— Кей, брат. В чем дело? — Похоже, он не злится из-за того, что я отнимаю у него время. Может быть ему любопытно, но не сердится.
— Меня чертовски глубоко ранит необходимость сделать этот звонок, Брекс. У меня ситуация, и это не та, о которой я сам могу позаботиться. — Больше ничего не нужно говорить. Он знает о чем я, даже не произнося этого вслух.
— Рассказывай, брат. — Говорит он. Я слышу какое-то шарканье на заднем плане, поэтому жду секунду, чтобы ответить.
— Моя девочка, блядь… у меня немного времени, чтобы объяснить шесть степеней дерьма, в которых я оказался. Племянник моей девушки. Другие родственники забрали его, стащили прямо с кровати и оставили за собой беспорядок. Ее мать в критическом состоянии. Лучшее, что я смог найти, что они уехали в твоём направлении. Брекс, я никому не позволю причинить вред тому, что принадлежит мне. Никогда больше. Это закончится. — К тому времени, как я выкладываю все это, мой контроль ускользает еще больше. Мне удается казаться чертовски спокойнее, чем я есть на самом деле. Я не могу потерять это, не здесь и не раньше, чем Коэн крепко заключит меня в объятия.
— Кейдж, брат, мне нужно, чтобы ты сказал, что тебе нужно от меня?
— Я буду в Вегасе максимум через двенадцать часов. Я должен найти моего мальчика и вернуть его домой. Я бы не стал звонить, если бы смог обойтись без тебя. Это дерьмо должно окраситься в красный, Брекс. — Когда это будет сделано, сомнений не останется. Сьюзен Вагнер не станет портить то, что принадлежит мне, и исчезнет.
Проходит всего секунда, прежде чем его глубокий рокот достигает моего уха.
— Будет сделано Разрушителями. Уже еду. Набери, когда будешь в Вегасе.
— Как только приземлюсь. Большой твой должник, брат. — Никогда не будет способа вернуть этот долг, но я с радостью отдам все, что он захочет в качестве оплаты, если это будет означать, что моя семья будет в моих объятиях, целой и невредимой.
Когда я слышу, что линия обрывается, я возвращаюсь внутрь и заключаю Мелиссу в объятия. Мы продолжаем сидеть там, уставившись на дверь, и ждем новостей о Лилли.
Глава 26
Грег
Почти невозможно оторваться от Мелиссы. Примерно через час после того, как я позвонил Брексону, мы получили известие, что ее мать не выжила. Держать ее в своих объятиях, пока она кричит от боли и горя, душераздирающе. Слишком хорошо зная, каково это — потерять своего родителя, единственного, кто у тебя остался, я знаю, как страдает ее сердце. Я крепко обнимаю ее и продолжаю напоминать, как сильно я ее люблю и что я найду Коэна. С каждой слезой и воплем, исходящими от ее тела, мое сердце разрывается еще немного.
Когда, наконец, становится очевидным, что она не сможет успокоиться сама, мы попросили врача помочь и дать успокоительное. Она мирно отдыхает, когда я наклоняюсь и прижимаюсь губами к ее расслабленным губам.
Я не хочу покидать ее, когда знаю, что она будет нуждаться во мне больше всего, но сейчас важно найти Коэна и вернуть его в целости и сохранности в ее объятия. Никто из нас не пережил бы того удара, который нанесла бы нам его потеря. С заверением Иззи держать меня в курсе событий, я направляюсь домой, чтобы собрать сумку и отправиться в аэропорт.
К тому времени, как я приземляюсь в Вегасе, я бодрствую уже больше двадцати четырех часов. Никакой сон не нужен, когда ты работаешь на чистом гребаном адреналине и надежде.
Я выхожу из дверей на солнце пустыни и встречаюсь взглядом с человеком, которого пришел увидеть.
Брексон Брейкер. Во плоти.
— Брекс, — говорю я, даже немного не стыдясь, когда мой голос срывается. Он выглядит так же, как и тогда, когда нам обоим было по двадцать с небольшим и мы отрывались по выпивке и женщинам так, словно завтра не наступит. А в те дни, для меня, завтра и не существовало. Черт, было бы здорово увидеть его без этой дымки дерьма. — Спасибо, что пришел, брат.
— Кейдж, не надо этого дерьма. Ты звонишь Брейкеру, и моя задница появится здесь в мгновение ока. Братья, старик, братья.
— Несмотря ни на что, ты здесь, когда не должен. Ты знаешь, о чем я прошу, и ты все равно пришел… так что это заслуживает моей благодарности. — Прирожденный сукин сын, теперь я вспоминаю, что нас связывало. — Ты помнишь Локка? Сделал то, что у него получается лучше всего, и уехал, украв моего мальчика. Это будет нелегко, из того, что я могу сказать, они прячутся прямо за полосой. — Я наблюдаю за его глазами, чтобы увидеть, смущает ли его вообще эта информация. Не уверен, почему я думаю, что это так, но мне нужно убедиться, что он со мной.
Он оттолкнулся от белого фургона, к которому прислонился, и прошел несколько футов, разделяющих нас. Он слегка улыбается мне, кольца в его губе сверкают на солнце.
— Это общая информация, ты знаешь, какая там площадь? Мне нужны цифры, брат. Лучше всего я работаю с цифрами. — Его голос ровный, но пронизан теплом, в котором я нуждаюсь, и силой, что он будет стоять за своим обещанием. Ты вызываешь Брейкера, и он сделает все, что в его силах. Ему нужна информация, но это не мешает уверенности звучать в его тоне громко и ясно.
— Фургон, — говорю я и киваю головой в сторону его машины. — Отлично, Брекс, все, что нам сейчас нужно, это что-то такое заметное. — Возможно, он пробормотал бы «придурок» себе под нос, но он обходит его сзади и садится на сиденье.
— Этот фургон не отследить, — говорит он, устраиваясь поудобнее и ожидая, когда я продолжу.
— Хорошо, Сьюзен Вагнер, возраст неизвестен и не важен. Коэн Вагнер, трехлетний мальчик, моя цель. Энн Мэтьюз, сестра Сьюзен и единственная связь, которая у нас есть между Сьюзен и Веганером. С ними также мужчина неизвестного возраста. Этот ублюдок порезал маму моей девушки на куски; он пострадает. Не думаю, что есть еще помощники. Эта сучка не дура, но и не умная.
— Ладно, брат. Твой ребенок, возможно, отнесется ко мне недоброжелательно. Мне неприятно это говорить, черт, но нужно ехать. Ты понял меня? — Как будто он вообще должен упоминать об этом. Единственное, что поддерживает меня сейчас, — это мысль о том, что Коэн скоро будет в моих объятиях.
***
Мы отправляемся в район, расположенный неподалеку от «Голого Города»; как рассказал мне Куп, в этом районе много преступности, наркотиков и проституции — типичная городская обстановка, с маленькими квартирами, сгруппировавшимися говнометами и несколькими 7-Elevens, разбросанными между ними. Дети, которые должны быть в школе, продают наркотики на улице, а сучки, которые выглядят так, словно находятся на смертном одре, умоляют вас остановиться. Это не то место, в которой вы хотели бы находиться.
— Иисус, блядь, Христос, — бормочу я в окно. Я не хочу быть здесь, но чертовски уверен, что не хочу, чтобы Коэн был здесь. — Мы должны найти его, Брекс.
— Кейдж, ты знаешь меня, чувак. Я помогу. Мы вернем твоего мальчика. — В его голосе больше нет вопроса. Его тон не только пропитан уверенностью и яростью, но я чувствую, как от него волнами исходит сострадание. Брексон, возможно, единственный мужчина, которого я знаю, не боящийся запачкать руки, но его сердце — чистое гребаное золото, когда дело касается кого-то, кого он считает своей семьей.
Брекс больше ничего не предлагает, но, впрочем, как и я. Мы ползем по улицам, составляющим «Голый город», и ждем. Ждем звонка, но ищем любой знак, который мог бы привести нас к моему мальчику. Мы бесцельно разъезжаем по городу последние тридцать или около того минут, когда, наконец, поступает звонок. На экране вспыхивает «Корп Секьюрити» давая мне знать, что один из парней что-то нашел.
— Кейдж, — рявкаю я в телефон. Мое терпение постепенно иссякает с каждым бездомным, проституткой или головорезом, мимо которых мы проезжаем. Мне невыносима мысль о том, что эти люди надругаются над невиновностью Коэна. Мысль о том, что мой мальчик одинок и напуган, съедает меня заживо. — Говори, черт возьми.
— Это Куп. Мэддокс нашел его. Мэддокс нашел то, где ему следовало быть. У покойного мужа сестры есть кое-какая собственность к северу от того места, где ты сейчас. Я определил тебя по GPS, так что просто продолжай ехать по этой дороге на север, я дам тебе знать, когда повернуть.
— Понял, — отвечаю я Купу. — Держись на север, пока я не получу сообщение, — тараторю я Брексу. Я ни за что, блядь, не упомяну его имя при Купе. Мэддокс — единственный, кто знает, с кем я встречался, и это на одного человека больше, чем нужно.
— Грег, с кем ты, черт возьми, связался? — Спрашивает Куп.
— Не твое дело. Просто не отрывай глаз от экрана и скажи мне, как добраться до моего мальчика. — Да. Терпение лопнуло.
— Господи, тебя посадят или того хуже, Грег. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
— Да. Мы близко? — Прекрати это дерьмо; я должен это прекратить. Я делаю несколько глубоких вдохов и жду сигнала к повороту. Еще через несколько минут мы обнаруживаем, что сидим перед самым отвратительным куском дерьма, который я когда-либо видел в своей жизни. Как этот дом все еще стоит, выше моего понимания. Коробки с хламом выстроились вдоль фасада, и еще больше мусора и подержанных машин завалено во дворе, но чего я не вижу, так это людей. Во дворе нет ни одного транспортного средства, которое выглядело бы работающим. Просто хлам, рождественские гирлянды и кошки.
— Кейдж, оставайся на месте, чувак. Я знаю, тебя гложет, зная, что твой парень там. Но именно поэтому я здесь. Я вернусь. А пока возьми мою черную седельную сумку из задней части фургона. Расстегни ее для меня, ладно? Захвати пистолет, на всякий случай. На нем нет опознавательных знаков, никаких завязок, если вдруг он понадобится. Оставь сумку расстегнутой. Там мои любимые игрушки. И что-то подсказывает мне, что я собираюсь поиграть. — Он издает несколько тихих смешков, которые являются чистым злом, и не в первый раз я ловлю себя на том, что рад называть его другом, а не врагом. Брексон Брейкер — это не тот враг, которого вы хотели бы иметь.
— Грег? Какого хрена ты делаешь? — Я слышу, как Куп зовет по линии. Блядь.
— Забудь, что ты это слышал, Зик Купер, и не смей, блядь, говорить мне, что ты не сделал бы все возможное, чтобы убедиться, что ты вышел победителем в этой ситуации. Я не позволю, чтобы моей девушке или нашей семье снова угрожали. — Он начинает что-то говорить, но я отключаюсь и бросаю свой телефон на сиденье, ожидая возможности тихо вылезти и пробраться на заднее сиденье, чтобы следовать указаниям Брекса. Откидываясь на спинку сиденья, я наблюдаю, как он бесшумно передвигается по дому. Стараясь оставаться незаметным, пока проверяет все окна, он на секунду останавливается у входной двери, прежде чем повернуться к фургону с ухмылкой на лице. Он указывает на заднюю часть фургона, и я вылезаю, чтобы выяснить, что его так развеселило.
Похоже, игра, блядь, началась.
Он заходит сзади и протягивает руку за своей сумкой. Открыв люк, он кладет сумку на землю и начинает вытаскивать свои игрушки. Я видел почти все, но когда я вижу, какое дерьмо он вытворяет, даже я испытываю небольшой шок. Два железнодорожных шипа, кувалда, клейкая лента и 9-миллиметровый. Я понимаю ленту и пистолет, но первые два сбивают меня с толку.
— Брат, не уверен, что хочу знать, что ты запланировал с шипами и кувалдой, но теперь это твое шоу. Скажи мне, что делать, где быть и как вытащить моего мальчика.
— На данный момент, чем меньше ты знаешь, тем лучше. Всего четверо. Услышал, как две сучки срутся, а еще одна тявкает где-то перед домом. Ты оставляешь их мне. Хватай своего парня и убирайся оттуда к черту. Не хочу, чтобы ответный удар причинил вред тебе или твоему мальчику. Ты будешь нужен ему. Я вхожу первым. Ты, блядь, держись прямо за мной, чувак. Ты пригибаешься, убегаешь, мне насрать. Просто держись, черт возьми, подальше от меня.
Я могу с этим поработать. Я киваю ему и следую за ним к двери. Кому-то Брекс может показаться грубым, но я знаю, что это его шоу, его город, и я хочу этого. Я могу доверять ему, он справится с работой, не оставив ни единого следа за мной, и если дерьмо станет горячим, он позаботится о том, чтобы оно быстро остыло. Как я уже сказал, вы не захотите видеть в нем врага, но с ним как с союзником будет лучше.
Первое, что я замечаю, когда мы врываемся в дверь, — это запах. Пахнет так, как будто этот дом годами использовался как ванная или морг. В сочетании с жарой пустыни и отсутствием кондиционера «гнилой» — это мягко сказано.
Брекс быстро заставляет замолчать сучек, которые сидят за кухонным столом и нюхают кокаин, а затем жестом указывает мне следовать по темному коридору в заднюю часть дома. Даже когда я двигаюсь, мои конечности начинают расслабляться, моя кровь начинает биться быстрее, и я чувствую, как адреналин циркулирует по моему организму. Почти так, как будто мое тело знает, что мы находимся в нужном месте.