Секретная разведывательная служба Великобритании, МИ-6
— Агент А, Нью-йорк.
— Соединяйте!
— Добрый день, мистер Костнер.
— Добрый, Алекс, докладывайте.
— Информация по интересующему нас объекту установлена в полном объеме. К сожалению, один из ключевых контактов потерян — именно он выступал связным с Рашидом, но это не должно повлиять на конечный исход операции. Я настаиваю на немедленной ликвидации «Алькатраста».
Седовласый старик в старомодном костюме-тройке превосходного кроя снимает очки, и задумчиво крутит дужку.
— А что случилось с контактом?
— Стал жертвой внутриорганизационного конфликта. Я не нашёл нужным вмешиваться без санкции.
— Все это верно, Алекс. Что с другими?
— Я только что выслал подробный отчёт, мистер Костнер, в нем исчерпывающая информация по каждому. Повторюсь, в промедлении больше нет необходимости. Вскрылись кое-какие новые обстоятельства, которые только подтверждают наше решение.
— Хорошо. Когда вы прибудете?
— Ровно через восемь часов я буду на службе, наш борт уже заказан.
— Очень хорошо, Алекс! И свяжитесь с Хиллом. Пора начинать готовить детали операции. Я ознакомлюсь с вашим отчетом в ближайшие два часа.
— Благодарю вас.
— До встречи, Алекс.
— До встречи, мистер Костнер.
Киев, Украина
Чета пожилых супругов за обеденным столом. Мужчина долго ищет очки, с ворчанием, наконец, находит их под газетой. Надевает. Набирает номер в своем мобильном телефоне и застывает с трубкой возле уха.
Его супруга, молодящаяся крашеная блондинка с яркими бровями, внимательно наблюдает за ним. Покачивая головой, добавляет клубничное варенье в свою тарелку, щедро заполненную сырниками. С аппетитом принимается за них.
Супруг вздыхает, скорбно поджимая губы. Раздраженно откладывает телефон.
— Ну что там? — интересуется она.
— Не берут трубку, — разводит руками, — ни одна, ни вторая. Знаешь, это уже больше похоже на месть!
— Ну, какая месть, Вова? Что ты мелешь?
— Ну а что? — он начинает заводиться, — мы опаздывали в театр, Эля, когда она звонила в прошлый раз..
— Женя или Катя?
— Женя, естественно. Я видел, что она была недовольна!
— Да что же такого судьбоносного было тогда в ее звонке, если и так? — она заботливо льет варенье на золотистые сырники в тарелке мужа, — кушай пока теплое! Я не верю. Не настолько же она глупа или жестока, нет. Ты спросил о главном — операция ещё не сделана. Так в чем беда, что поговорили недолго?
— Вот, Гриша! — супруг потрясает перед ее лицом зазвонившим телефоном и Элеонора Юрьевна морщится, — что я ему скажу?
Она пожимает полными плечами, философски изрекая:
— Ну скажи хоть что-нибудь.
Супруг закатывает глаза и хмуро смотрит на телефон.
— Мне неудобно перед ним за Женю..
— Да вдруг у него новости какие?
— Алло, слушаю, Гришенька, — это становится решающим аргументом. Усталый голос, — привет, дорогой, как ты?
— Позавтракаешь тут, — тихонько сетует она, и долго раздумывает, налить ли себе чаю или все же ещё одну малюсенькую чашечку кофе. Все-таки повышенное периодически давление — это не шутки.
— Уж прости старика, ничего не знаю, где твоя благоверная… Нам тоже больше не звонила. Я думал, ты что-то знаешь, — кивает, слушая, — Катин? Есть, конечно, Катин номер. Погоди!
Цепляет на переносицу очки, долго изучает свой телефон, что-то нажимает.
— Гриша, я так не умею посмотреть прям во время разговора. Давай я выпишу на бумажечку, и перезвоню?.. Ну, добро. Только я ж звонил и на тот, и на тот несколько раз — ни одна не отвечает! Добро, жди.
Нажимает на кнопочку сброса и усердно, впопыхах ищет номер.
— Ручку подай, — просит жену. Сурово сведя брови на переносице, выписывает номер на газету.
— И он ничего не знает, да как же так..
— Да погоди ты! Человек ждёт. Сейчас, — набирает смс из цифр. Отправляет, — гаджеты эти! Раньше жили без них и справлялись. Может у нее там интернет закончился?
— Да где?
— В Америке.
— Ну уж там-то он везде бесплатный! — возражает супруга.
— Чего это?
— Так он из Америки и пошёл, разве не знаешь? Там давно все по-другому живут, Вова.
— Ну хорошо, — задумывается, — а знаешь, давай-ка мы все-таки сделаем вот что! Эля, я тебя никогда не спрашиваю… сколько ты за свою квартиру получаешь?
Она делает сложное выражение лица и встает, чтобы сварить себе еще кофе.
— Триста долларов плюс коммунальные.
— Вот, надо бы девочкам выслать. Вдруг все-таки интернет. По телефону-то не наговоришься, тариф знаешь какой? Думаю, бешеный.
— Да я ж не против, — горько вздыхает, — но в этом месяце уже взяла с квартирантов. Я ж на продукты, на все, — делает жест в сторону холодильника, — и пацаны быстро растут, на школу надо, Паше ботинки новые опять нужны, все носки сбил… да что я тебе рассказываю, не хуже меня знаешь! Ты, Вова, прекрасный отец. Нам повезло. Давай так — попрошу квартирантов об авансе?
— Хотя бы долларов сто..
— Да.
— Я там чуть с пенсии ещё добавлю! Ну не может быть бесплатным интернет, не верю я в такое.
— Ой, Вова, — качает головой, улыбается.
Оба дружно вздрагивают от телефонного звонка.
— Кто там, Катя?! — она отпрыгивает от гейзерной кофеварки поближе к нему, заглядывая в экран телефона.
— Гриша, — грустно отзывается муж, — да, зять?
Долго молчит. Смотрит на свою Элю.
— Гришенька, все понимаю. Я не вспомню название! Что-то английское. Элечка, подскажи, как фонд называется?
— Там лайф в названии! Жизнь, по-нашему.
— Что-то про жизнь, Гришенька. Лайф! Я ж английского пару слов если знаю, то хорошо. Не переведу, не помню… ну добро, поищу сейчас, где-то было точно. Женюша документы еще все по ним собирала… Эсэмэской скину! Добро.
Положив трубку, Владимир Ипполитович спешит в комнату.
— Вова, десять минут ничего не решают, позавтракай ради Бога! — кричит ему вслед жена, впрочем, без особого энтузиазма.
— Ты же знаешь, я не люблю ничего откладывать, — он уже шуршит ворохом бумаг, вынутых из комода, — представляешь, собрался съездить к ним! Вот это мужик, я понимаю.
— Съездить куда?
— Я бы и сам съездил, да здоровье не позволяет! В лайф этот.
— Ну конечно. Правильно! Пусть едет.
— Там на месте разберется, поспрашивает. Сказал — разнесет их к едрене фене, если четко не ответят, что да как!
— Вот это верно!
— Нашел, — Владимир Ипполитович почти вбегает на кухню, с торжеством потрясая клочком бумаги.