— Где отключается вода? — спросил Грей.
— Под кухонной раковиной.
Он побежал на кухню, Бекка и Таннер следовали за ним. Когда они проходили мимо комнаты тети Джины, она распахнула дверь.
— Что происходит? — спросила она их.
— Еще одна протечка. На этот раз в комнате Грея, — сказала Бекка своей тете.
Еще одна? На этот раз?
Грей опустился на колени перед раковиной, открыл крашеные деревянные шкафчики и достал хранившиеся там флаконы для чистки, затем наклонился вперед, чтобы повернуть запорный вентиль. Он был неподатливым и ржавым, и его рука болела от того, что он тянулся к нему под неудобным углом. Но в конце концов он повернулся, и мужчина со вздохом сел обратно.
— Когда ты сделал эту татуировку? — спросила Бекка, рассматривая чернила на его теле.
Он посмотрел вниз на свою грудь и на черные всполохи пламени, которые распространялись от груди до плеч.
— Некоторое время назад.
Работа над рисунком заняла больше года, он был тщательно проработан с тату-мастером, который прилетал в ту страну, где он в то время гастролировал. С того момента, как Грей почувствовал, первую иглу проткнувшую его кожу, он знал, что это было правильное ощущение. Было ощущение, что он накладывал броню, защищал себя.
— Красиво, — сказала Бекка, обводя рукой узор. — Но не позволяй папе видеть это. Он был не в восторге от обложки твоего второго альбома.
— Да, мне самому пришлось промывать с отбеливателем глаза, — сказал Таннер, ухмыляясь. — Все эти рекламные щиты в Нью-Йорке с обнаженным телом моего брата, смотрящим на меня сверху вниз. Они вызывали у меня кошмары.
— Ты жалеешь о них? — спросила Бекка, не обращая внимания на Таннера.
— Нет. В моем списке сожалений они находятся в самом низу, — Грей пожал плечами. — Итак, у вас есть номер сантехника? Нам нужно заменить эти трубы.
Глава 8
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что он не заменит все трубы? — спросил Грей, его голос был напряженным. — Это безумие — заменять один кусок трубы, когда знаешь, что нужно менять все. Сколько у вас было протечек за последний год?
— Несколько, — тетя Джина пожала плечами. — Но ты же знаешь своего отца. Он упрямый. И ему не понравилась ни одна из расценок, которые он получил за выполнение работы.
Они сидели за завтраком, Грей потягивал горячий кофе из старой кружки со сколами. Странно, как много вещей здесь требовало ремонта. Не только крыша, водопровод и облупившаяся краска снаружи, но и кухня, и ванные комнаты оставались такими же, как в его детстве. Казалось, что здесь ничего не трогали годами.
— Сколько это стоит? — спросил Грей. — Я переведу деньги. Ты должна была сказать мне раньше. Ты же знаешь, я бы позаботился об этом. Я найду место, где мы все сможем остановиться, пока будут заменять трубы.
Его злило, что они не попросили его о помощи.
— Я не могла, — сказала тетя Джина, поджав губы.
— Папа не позволил ей, — сказала Бекка, наливая себе кружку кофе.
Им пришлось наполнить кофеварку из наружного крана для этого.
Грей покачал головой.
— У меня больше денег, чем я знаю, что с ними делать, — запротестовал он. — Позволь мне помочь.
— Папа гордый. Ты знаешь это, — Бекка вздохнула. — Он все время говорит, что отремонтирует все сам, когда ему станет лучше. Но ему никогда не бывает лучше, понимаешь?
Да, Грей понимал. Или, по крайней мере, понимал сейчас. Как и состояние этого дома, здоровье его отца тоже стало шоком.
— Я поговорю с ним, — сказал Грей, его голос был решительным.
— И вбудоражишь его, пока он болен? — спросила тетя Джина. — Зачем тебе это нужно?
— Потому что ты не должна так жить, — сказал ей Грей. — Сейчас двадцать первый век. Мы живем в величайшей стране на Земле. И я могу бл*дь себе это позволить.
— Язык, — Бекка подняла на него бровь.
— Мне жаль, — он покачал головой. — Но это меня так зае… чертовски злит. Папина гордость мешает вам жить как цивилизованные люди, — он отставил кофе. — Просто дай мне поговорить с ним, хорошо? Я не буду кричать или раздражать его. Я обещаю.
— Это то, что ты сказал в прошлый раз.
Грей слегка улыбнулся.
— Ну, в этот раз я серьезно.
— Пусть идет, — сказал Таннер, откинувшись на спинку стула. — Может быть, он сможет убедить старика. Видит Бог, я уже пытался.
— Для тебя в этом ничего такого нет, — сказала тетя Джина, ее брови сошлись вместе. — Тебе не обязательно жить с ним полный день. Ты скоро уедешь, и мы с Беккой останемся теми, кто будет собирать осколки, если ты сведешь его с ума.
— Вам двоим тоже не обязательно оставаться, — заметил Грей. — Вы знаете, что я купил бы вам дом где угодно. Только скажите.
— Я никогда не оставлю его, — тетя Джина скрестила руки на груди. — Ты знаешь это.
Сердце Грея смягчилось от ее преданности. Он знал, что это не показуха. В детстве тетя Джина была для них как ангел-хранитель, заботясь о них, когда они больше всего в ней нуждались.
Она приехала в их дом на следующий день после смерти их матери ее сестры и больше не уезжала. С того момента она заботилась о них. Вытирала им глаза своим платком на похоронах матери, крепко обнимала их, когда дурные сны будили их посреди ночи. Она ругала их, когда они не сдавали вовремя задания или, когда директор звонил и сообщал, что один из четырех братьев Хартсонов отсутствует в классе.
Она облегчала их душевную боль и радовалась их победам и каждый из них любил ее за это.
— Почему ты осталась? — спросил ее Грей. — Большинство из нас давно уехали. Даже Бекка скоро уедет. Ты выполнила свое обещание маме.
Краем глаза он заметил, как сморщилось лицо Бекки. Она была такой маленькой, когда умерла их мама, что даже не помнила ее. Тетя Джина была единственной матерью, которую она когда-либо знала.
— Я обещала своей сестре позаботиться обо всех вас, — сказала тетя Джина, ее голос был низким. — Это касается и твоего отца. И он нуждается во мне, — она встала и отнесла свою тарелку к раковине. — Я буду здесь до тех пор, пока он будет нуждаться.
— В таком случае я плачу за новую сантехнику. И крышу, — сказал ей Грей. — Спасибо за завтрак. Я пойду поговорю с ним.
Она покачала головой, когда он встал и вышел в коридор, направляясь к кабинету отца. Когда Грей поднял руку, чтобы постучать в дверь, он услышал ее ответ.
— Они оба слишком упрямы. Все это закончится плачевно.