— Привет, — она улыбнулась ему.
— Привет, — он подошел к ней и остановился в нескольких шагах от нее. — Рад, что ты пришла.
Да, она тоже. Сейчас. Час назад у нее почти случился приступ паники, когда она поняла, что будет петь перед Греем Хартсоном. Это было глупо, потому что ее никогда не волновало пение перед людьми. Во всяком случае, не здесь, в Хартсонс Крик. Караоке в баре «Лунный свет» было лишь небольшим развлечением, если только вы не были Беккой, которая относилась к этому очень серьезно.
Инструментальное вступление закончилось и Таннер пропел первые слова.
— Помнишь, как мы были детьми? И все, что мы делали? Дни, которые мы проводили в школе прямо у реки.
— Ой, — Логан закрыл уши. — Может ли он попасть в еще более неудачные ноты?
— День, когда умерла любовь. И все плакали. Мы крепко обнимали друг друга у реки.
Таннер смотрел прямо на своего брата, исполняя ему серенаду. Грей покачал головой, а Мэдди усмехнулась, потому что было чертовски мило наблюдать за ними.
— Давай, брат, — позвал Таннер. — Давай, спой со мной.
Грей поднял руки вверх и покачал головой.
— Нет, — пробормотал он.
— Давай, — призвал Логан.
— Это его вечеринка, — сказала Бекка, схватив Грея за руку. — Иди и присоединись к нему.
Таннер начал припев и указал на Грея. Он повернул руку и поманил его согнутым пальцем. Мэдди снова засмеялась, а Грей посмотрел на нее, подняв брови.
— Что? — спросила она.
Грей озорно улыбнулся и пошел к сцене, и, черт возьми, если, наблюдение за его легкой походкой, не заставило ее сердце биться быстрее. Он вышел на сцену и Таннер обнял его, ухмылка брата была такой широкой и заразительной. Таннер поднес микрофон ко рту Грея, когда зазвучал припев и толпа в баре громко зааплодировала, когда он начал петь.
— День, когда я шел вдоль реки, был днем нашего прощания.
Голос Грея был низким и проникновенным. Дрожь пробежала по позвоночнику Мэдди.
— День, когда мы шли вдоль реки, был днем, когда я заставил тебя плакать.
Его глаза обшаривали толпу, пока не остановились на ней. У Мэдди перехватило дыхание.
— Теперь я сижу здесь один и думаю только о том времени.
Все столпились вокруг сцены, подняв руки вверх, громкими голосами присоединяясь к песне.
— Почему мы не можем снова прогуляться вдоль реки?
— Черт, — прошептала Бекка на ухо Мэдди. — Как ты думаешь, мы сможем его перепеть?
— Конечно, — соврала Мэдди. — Легко.
Бекка пробормотала что-то об их игре на «пять», а затем подошла к Сэму, стоявшему у сцены, и что-то прошептала ему на ухо. Мэдди осталась на месте. Она не смогла бы сдвинуться, даже если бы захотела. Она была словно прикована, ее пульс бился в такт музыке.
— Ты такой чертовски сексуальный, — крикнула Грею одна из подруг Бекки. Почти все засмеялись.
Мэдди хотела присоединиться к ним, действительно хотела. Но в ней бурлило слишком много эмоций и ни одна из них не была забавой. В ней были и смущение, и желание, и тоска.
Но не юмор. Совсем нет.
Когда песня подошла к концу, и Грей спел последнюю ноту, раздался рев, свист и хлопки. Грей взъерошил волосы Таннера, а тот хлопнул его по спине, после чего они оба спустились со сцены.
На мгновение они исчезли в толпе, и она видела только макушки их голов, пока друзья Таннера поздравляли и обнимали их. Затем появился Грей и направился к ней, Мэдди пришлось сжать пальцы в кулаки и впиться ногтями в ладони, чтобы не броситься на него.
Необходимость прикоснуться к нему была непреодолимой. Его футболка облегала тело, кожа сияла, глаза сверкали. Она тяжело сглотнула и попыталась напомнить себе, кто он такой.
Бывший моей сестры.
Но ее сердце не хотело слушать. Оно было слишком занято тем, что колотилось в ее грудной клетке.
— Как я справился? — спросил он, глядя на нее сверху вниз напряженным взглядом.
— Ты был неплох, — ей каким-то образом удалось сохранить голос ровным. — Не так хорошо, как в записи, но кто как умеет?
Он усмехнулся и это сломило ее.
— Упрек, под маской похвалы.
— Итак, следующие — Бекка и Мэдди, — крикнул Сэм в микрофон. В динамиках раздался треск, заставивший ее вздрогнуть.
— Удачи, — сказал Грей, все еще улыбаясь ей.
— И в качестве угощения Мэдди будет играть на пианино, пока они поют.
— Ты будешь? — спросил Грей.
Для нее это было новостью. Так вот о чем Бекка шепталась с Сэмом. Она посмотрела на старое пианино в конце сцены. По опыту она знала, что оно не настроено и покрыто сантиметровым слоем пыли.
— Давай, Мэдди, — позвала Бекка через плечо Сэма, чуть не подпрыгивая от возбуждения.
Грей просунул свою теплую ладонь под ее локоть и подвел ее к пианино, отступив назад, чтобы она могла опуститься на табурет. Она провела пальцем по крышке, и, конечно же, она оказалась пыльной. Вздохнув, она подняла ее и повернулась к Бекке.
— Что я играю?
— Леди Антебеллум. «Я нуждаюсь в тебе сейчас», — заговорила Бекка в микрофон. Люди перед сценой зааплодировали.
Мэдди покачала головой и посмотрела на клавиши. С гитарой было бы лучше, но она могла сделать это и на пианино. Когда она положила пальцы на клавиши цвета слоновой кости, подошла Бекка с микрофоном и села рядом с ней.
— Ты исполняешь вокал Хилари, а я — Чарльза, — прошептала Бекка, когда Мэдди нажала пальцами на первые четыре ноты, а затем повторила мелодию, беззвучно считая про себя.