Той ночью, после трех умопомрачительных оргазмов, я лежала в объятиях Грега и спросила его о его разговоре с Акселем. Я забыла, что, когда он упомянул Мэнди, он выглядел расстроенным, более расстроенным, чем обычно, когда видит ее лицо. Мне не нравится знать, что его что-то беспокоит, если есть шанс, что я могу этому помочь.
— Детка? — спрашиваю я, поднимая голову с его груди.
— Хм, — отвечает он, все еще проводя пальцами по моей спине. Его глаза закрыты, а лицо пустое, но умиротворенное.
— Чего хотел Аксель сегодня вечером?
Его глаза резко открываются, и взгляд, который мне совсем не нравится, сменяет его пустое выражение.
Он что-то скрывает и дерьмово с этим справляется.
— Ничего. Просто какое-то дерьмо, которое мы обсуждаем уже некоторое время.
Я могла бы надавить, и моя интуиция подсказывает мне, что я должна это сделать, но гордость останавливает. Я знаю его, и то, что его беспокоит, глубоко ранит его. Он скажет, когда будет готов, но мне неприятно думать, что между нами есть секрет.
— Ладно. Если захочешь поговорить, просто дай мне знать.
Его глаза загораются, но что бы там ни было, оно исчезает прежде, чем я успеваю это понять:
— Знаю. Люблю тебя, Красавица.
— Я тоже тебя люблю.
Впервые за несколько недель мой сон не был спокойным.
Глава 20
Грег
Последние два часа я лежу в постели с Мелиссой, прижатой к моему телу, и не могу заснуть. Сегодня был идеальный день, но когда Аксель позвонил и через две секунды разговора спросил меня, сказал ли я ей, мое настроение быстро испортилось. Когда мы не вели эти бесконечные дебаты о том, почему было так важно, чтобы я сделал это прямо сейчас. Он сорвался прежде, чем я смог это остановить.
Я знаю, что он прав. Мне нужно рассказать Мелиссе о моей связи с Саймоном Вагнером. И мне нужно было сделать это еще вчера. Чем больше проходит времени, тем больше комок беспокойства растет у меня в животе. Я не думаю, что она восприняла бы это так хорошо, если бы я сказал ей раньше, но теперь, когда мы оба твердо вложились в эти отношения и наши чувства наконец-то проявились, что ж… Не думаю, что все пройдет хорошо.
Оборачиваюсь после того, как выпаливаю:
— Я, блядь, расскажу ей о Саймоне завтра; просто заткнись на хрен, — и вижу Мэнди, стоящую позади меня, — это не желанное место. Неизвестно, как долго она там пробыла, но любое количество времени — это слишком долго. Я по глупости только что выплеснул все это наружу, и если она пробыла там достаточно долго, она знает одну вещь, которую я скрываю от своей девушки, одну вещь, которая может иметь силу встать между нами.
Я даже не уделяю ей ни секунды своего времени. Я вхожу, хватаю свою девушку и убираюсь оттуда к черту.
И ни разу с того телефонного звонка мое сердце не успокоилось. Мне нужно сказать ей, а потом разобраться с этим. Я могу сказать, когда она расспрашивает меня о звонке Акселя, что она не до конца верит в то, что я должен сказать. И на то есть веские причины, поскольку она знает меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что я что-то от нее скрываю.
***
Следующее утро ненамного лучше. Мы оба проспали, так что к тому времени, как мы спускаемся вниз, у нас остается как раз достаточно времени для быстрого поцелуя, прежде чем отправиться на работу. Я следую за ней и смотрю, как она заезжает в свой офис, прежде чем продолжить путь по улице к Корпусу.
К счастью, последние несколько недель здесь было тихо. И золотой тротуар, кажется, поддерживает Свея в достаточно хорошем настроении, чтобы он не возился с нами почти так же часто, как раньше. Я действительно несколько раз ловил, как он посыпал Купа блестками, и этого достаточно, чтобы мы все смеялись как минимум неделю.
Эмми чувствует себя лучше, но я все еще вижу некоторую боль в ее глазах. Она решила, что лучше всего полностью дистанцироваться от Мэддокса. Я не знаю, сознательно ли она это делает, но ему это не нравится.
Я только сел, чтобы начать просматривать электронные письма, когда моя дверь открывается и входит Аксель.
— Все еще не сказал?
Говорит он и садится передо мной.
— Отвали.
— О, не сказал, и секрет спрятался намного глубже, да?
— Господи Боже. Что? Что ты хочешь, чтобы я сказал? Нет, мы не разговаривали прошлой ночью, потому что, как только я поговорил с тобой по телефону, что уже помешало нашему ужину, мне пришлось наткнуться прямо на гребаную Мэнди. Так что нет, к тому времени, как я вернулся домой и полюбил свою женщину по-настоящему, я был не в настроении портить это дерьмо.
Он откидывается назад и испускает долгий вздох.
— Я понимаю тебя, чувак, понимаю, но это дерьмо надо решить.
— Думаешь, я не знаю? Мне не терпится не только вскрыть эти старые раны, но и посыпать их солью, когда я расскажу ей. Ты думаешь, я недостаточно чувствую себя виноватым? Я мог бы остановить его, Аксель! Я мог бы остановить его, но вместо того, чтобы оставаться рядом, я ушел пить и трахаться, чтобы попытаться забыть. Я позволил ему ускользнуть, и, в свою очередь, человек, убивший мою сестру, женился на ее сестре. О, чертовски веселый ход судьбы. Наконец-то сведя нас вместе только для того, чтобы это осталось между нами.
— Серьезно, Грег? Вот что тебя гложет? Как, черт возьми, ты считаешь, что это может быть хотя бы отдаленно твоей виной в том, что он оказался с ее сестрой? Ты не знакомил их, ты не нажал на гребаный курок, так что я просто не понимаю, как ты складываешь один и один и получаешь пять. — Он наклоняется вперед и кладет локти на колени, прежде чем продолжить. — Брат, это не твоя вина, так что отпусти это.
— Но это так, Аксель. Это так.
И в этом корень проблемы. После смерти Грейс я был слишком измучен, чтобы оставаться рядом и разбираться с чем бы то ни было. Моя мать сошла с ума и провела годы, пока я исчез, медленно позволяя ее сердцу увядать. К тому времени, когда я вытащил голову из задницы и вернулся к ней, она была в беспорядке. Она продержалась еще год, прежде чем я потерял и ее. Моя голова была не рабочей, чтобы иметь дело с Саймоном Вагнером.
К тому времени, когда я начал свой бизнес в Атланте и, наконец, разыскал его, я был потрясен, узнав, что он был всего в нескольких округах отсюда и снова женился. Это было тогда, когда я начал присматривать за ним, когда мог. А когда я не смог, у меня был Деррик. Что за гребаная шутка.
— Тебе нужно сказать ей, но тебе также нужно перестать обвинять себя в дерьме, в котором нет твоей вины.
— Слышу тебя, брат, но это не значит, что я собираюсь согласиться с тобой прямо сейчас.
После нескольких минут молчания он оставляет меня наедине с моими безмолвными размышлениями. Мелисса звонит немного позже, чтобы сообщить мне, что она собирается пойти с Иззи и девочками на ужин сегодня вечером. Надеюсь, это означает, что она выпьет несколько бокалов вина и вернется домой в хорошем настроении. Но это также дает мне шанс собраться с духом и поговорить с ней, что я откладывал неделями.
— Привет, Грег, — говорит Эмми, входя в мой кабинет и кладя на стол несколько папок. — Она говорила с тобой? — По тому, как она подчеркивает слово «она», я знаю, что она говорит не о Мелиссе. В последнее время они стали неразлучны, как две сетры, и, если я не пропустил крупную драку, они все еще дружат.
— Э-э, она — «кто»? — Я спрашиваю.
— Серьезно? Боже, терпеть не могу эту женщину. Мэнди. Она была здесь около часа назад. Прошла мимо, пока я разговаривала по телефону, так что я не смогла ее остановить. Думаю, ты разговаривал с Акселем. В любом случае, она вернулась и вышла за дверь через несколько минут, так что я просто предположила, что ты выгнал ее.
— Черт, — я шиплю. — Она была здесь?
— Хммм, да? — Я могу сказать, что она выглядит слегка обеспокоенной тем, что я так разозлился из-за появления Мэнди. Она уже начала пятиться из офиса, когда я стараюсь взять себя в руки.
— Эмми, я расстроен не из-за тебя. В следующий раз, когда увидишь ее, не пропускай ее мимо этих дверей. Брось телефон, если тебе придется. Черт, брось в нее эту чертову штуку, но она не сделает и двух шагов в это здание, хорошо?
— Конечно, Грег. — Она хмурит брови и поспешно ретируется за дверь.
Черт. Это еще один поворот, который не нужен в это время. Кто, черт возьми, знает, чего сейчас хочет Мэнди, но я знаю одно, ничего хорошего из этого не выйдет.