Едва мы выходим из потайной комнаты с медикаментами, где Алекс устроил мне такой штурм головного мозга, как слышим звонки своих телефонов. Бросаюсь к сумочке, вдруг Катя? Роясь в ней, прислушиваюсь к своим ощущениям в области предплечья. Он не обманул, сделав инъекцию молча, быстро и безболезненно. Теперь все мои тревоги по поводу вакцинации свелись только к чувству легкого шероховатого трения пластыря об одежду.
Смотрит на меня долгим взглядом, прежде чем поднять свой телефон первым. Нахожу, наконец, мой — и это папа! Что случилось? Едва поздоровавшись, он сразу переходит к тому, зачем звонил. Катя попала в больницу, встретив на улице Гришу, который, видимо, собирался ее «поспрашивать». Багровею. Но все уже в порядке, заверяет меня папа, Катя на диализе. Интересуется, когда я собираюсь домой.
— Продиктуй или пришли мне телефон Гриши, пожалуйста, — чеканю. Ах ты ж, собака бешеная! Нелегкий сегодня у меня выдался денёк, а ведь он только начинается. Сначала Алекс, который шантажом полностью подчинил меня себе, и вдруг решил, видите ли, снять напряжение. Снять ему напряжение я, конечно, не смогу — силёнок не хватит, а вот Грише вполне!
Наплевав на все условности, набираю Григория, номер которого папа прислал достаточно оперативно. Отхожу чуть в сторонку от разговаривающего по телефону Алекса, а тот мгновенно реагирует на это вопросом: «Что собираешься делать?».
Надо же, страждущий заметил и мои растрёпанные чувства.
— Собираюсь звонить, включай подслушивающие устройства, — отвечаю ему. Не дожидаясь ответа, подхожу к высокому окну красивой, закруглённой кверху формы. Мой горе-муж поднимает трубку далеко не сразу.
— Здравствуй, Гриша, — стараюсь говорить ровно, без лишних эмоций. Удивительно, но я больше не чувствую ни вины, ни страха перед ним, — это Женя.
Жду. И дожидаюсь! Начинает вопить.
— Ооо, неужели соизволила позвонить мужу?!
— Значит, так, муж, — понижаю голос. Если бы он разговаривал со мной не в привычной своей хамской манере, а как с человеком, мне было бы намного сложнее сказать сейчас то, что скажу, — это правда, что из-за тебя Катя попала в больницу?
— Правда-неправда… ты где шляешься, лучше расскажи? Это что за номер, чей? Любовника?
— Не смей разговаривать со мной в таком тоне. Я задала вопрос, — произношу спокойно. Начинаю осознавать, что даже рада поводу позвонить ему! Все равно мысли о Грише так или иначе постоянно крутились в моей голове, отравляя жизнь.
— Ух ты! Вопрос. И я задал тебе вопрос! Дай трубку любовнику, — он явно шокирован моей манерой разговора с ним.
— Ты идиот, Гриша. Предупреждаю — если ещё раз осмелишься близко подойти к Катюше со своими вопросами или по любому другому поводу, пожалеешь!
— Опа. И что ж ты мне сделаешь?
— Найду на тебя управу, не волнуйся, — вообще-то это неправда. Мне особо нечем ему пригрозить, и он знает об этом. Зато я говорю уверенно и чётко, — и ещё, Гриша. Это чтобы ты не тратит свой пыл понапрасну. Я с тобой развожусь! Сразу по приезду.
Квартира Колосковых, Киев
Паша ест бутерброд с колбасой за столом, увлечённо при этом играя в очередную «стрелялку» на своем мобильном телефоне. Элеонора Юрьевна смотрит на него с неодобрением. Она уже собирается сделать ему замечание, когда телефон ее мужа, оставленный тут же на столе, начинает звонить. Проворно хватает его, попутно надевая очки. Номер незнакомый!
Почти бежит в комнату, где Владимир Ипполитович смотрит по телевизору футбол, удобно расположившись на видавшем виды диване.
— Вова! Подними.
Он с неудовольствием отрывается от просмотра:
— Але!
— Добрый день, Владимир Ипполитович? — женский голос, — Департамент охраны здоровья Киевской городской государственной администрации беспокоит. Вам удобно говорить?
— Да, конечно, — он обомлевает.
— Я секретарь начальника Департамента, Щербицкого Константина Эдуардовича! Он хочет поговорить с вами лично, и это срочно, Владимир Ипполитович. Вы могли бы приехать к нам сегодня?
— А… что, — он начинает заикаться. Первая мысль, конечно, о Кате. Уж не собираются ли ему попенять за то, что его хронически больного ребёнка увезли по скорой с улицы? Но начальник, сам? Не может быть. В голове уже крутятся картинки визита представителей органов опеки и попечительства, — у нас уже все в порядке! Вот, вечером Катюшу забираем с диализа.
Женщина внимательно выслушивает его, не перебивая.
— Ваша Катя на диализе? Константин Эдуардович хочет переговорить с вами как раз по поводу вашей дочери! Вы ведь стоите в очереди на операцию по замене одной почки, по госпрограмме помощи населению за счёт бюджетных средств?
— Да, все верно, — он вытирает испарину, выступившую на лбу. Выключает телевизор.
— У Константина Эдуардовича для вас есть очень хорошие новости! Приезжайте. Я запишу вас на приём в 16.30, сегодня, это удобно?
— Да, да, — говорит он, делая отчаянные знаки супруге принести ему бумагу и ручку. Она понимает его моментально.
— Тогда сегодня, в 16.30, - терпеливо диктует адрес и номер кабинета приёмной. Владимир Ипполитович все записывает, — мы ждём вас. У поста охраны на первом этаже вам выпишут пропуск, я предупрежу. Встречу вас там лично, в 16.20, договорились?
— Да! Спасибо, — растерянно произносит он.
— Приезжайте, пожалуйста, с небольшим запасом времени. У Константина Эдуардовича очень плотное расписание, нельзя опаздывать, — предупреждает она, — всего вам доброго и до встречи.