять тут, и опять с своего прежнею проницательностью, - он уж опять что-то знает!
- А! Я знаю, - ревет он в телячьем восторге от своей догадливости, знаю, кто это такой пишет в...
Я торопливо хватаю {Далее было начато: а. под руку б. что попало} первое, что удобно для моей цели, что попалось под руку, - попалась салфетка, потому что я, переписав письмо "отставного студента", сел завтракать, - итак, я схватываю салфетку и затыкаю ему рот: "Ну, знаешь, так и знай; что ж орать {Вместо: что ж орать - было: что ж ты орешь} на весь город?" {После: на весь город?" - помета: Перечитано 9 марта.}
Милостивый государь,
Вы поймете, до какой степени я была обрадована вашим письмом. От всей души благодарю вас за него. {Далее было начато: а. Характер нашего покойного друга б. Я вполне в вас} Ваша близость к покойному Дмитрию Сергеевичу дает мне право считать и вас моим другом. Позвольте мне употреблять это название. {Далее было: И потом, почему "вы", не могу я говорить вам проще, называя вас "ты"?}
Характер Дмитрия Сергеевича {Вместо: Дмитрия Сергеевича - было: нашего покойного друга} виден в каждом из его слов, передаваемых вами: он постоянно отыскивает самые затаенные причины {Вместо: затаенные причины - было: глубокие побуждения} своих действий, и ему доставляет удовольствие подводить их под свою теорию эгоизма, - впрочем, это общая привычка всей нашей компании. Мой Александр также охотник разбирать себя в этом духе. Если б вы послушали, как он объясняет свой образ действий в течение трех лет относительно меня и Дмитрия Сергеевича! {Далее было: [вы могли] этот эгоист} Все, по его словам, происходило по эгоистическому расчету, для его собственного удовольствия. И я уж давно приобрела эту привычку. Словом сказать, мы все трое, если послушать нас, такие эгоисты, каких до сих пор свет еще не производил. А может быть, это и правда? Может быть, прежде не было таких эгоистов? Может быть, прежде не знали, что человек именно тогда лучше всего соблюдает свою выгоду, {Вместо: свою выгоду - было: своекорыстный расчет} когда действует благородно? Кажется, так. По крайней мере и Дмитрий Сергеевич говорил это, и мой Александр так говорит: да, мы новые люди, конечно, {может быть,} далеко не из лучших новых людей, но все-таки новые люди.
Но кроме этой черты, общей всем нам троим, в словах Дмитрия Сергеевича, которые передает мне ваше письмо, есть и другая черта, уж собственно принадлежащая его положению: {Далее начато: все} очевидная цель всех его объяснений - успокоить меня. {К слову: меня - зачеркнутая вставка на полях: Он поэтому даже выставляет все дело довольно односторонне и я могу во многом по } Мой друг, я {Далее начато: благодарю Дмитрия} очень признательна за это, {Далее было: коварство и скажу, что и я уж} но ведь и я эгоистка - я скажу: напрасно он столько заботится о моем успокоении, мы сами себя оправдаем гораздо легче, чем оправдают нас другие, и я, если сказать правду, не считаю себя ни в чем виноватою перед ним. {Далее было: а. Но я ценю его благородство б. Но я [я считаю] знаю, что благородно} Скажу больше: я даже не считаю себя обязанною быть признательной к нему. Я ценю его благородство, но ведь я знаю, что он был благороден не для меня, а для себя. Ведь и я, если не обманывала его, то не обманывала его не для него, а для себя - не потому, {ведь не потому,} что обманывать было бы несправедливостью к нему, а потому, что это было бы противно мне самой. Покойный Дмитрий Сергеевич наверное одобрил бы такой способ понимания вещей. Мой Александр одобряет его.
Я сказала, что не виню себя, {Далее было: Но я также чувствую как} так же, как и он. Но так же, как и он, я чувствую влечение оправдаться, то есть, по его словам, имею предчувствие, что другие не так легко могут избавить {оправдать} меня от порицания {могут ~ от порицания вписано.} за некоторые стороны моих действий, как избавляю я. {Далее было начато: а. Но только это у б. Мы с ним совершенно в. Дело наше распадается на две части, и ваше отношение к этим частям совершенно} Я не чувствую никакой охоты оправдываться в той части дела, в которой оправдывается он, - и, наоборот, мне хочется оправдаться в той части, в которой он не находит нужды оправдываться. В том, что было до моего сна, никто не назовет меня сколько-нибудь виноватою, это я знаю; но потом - не я ли сама была причиною, что дело имело такой мелодраматический вид и привело к такой эффектной катастрофе? Не должна ли я была гораздо проще смотреть на ту перемену отношений, которая была уж неизбежна, когда этим сном {Вместо: этим сном было: а. мне приснился этот сон б. проснулась} в первый раз раскрылось мне и Дмитрию Сергеевичу положение мое и Дмитрия Сергеевича? Вечером того дня, {Вместо: Вечером того дня - было начато: а. В тот б. В тот в} когда погиб Дмитрий Сергеевич, я имела длинное объяснение с свирепым {с ужасным} Рахметовым, - какой это мягкий и добрый человек! {Далее было: я подозревала} - он говорил мне бог знает какие ужасные вещи про Дмитрия Сергеевича, но если пересказать их вместо его жестокого, как будто враждебного Дмитрию Сергеевичу {Текст: как будто ~ Дмитрию Сергеевичу вписан.} тона тоном дружеским к Дмитрию Сергеевичу - что ж, пожалуй, они справедливы. Я подозреваю, что Дмитрию Сергеевичу было очень понятно, в каком смысле будет говорить со мною Рахметов, и что это входило в его расчет. {в его расчет вписано.} Да, для меня тогда нужно было слышать эти вещи, они меня успокоили, и кто бы ни устроил этот разговор, я очень благодарна за него вам, мой друг. Но сам Рахметов должен был сознаться, что Дмитрий Сергеевич в последней половине дела поступил отлично. Он винил его только за первую половину, в которой он и имел охоту оправдываться. Я буду оправдываться во второй половине, хотя никто не говорил {не винил} мне, что я виновата в ней. Но у каждого из нас есть порицатель, более строгий, чем сам Рахметов, - это наш собственный ум.
Да, я чувствую, что было бы гораздо легче для всех, если б я смотрела на дело проще, не придавала ему важного значения. Тогда Дмитрию Сергеевичу не было бы надобности прибегать к такой радикальной развязке, до которой он был доведен излишнею пылкостью моей тревоги. Так, мне кажется, должен он смотреть на дело, хотя не поручал вам передать мне это. {хотя не говорил вам этого} Но ведь и у меня есть свои извинения. Вторая половина нашей истории начинается с поездкою в Рязань. {Вместо: Вторая половина ~ в Рязань - было: Когда он ездил в Рязань, по его собственным словам, не составляло для него важности, следовательно, я была спокойна за эту часть второй половины нашей мелодрамы} Мне кажется, что если б я не придавала чрезмерной {чрезмерной вписано.} важности перемене отношений, можно было бы обойтись без этой поездки, - но ведь она не была тяжела {важна} для него, - стало быть, и не велика беда, наделанная моим экзальтированным взглядом на {Далее было: дело, совершенно иное} перемену отношений. Совершенно другое дело - погибель Дмитрия Сергеевича. Он объясняет необходимость своего решения двумя причинами: обременительностью мне признательности к нему и моим желанием стать к Александру в отношения, правильность которых признается обществом. Он говорит: {Текст: обременительностью ~ говорит: вписан.} - мне было тяжело видеть человека, которому я была, по моему мнению, бесконечно обязана, - вид его тяготит меня чрезмерным бременем признательности. Нет, это не совсем так. Надобно помнить, что человек слишком расположен приискивать мысли, которыми может облегчить себя, и в то время, когда он видел надобность погибнуть, эта причина уж давно не существовала {Далее было: я видела} - моя признательность к нему давно получила ту умеренность, {Вместо: получила ту умеренность, - было: вошла в границы,} при которой она чувство приятное. А ведь только эта причина и имела связь с моим прежним экзальтированным взглядом на дело. Вторая причина - желание придать моим отношениям к Александру характер, признаваемый обществом, - ведь она совершенно нисколько не зависела от моего взгляда на дело, она проистекала из понятий общества. Против нее я была бы бессильна. Но Дмитрий Сергеевич совершенно ошибается, если думает, {Вместо: если думает, - было: если важность} что его присутствие было тяжело для меня именно по этой причине. Нет, напротив, если бы он не погибал, то ведь легко было бы устранить ее, если б только это было нужно и если бы этого было бы достаточно для меня. {Далее было: При наших нравах} Если муж живет вместе с женою, этого уж совершенно довольно, чтоб общество не делало скандала жене, в каких бы отношениях ни была она к {Далее было: к мужу или} кому-нибудь другому. {Далее было: муж признает эти отношения, и общество удовлетворяется этим.} Это уж большой успех. Мы имеем довольно примеров тому, что благодаря благородству мужа дело устроивается таким образом, и видим, что во всех этих случаях общество оставляет жену в покое. Теперь я нахожу, что это самый лучший и легкий для всех способ устроивать {развязывать} дела, подобные нашему. Дмитрий Сергеевич прежде предлагал мне этот способ, - тогда я отвергла его по своей экзальтированности. Не знаю, как было бы, если б я тогда приняла его. Если б я могла остаться довольною {Вместо: могла ~ довольною - было: осталась довольною, то} только тем, что общество оставило бы меня в покое, не делало бы мне скандала, не хотело видеть моих неправильных отношений к Александру, - этого, конечно, было бы достаточно {Вместо: этого, конечно, ~ достаточно - было: этого было бы достаточно} для того, чтоб Дмитрию Сергеевичу не нужно было решаться на погибель. {Вместо: решаться на погибель - было: прибегать к погибели} Тогда, конечно, у меня не было бы никакой надобности желать, чтобы мои отношения к Александру определены были официальным образом. Но мне теперь кажется, что {Далее было: при данных характерах - моем и Дмитрия Сергеевича, это устройство было бы неудовлетворительно} в нашем случае не было бы удовлетворительно такое устройство дела, совершенно удовлетворительное для большей части подобных случаев. Наше положение имело ту редкую {довольно редкую} случайность, что все три личности, которых оно касалось, {Вместо: которых оно касалось было: участвовавших в нем} были равносильны. Если бы Дмитрий Сергеевич чувствовал превосходство Александра над собою {Далее было: или если б я} по уму, или по развитию, или по характеру, тогда, уступая свое место Александру, он уступал бы превосходству той или другой нравственной силы, его отказ не был бы отказом добровольным, а отступлением слабого перед сильным. Точно то же было бы, если бы я по уму или характеру была бы гораздо сильнее Дмитрия Сергеевича и он до развития моих отношений к Александру был уж тем, что очень хорошо характеризует анекдот, которым, помнишь, {Вместо: Очень хорошо ~ мой друг - было: известный "муж своей жены" - помните, мой друг, анекдот} мой друг, я забавлялась целых три {Вместо: целых три - было: два} вечера? - как встретились в фойе Большой итальянской оперы два господина, разговорились, понравились друг другу, захотели познакомиться; "так будем же знакомы", сказал один: "я поручик {офицер Далее было: или не помню, что-то в этом роде, поручик или штабс-капитан такой-то} такой-то". "А я муж г-жи Тедеско", - отрекомендовался другой. Если бы Дмитрий Сергеевич {Вместо: Дмитрий Сергеевич - было: ты} был "муж г-жи Тедеско", о, тогда, конечно, {Далее было: не было бы надобности} точно так же не было бы надобности в его погибели, как и в случае решительного превосходства Александра над ним, - он опять уступал бы силе, покорялся бы, смирялся бы, и если бы был человек благородный, не видел бы в этом своем смирении ничего обидного для себя - и все было бы прекрасно. Но его отношения ко мне и к Александру были вовсе не таковы. Он не был ни на волос ниже или слабее кого-нибудь из нас, - и мы это знали, и он это знал. Его уступка не была следствием бессилия {Вместо: следствием бессилия - было: покорностью слабого, не была следствием бессилия} - о, вовсе нет, - она была чисто делом его доброй воли. Так ли, мой друг, - вы не можете отрицать этого? Поэтому в каком же положении видела я себя? - вот в этом, мой друг, вся сущность дела. Я видела себя в положении зависимости от его доброй воли, - вот почему мое положение было тяжело мне, вот почему он увидел надобность в благородном решении погибнуть. Да, мой друг, причина чувства, которое принудило его к этому, скрывалась гораздо глубже, нежели объясняет он в вашем письме. Обременительный размер признательности уже не существовал; удовлетворить претензиям общества было бы легко тем способом, какой он сам предлагал мне, - да ведь претензии общества и не доходили до меня, живущей в своем очень маленьком кругу, который совершенно не имеет их. Но {Далее было: вот в чем было дело} я оставалась в зависимости от него, мое положение имело своим основанием только его добрую волю, оно не было самостоятельно - вот причина того, что мне было тяжело. Судите же теперь, могла ли эта причина быть отвращена каким бы то ни было спокойным взглядом моим на перемену наших отношений? Тут важность не в моем взгляде, а в том, что Дмитрий Сергеевич был человек самобытный, {независимый,} поступавший так или иначе по доброй воле - по доброй воле! Понимаете ли вы, мой друг, какой глубокий эгоизм скрывается в моем чувстве: я не хочу зависеть от доброй воли кого бы то ни было, хотя бы самого преданного мне человека, хотя бы самого уважаемого мною человека, в котором я не менее уверена, чем в самой себе, о котором я положительно знаю, что {что он готов} он всегда будет с радостью делать все, что мне нужно, что он дорожит моим счастьем не меньше, нежели я сама, {Далее было: такой человек, - понимаете ли вы, мой друг,} - можете ли вы измерить, мой друг, как глубок эгоизм в моем чувстве? И однако же, к чему все это говорится? к чему этот анализ, раскрывающий самые тайные мотивы {побуждения} чувства, - такие мотивы, которых не доискался бы никто другой и которые вовсе ведь не приносят же особенной чести? все-таки {Далее было начато: к такой же эгоистической цели} и это саморазоблачение делается только в свою же пользу, чтоб можно было сказать: "я тут не виновата, дело зависело от такого факта, изменить который было не в моей власти".
Но довольно об этом. Если вы имели столько симпатии {интереса} ко мне, что не пожалели потратить так много времени на ваше длинное письмо, то, конечно, я должна быть уверена, что вам интересно будет узнать, что было со мною после погибели Дмитрия Сергеевича. Вы, конечно, знаете от Рахметова, что я была в отчаянии, прочитав записку, в которой Дмитрий Сергеевич говорил, {объявил} что "сходит со сцены"; вы, конечно, знаете от него, что я решилась навсегда расстаться с Александром и уехать из Петербурга, что, дав мне помучиться весь день до поздней ночи, Рахметов показал мне записку моего доброго, доброго друга, которая совершенно изменила мои мысли (видите, какая я дипломатка, как осторожны мои выражения, вы должны быть довольны этим), но уехать из Петербурга все-таки было надобно для достижения того же самого эффекта, для которого Дмитрий Сергеевич не пожалел {заставил} оставлять меня на страшное мучение в течение целого дня, - как я благодарна ему за эту безжалостность! {Далее было начато: а. до Рахметова б. на другое в. рано г. на другое утро отыскал Рахметов} Вы, конечно, знаете также, что Рахметов еще раньше, чем явился сидеть сторожем моего отчаяния, отыскал Александра и сказал ему, что было нужно для его успокоения. Ехать до Москвы мне уж не было надобности, надобно было только удалиться из Петербурга. - Я уехала в Новгород, туда приехал через несколько дней Александр, привез документы о погибели Дмитрия Сергеевича, мы повенчались через неделю после этой погибели, прожили еще с месяц в Новгороде и вчера {и потом} возвратились в Петербург; вот причина, по которой я так долго не отвечала на ваше письмо: оно лежало {оставалось} в ящике Маши, дожидаясь меня. А вы, вероятно, {я думаю,} бог знает чего ни передумали, не получая так долго ответа.
Обнимаю вас, милый друг. Ваша Вера Кирсанова.
Жму твою руку, мой милый, - только, пожалуйста, уж хоть мне-то ты не пиши комплиментов, - иначе я изолью {изольюсь} перед тобою сердце мое целым наводнением превознесений твоего благородства, тошнее чего, конечно, ничего не может для тебя быть. А по правде говоря, не доказывает ли присутствие порядочной дозы тупоумия как у меня, так и у тебя в том, что и ты мне, и я тебе пишем лишь по нескольку строк, _ что мы на первое время как-то как будто несколько конфузимся в разговоре? Какая пошлость! Впрочем, мне-то, положим, это еще извинительно, - а ты-то с какой стати? В следующий раз, надеюсь, уж буду рассуждать с тобою свободно и напишу тебе здешние новости в подробном размере. {в подробном размере, вписано.}
Твой Александр Кирсанов. {Далее на полях дата: 14 февр}
Переписка эта продолжалась еще три-четыре месяца, деятельно со стороны Кирсановых, довольно небрежно и скудно со стороны их корреспондента. Потом он и вовсе перестал отвечать на их письма. Оставшись пять-шесть раз без ответа, бросили писать и они. {После: и они - было начато: Четвертый сон Веры Павловны, а. И снится Вере Павловне [что она сама] сон: слышит она знакомый прекрасный голос поет: Sein hoher... И сладкие речи... вот идет она и поет... Хорошо ли я пою? Добра ли я? певица ли б. [И снится] [Милый мой] И снится Вере Павловне сон Рядом с наброском: И снится ~ сон - заметка: в этот день поутру записку, содержание которой таково: не пора ли прекратить ожидание?}
Утро. {а. Начато: В б. Начато: Поздний вечер. Вера Павловна} Муж {Кирсанов} в своем госпитале. Вера Павловна ждет его к обеду. Она досыта наработалась в этот день: ведь она образует другую мастерскую, в другом конце города. С Лопуховым они жили на Васильевском. Теперь она живет в Сергиевской улице, потому что Кирсанову нужно иметь квартиру ближе к Выборгской стороне. {Далее было: прежде они жили на Васильевском} Мерцалова очень хорошо пришлась по той мастерской, которая была основана на Васильевском острове, - да и натурально: {да и натурально вписано.} - ведь она уж {ведь она и раньше} была хорошо знакома с мастерской и сама тоже хорошо знакома ей. Когда Вера Павловна возвратилась в Петербург, она увидела, что если ей и нужно бывать в этой мастерской, то разве изредка, {Далее было: по [люб] привязанности} больше только потому, что ее привязанность влечет ее туда и что там ее встречает привязанность, - может быть, на несколько времени еще и не вовсе бесполезны ее посещения: все-таки ведь Мерцалова иногда еще находит нужным предлагать ей вопросы о том или о другом, - но это {ведь это} берет так мало времени, она уж и теперь бывает там больше как любимая гостья, чем как необходимое лицо, {она уж ~ лицо, вписана.} а скоро Мерцалова приобретет столько опытности, что вовсе перестанет нуждаться в ней. Чем же заняться? Ясно чем: надобно основать другую мастерскую в другом конце города. - И новая мастерская основывается в одном из переулков, идущих между Бассейною и Сергиевскою. С нею гораздо меньше хлопот, чем с прежнею: {Далее было: и за нее она уже рада} ведь основной штат {кадр} - пять человек - перешел сюда из прежней мастерской, где места их заняты новыми девушками; {желающими} ведь остальной штат новой мастерской {штат новой мастерской вписано.} набрался из хороших знакомых тех швей, которые работают {находятся} в первой мастерской. А это значит, что все уж было более чем наполовину приготовлено: цель и порядок известны всем членам компании, новые девушки прямо и поступили с тем желанием, чтобы введен был {Далее было: тот порядок} с первого же раза тот порядок, которого так медленно достигла первая мастерская. О, теперь дело устройства идет вдесятеро быстрее, чем тогда, и хлопот с ним втрое меньше; но все-таки много работы, и Вера Павловна устала ныне, как устала и вчера, {Далее было: как устанет и завтра} как устает уж два месяца, - (да, только еще два месяца, хотя уж около полугода прошло со времени ее второго замужства: что ж, надобно же было сделать себе свадебный праздник месяца на два по возвращении из Новгорода), - как будет уставать еще месяца три. {Далее было начато: Да, три месяца ей уж нельзя было}
Итак, Вера Павловна устала и отдыхает, и думает - о многом, о многом, всего больше о настоящем: оно так хорошо! {Далее было: Но вспоминается} Часто отдаваться воспоминаниям некогда: слишком много в настоящем, воспоминания будут позже, о, гораздо позже, через несколько десятков лет, но все-таки бывают они изредка и теперь, - вот и ныне ей вспомнилось то, что чаще всего вспоминается в этих нечастых воспоминаниях.
- Миленький мой, я еду с тобою! Я завтра же поеду вслед за тобою, {Вместо: Я ~ вслед за тобою, - было: поеду к тебе,} когда ты не хочешь взять меня ныне с собою.
- Подумай. Посмотри. Подожди моего письма. Оно будет завтра же.
Когда она возвращается домой, и сама не знает, что она чувствует, {Далее было: или уж} так она потрясена этим быстрым оборотом дела: еще {только} не прошло суток {Двое суток} - да, только вот еще через два часа будут сутки после того, как он прочел ее письмо, - и вот, он уже удалился как это скоро, как это внезапно! В два часа ночи она еще ничего не предвидела, - он выждал, когда она, уж {уж едва} утомленная тревогою того утра, уж не могла долго противиться сну, вошел, сказал несколько слов, - и в этих словах почти все было только непонятное предисловие к тому, что он хотел сказать, - а что хотел он сказать ей, он сказал в таких кратких словах: "я давно не видел своих стариков, съезжу к ним, как они будут рады" - только, и тотчас же ушел. Она бросилась за ним, хоть он и просил ее не делать этого, - где ж он? Маша, еще не успевшая уснуть после гостей, {еще ~ гостей, вписано} говорит: "Дмитрий Сергеевич ушел гулять". И она должна была лечь спать, и странно, как могла она уснуть? - но ведь она не знала же, что это будет завтра, - ведь он сказал, что они еще успеют переговорить обо всем, - и едва успела проснуться, уж ему пора ехать на железную дорогу. Да, все это только мелькнуло перед ее глазами, как будто это не было с нею, будто ей кто-то торопливо рассказывает, что это было с кем-то другим. Только теперь, возвратившись домой с железной дороги, она очнулась и стала думать: что же теперь с нею?
Да, она поедет в Рязань. Поедет. Иначе нельзя ей. Но это письмо: Что будет в этом письме? Нет, что же ждать этого письма для того, чтобы решиться? Она знает, что будет в нем. Но все-таки надобно отложить решение до письма. Да, она поедет. Это думается час, это думается два, это думается три, четыре часа. {Далее начато: Маша} Но Маша проголодалась и уж в третий раз зовет ее обедать, но в этот раз больше велит ей, чем зовет ее. Что ж, и это рассеяние. {Далее было: и опять думается} Бедная Маша, как я заставила ее проголодаться! - "Да что же вы ждали меня, - вы обедали, не дожидаясь?" - "Как это можно, Вера Павловна?" {Далее было: Давайте же обедать вместе.} И опять думается час, два: "я поеду, - да, завтра же поеду, только дождусь его письма, потому что он просил об этом, но что бы ни было написано там, - да ведь я и знаю, что в нем, - все равно, что бы ни было написано в нем, я поеду". Это думается час и два; - час это думается, но два думается ли это? Нет, хоть и думается все это же, но думаются еще четыре слова, такие маленькие слова: "он не хочет этого". И все больше и больше думаются эти четыре маленьких слова, - и вот уж солнце скоро зайдет, а все думается прежнее, и эти четыре маленьких слова - и вдруг, перед самым тем временем, как опять входит неотвязная Маша и требует, чтобы Вера Павловна пила чай, - перед самым этим временем эти четыре маленьких слова обращаются в четыре {Так в рукописи.} других маленьких слова: "и мне не хочется этого". Как хорошо сделала эта неотвязная Маша, что вошла! Она прогнала эти новые четыре маленьких слова.
Но и благодетельная Маша ненадолго отогнала эти маленькие слова. Сначала явилось опровержение им: "но я должна ехать", и в тот же миг опять стали закрываться маленькие четыре слова: "он не хочет этого", и в тот же эти четыре маленьких слова опять выросли в пять маленьких слов: "и мне не хочется этого". И думается это полчаса, и через полчаса эти четыре маленьких слова, эти пять маленьких слов уж начинают переделывать по своей воле даже прежние слова, даже самые главные, главные, и из двух слов: "я поеду" - вырастают три слова, уже вовсе не такие, хоть и те же самые: {вырастают ~ те же самые вписано,} "поеду ли я?" вот как растут и превращаются слова, - но вот опять Маша: "я ему, Вера Павловна, уж отдала полтинник, как тут на конверте написано, - это кондуктор принес, который приехал с вечерним поездом; он говорит, что, как обещал, так и сделал: для скорости приехал на извозчике". Письмо от него, да, она знает, что в этом письме: "не езди", но она все-таки поедет, она не послушается, - нет, в письме не то, - вот что в нем, чего нельзя не слушаться: "Я еду в Рязань, но не прямо в Рязань. У меня много заводских дел по дороге; кроме Москвы, где по множеству дел мне надобно прожить с неделю, {где по множеству ~ неделю вписано.} я должен быть еще в двух городах раньше Москвы и в трех после Москвы, {раньше ~ Москвы, вписано.} прежде чем попаду в Рязань. Сколько времени где я проживу, когда где буду, - не буду определять, потому что в числе других дел есть получения денег {долгов} с разных наших торговых корреспондентов, а ты знаешь, милый друг мой, что если надобно получить деньги, то часто приходится ждать по нескольку дней там, где рассчитывал пробыть всего несколько часов, и поэтому я решительно не знаю, когда я доберусь до Рязани, но наверное не так скоро".
Он совершенно отнимал у нее {оставлял ее} возможность схватиться за него, чтоб удержаться подле него.
Что ж ей теперь делать? {Далее начато: Куда} И прежние слова: {Далее было начато: а. "поеду ли я" б. я поеду} "я должна ехать к нему" превращаются {заме} в слова: "все-таки я не должна видеться с ним", и этот "он" уж не тот, о котором думалось раньше. {Далее было начато: придет} Этими словами заменяются все прежние слова, и думается час, и думается два: "я не должна видеться с ним" - и как они, когда они заменились словами: "неужели ж я захочу увидеться с ним? Нет". И когда она засыпает, {Далее было: едва ли} эти слова: "неужели я увижусь с ним?" едва ли уж не выросли, {едва ли уж не [заменились] превратились} да, выросли в слова: "неужели же я не увижусь с ним?" И когда на другое утро она просыпается, уж вместо всех прежних слов только все борется одно слово с двумя словами: "увижусь" - "не увижусь" - и то слово, которое побольше, все хочет удержать маленькое слово, так и льнет, так и льнет к нему, так и хватается за него, так и держится его: "не увижусь"; {Текст: то слово ~ "не увижусь"; вписан.} а маленькое слово все отбегает и пропадает, все отбегает и пропадает: "увижусь"; и так идет утро, забыто все, забыто все от этих усилий {стараний} большого слова удержать подле себя маленькое, - да, и оно удерживает его и зовет на помощь себе другое маленькое слово, чтобы некуда было отбежать этому маленькому: "нет, не увижусь", - да, {Далее было: теперь это слово крепко и} теперь два слова крепко держат между собою третье, самое маленькое слово, некуда ему отбежать, {уйти} они сжали его между собою: "нет, не увижусь" - "нет, не увижусь" - "нет, не увижусь"; только что это делает она? {Далее начато: на ней уж} Шляпа уж надета, и это она инстинктивно взглянула в зеркало, приглажены ли волоса {Далее было: прямо ли, так} - да, в зеркале она увидела, что на ней шляпа; и опять {Далее было: три слова: "нет, не так} из трех слов, которые успели было срастись так твердо, два пропадают, осталось одно, и к нему прибавились новые, совсем новые: "нет возврата". Нет возврата, нет возврата. - Маша, вы не ждите меня обедать; я не буду ныне обедать дома. {Против текста: Нет возврата ~ дома. - дата: 15 февр}
- Александр Матвеевич еще не изволили возвращаться из гошпиталя, спокойно говорит Степан, {Далее начато: Нужды нет} - ведь в ее появлении нет ничего особенного для Степана: пол назад она так часто бывала здесь.
- Я знаю; все равно, я посижу. Вы не говорите ему, Степан, что я здесь. {Вы не говорите ~ здесь, вписано.}
Она берет какой-то журнал - да, она может читать и видит, что может читать; да, как только "нет возврата", как только принято решение, {Вместо: принято решение - было: решено} она чувствует себя гораздо спокойнее. Конечно, она мало читала - вовсе не читала, - она осмотрела комнату, она стала прибирать {убирать} ее, будто хозяйка - конечно, мало убирала, вовсе не убирала, но как она спокойна: и может читать, и может заниматься делом, заметила, {Далее было: какая-то вещь осталась на ст} что из пепельницы не выброшен пепел, что {Далее было: повер угол ковра - надобно} этот стул остался сдвинут с места. Она сидит и думает: "нет возврата, нет выбора, начинается новая жизнь", {Далее начато: час} - думает час, думает два: "как он удивится, как {как обрадуется} он будет счастлив {Далее было: а я?} начинается новая жизнь. Да, как мы счастливы". {Далее было: итак сбылось, как мы счастливы!}
Звонок; она немного покраснела и улыбнулась. Шаги, дверь отворяется, "Вера Павловна"! - он пошатнулся, {так сильно пошатнулся,} да, он пошатнулся, он схватился за ручку двери, но она уж {Далее начато: обняла} подбежала к нему, обняла его. "Милый мой, как он благороден! как я люблю тебя! Я не могла жить без тебя"! - и потом что было? - она не помнит, {Далее было: как они поцаловались, сколько раз - на} - только помнит, что она поцаловала его, но как они перешли через комнату - этого она не помнит, - и он не помнит, - да, на несколько секунд у них обоих закружилась голова, потемнело в глазах от этого поцалуя - они очнулись уж через несколько секунд, увидели, что сидят рядом на диване - обнявшись, и снова поцаловались. "Верочка, ангел мой!" {Далее было: благодарю тебя} - "Друг мой, а не могла жить без тебя; как долго ты любил меня и молчал, как ты благороден, как он благороден, Саша!" - "Скажи же, Верочка, как это было?" "Я вчера сказала ему, что не могу жить без тебя; на другой день он уж уехал, {Далее было: я хотела ехать за ним} это было вчера, я хотела ехать за ним; весь день вчера я думала, что поеду за ним, - а теперь, видишь, я у тебя!" "Но как ты похудела в эти две недели, Верочка, как бледны твои руки!" Он цалует ее руки. "Да, мой милый, это была тяжелая борьба! Теперь я могу ценить, как много страдал ты, чтоб не нарушить моего покоя! Как мог ты так владеть собою, что я ничего не могла видеть? Как много ты должен был страдать!" - "Да, Верочка, это было не легко!" Он цалует ее руки - и вдруг она хохочет: "Ах, как же невнимательна к тебе, - ведь ты устал, ведь ты голоден", - она вырывается {бежит} от него и бежит. "Куда ты, Верочка?" Но она {она уж} ничего не отвечает, она уж в кухне и торопливо, весело говорит Степану: {Далее начато: давайте} "скорее, давайте обед, - на два прибора, скорее, где тарелки и все, давайте, - я сама возьму, накрою стол, вы теперь несите. Александр так устал в своем гошпитале". Она идет с тарелками, на тарелках звенят ножи, вилки, ложки, - "ха, ха, ха! мой милый - первая забота влюбленных при первом свидании - поскорее пообедать! Ха, ха, ха!" И он смеется и помогает ей накрыть стол - много помогает, но больше мешает, потому что все цалует ее руки {Далее начато: бледн} - ах, ах, как бледны эти руки! и все цалует их, - и они {и оба они вместе} цалуются и оба смеются. За столом сидят смирно, не шалят. Степан подает суп, - за обедом она рассказывает ему, как все это было. "Ха, ха, ха! как мы едим, влюбленные!" Входит Степан с другим {с новым} блюдом. "Степан, {Далее было: вам, я думаю} кажется, от меня вы останетесь без обеда?" - "Да, Вера Павловна, придется идти прикупить {купить} для себя в лавочке". - "Ничего, Степан, вперед вы уже будете знать, что надобно готовить для двоих. Давай мне свою сигарочницу, - она сама обрезывает для него сигару, сама закуривает ее, - кури, мой милый, а я пока пойду готовить {Далее было: а. кофе б. чай, в. поскорее кофе} кофе - или ты хочешь чаю? чего ты хочешь? Нет, твой обед должен быть лучше, вы с Степаном слишком мало заботились об этом". {Далее было: Какая в самом деле проза - первое свидание и суп, кружится голова от первого поцалуя и хороший аппетит!}
Она возвращается через пять минут, - Степан несет за нею чайный прибор, и, возвратившись, она видит, что его сигара погасла. {Далее было: - Он так и остался неподвижен, как она} "Ха, ха, мой милый, как ты замечтался без меня!" И он смеется, {Далее начато: да, я} они пьют чай. "Кури же, - она снова закуривает сигару и подает ему, - кури же".
И припоминая {передумывая} все это, она и теперь смеется: "как же прозаичен наш роман! - первое свидание - и суп, головы закружились от первого поцалуя - и хороший аппетит! - вот сцена любви! {Далее было: Вот ро, не знаю, найде} - Как все это было забавно! {Далее было: Нет, не забавно.} Да, как сияли его глаза, - что ж, впрочем, они и теперь так же сияют, - и сколько его слез упало на мои руки, которые были тогда так бледны! {Далее было: нет слез, они уж} - Этого теперь уж нет; в самом деле, у меня руки хороши, он говорит правду".
"Я сажусь, хочу разливать чай. {Вместо: Я сажусь ~ чаq - было: Мы сидим и пьем чай.} - Степан, у вас нет сливок, как же с этим быть? можно ли где достать хороших? да нет, некогда". - "Нет, сударыня, у нас здесь нет хороших сливок". {Далее было: Ну если нет, я буду пить с вином} - "Ну, так и быть, но завтра мы устроим это, - кури ж, мой милый, ты все забываешь курить".
Еще не допит чай, раздается страшный звон колокольчика, и в комнату влетают два студента, - они в своей торопливости {Вместо: в своей торопливости - было: запыхавшись и ничего не замечая} (даже и не видят ее и, запыхавшись и перебивая друг друга: {и запыхавшись ~ друг друга вписано.} "Александр Матвеевич, интересный субъект! {Далее было: говорит запыхавшись один} сейчас привезли, скорее! {Далее начато: нуж} чрезвычайно редкое осложнение!" - бог знает какой-то латинский термин, обозначающий болезнь интересного субъекта. - "Нужна немедленно помощь, {Далее было: спешит прибавить первый, - скорее} каждые полчаса дороги". - "Скорее же, мой милый, {Далее было: а. гонит б. говорит} спеши!" говорит она; - только тут студенты замечают ее, раскланиваются {и раскланиваются} и уходят с Александром, сборы его были недолги, потому что он все еще так и оставался в своем военном сюртуке. {Вместо: в своем ~ сюртуке. - было: а. в своем му б. в своем военном мундире} "Оттуда ты ко мне?" говорит она, прощаясь с ним. "Да". Долго ждет она его вечером - вот и 11 часов, и 12, и час, и два, а его все нет - что это такое? Она, конечно, нисколько не беспокоится, - ведь ничего ж не может случиться, но неужли он так долго задержан больным? Да, он является на другое утро в 9 часов - он до 4 часов оставался в госпитале, {Далее было: едва успел заснуть на часо} случай был очень трудный и очень интересный, - он едва заснул на три часа и поспешил к ней. {Далее было: всего на полчаса, потому что ему кажется надобно поскорее обойти} Она гонит его: "отправляйся назад, сумасшедший, как это можно! Спи! послал бы ко мне Степана сказать, как это было. Отправляйся же, спи, я буду к обеду", - и она прогоняет его.
Как оригинальны два первых свиданья! Но этот второй обед идет уж, как следует: они рассказывают друг другу свои истории, они и смеются, и задумываются, и жалеют друг друга, - каждому из них кажется, что другой страдал больше него... {Далее было: Через полторы недели они} Через полторы недели уж снята маленькая дача на Каменном острове, - ведь Александру нельзя быть слишком далеко от госпиталя, - и они поселяются на ней.
Не очень вспоминала Вера Павловна прошлое {свое прошлое} своей теперешней любви, - ведь в настоящем так много жизни, что не очень много {Вместо: не очень много - было: мало} места остается для воспоминаний. Но когда она вспоминала, то иногда, - сначала {сначала мимолетно} это было редкое, слабое, мимолетное чувство, потом развилось до очень заметной силы, - она была почему-то недовольна собою в этой истории: чем именно недовольна, это долго оставалось для нее совершенно смутным. Но она вдумывалась, вдумывалась, и ей стало казаться, что причина недовольства относится не к одному прошедшему, что она и теперь чем-то недовольна в себе.
- Скажи, мой милый, правду, - ты медик, ты физиолог, ты натуралист: как ты думаешь, должна быть разница в характере чувств между мужчиною и женщиною?
- Это один из множества таких вопросов, на которые {на которые точно} сама наука еще не отвечает, отвечают только ученые; один говорит "да", другой говорит "нет". {Далее было: это все смотря чью сторону берет наука}
- Ну, конечно, все говорят: "да", - все, кроме очень немногих, которые обо всем говорят не то, что все. Ты говоришь: "нет"? Я не говорила об этом с Дмитрием, - ведь мы вообще за четыре года меньше с ним говорили, чем с тобою в эти полгода, - хотя и с ним мы много говорили, то есть почти все я одна говорила, - ты говоришь "нет"?
- Да, я говорю "нет", но я ручаюсь {я уверен} только за то, что я так думаю и что я могу опровергнуть все возражения против этого; а за то, что это действительно полная истина, я не ручаюсь. {Далее было: Конечно, мой милый; полная истина то, что кровь обращается в жилах, что от движения зависит то, что бьется сердце [а пожалуй и то, что сердце бьется], а отчего бьется сердце, отчего нервы заставляют беспрестанно сжиматься и разжиматься его мускулы - ведь об этом существуют только мнения, а полной истины еще не известно. [Я знаю, что так и тут]}
- Но все-таки ты говоришь "нет"?
- Нет, я тебе не скажу, что я думаю, это обидно для нас, мужчин.
- Знаю, ты уж говорил это, - что организация женщины совершеннее и что, очень вероятно, женщина оттеснит мужчину на второй план в высших отраслях жизни, когда исчезнет господство грубого насилия, {Далее было: и когда женщина} которое теперь не дает женщине ни таких средств развития, ни таких мотивов для стремления к развитию, какие имеет мужчина. Я сама так думаю, мой милый, - но это время еще так далеко от нас, что мужчинам {вам} еще рано обижаться. Но я вопрос и более частный: как ты думаешь, должны ли чувства иметь больше власти над женщиною, чем над мужчиною?
- Ведь и об этом нельзя сказать {нельзя сказать вписано.} ничего положительно несомненного {Далее начато: нельзя сказать} при нынешнем состоянии знания. Но мне кажется скорее наоборот. Размер силы женского организма много меньше, {В рукописи ошибочно: больше} но крепость женского организма больше. Это доказывается уж одним тем, что продолжительность средней жизни у женщин больше, чем у мужчин, несмотря даже на то, {несмотря даже на то вписано.} что нынешний образ жизни гораздо менее здоров. Насколько я могу судить, женский организм энергичнее выдерживает впечатления, - о метеорологических влияниях погоды, климата, {Далее было: всего того} не совсем удовлетворительной пищи это, кажется, можно сказать положительно, - ведь это, {Далее было: прямо доходит до} вероятно, прямо доказывается тем, что средняя продолжительность женской жизни больше; но из этого, по моему мнению, выходит слишком сильная вероятность того, что он должен легче выносить и нервные {он должен ~ нервные вписано.} впечатления, потрясающие внутреннюю жизнь.
- Да, мне кажется, что это должно быть так. Отчего это не так?
- Обычай, дурная привычка, - то, почему разбитая армия бежит, хотя если она вздумала бы остановиться, то ведь она остановила бы неприятеля.
- То, почему мы способны вязать чулки и не способны читать по-гречески, хотя выучиться по-гречески {Вместо: выучиться по-гречески - было: греческий язык} вовсе не труднее, чем выучиться играть {Вместо: выучиться играть было: игра} на фортепьяно, и хотя греческая грамматика не должна быть скучнее штопанья старых чулок, заниматься которым доставало же терпенья у старухи-мещанки, нашей хозяйки на Васильевском острове, - помнишь? ведь мы на той квартире были дружны. Нам толкуют: женщины слабы, женщины слабы, - вот и втолковали нам, чтоб мы считали себя слабыми, - а это очень много значит, как думаешь о себе, чего ждешь от себя.
- Конечно, все равно как в средние века пехота воображала о себе, что она не может устоять против конницы, - и действительно никогда не могла устоять, и целые армии пехоты разгонялись, как овцы, какими-нибудь несколькими сотнями всадников, до той поры, когда пришли английские пехотинцы из гордых мелких самостоятельных земледельцев, у которых была собственная земля, которые никому не привыкли уступать место без боя; как только пришли эти люди, у которых не было мысли, что они должны бежать перед конным рыцарством, {Вместо: конным рыцарством, - было начато: перед св знатными [ко] всадниками} - рыцарская конница и была разбиваема {Далее было: сотнями} ими каждый раз, как встречалась с ними: бежала от них и при Кресси, и при Пуатье, и при Азенкуре; и та же самая история повторилась, когда швейцарские мужики вздумали, что нет им никакого основания считать себя слабее рыцарей: тысячи рыцарей стали терпеть поражения от сотен их каждый раз, как встречались с ними. Тогда все и увидели: а ведь пехота-то крепче конницы в сражениях, - и на самом деле она крепче, а ведь прошли ж целые века, когда показывалась крепче только потому, что пехота считала себя слабою.
- Да, Саша, это так. Мы слабы оттого, что считаем себя слабыми.
Вера Павловна думает и думает; {Далее было: и чем больше думает она} теперь она уж знает, за что она недовольна собою в истории своей любви к Саше; она думает о том, отчего происходит в ней то, чем она недовольна, оттого ли только, что она уж и думала, или есть еще другая причина. Но теперь она, как и он, ведь любит думать вместе, - о чем думает он, думает вместе с нею, о чем думает она, думает вместе с ним, - и вот через неделю, через полторы новый разговор. {После фразы: Но теперь она ~ разговор. дата: 16 февр}
- Мой милый, я нашла себе ответ на то, о чем стану тебя спрашивать. Но все-таки ты отвечай мне. Может быть, ты увидишь новую сторону в деле, если я не заставлю {не расскажу} тебя своим рассказом смотреть {видеть} только на ту же, которая видна мне. Скажи, мой милый, я тогда много переменилась в две недели, как ты не видел меня? Как ты нашел меня, когда увидел меня у себя? Ты сказал, что мои руки бледны. {Далее было: очень похудела. Когда я тебя увидел, я был поражен.} В самом деле перемена была очень заметна?
- Да, {Далее было: в самом деле, я был тогда} не видя тебя тогда две недели, я удивился тому, как ты похудела. {Далее было: А как ты думаешь, Саша, много сильнее любила я тебя [чем ты меня] - Как тебе сказать это? Наверно нельзя любить сильнее, равенства в неизвестном вопросе, но разобрать трудновато. - Ведь я любил тебя очень сильно, если не мог во все эти четыре года }