— Это была моя первая татуировка. Я сделал ее в годовщину смерти моей мамы, перед тем как напиться до беспамятства, — он посмотрел на нее с кривой улыбкой. — Я тогда только год прожил в Лос-Анджелесе.
— Красивая. Голубка, да?
— Да. Любимая птица моей мамы.
Улыбка играла на ее губах.
— Сколько их у тебя?
— Татуировок? Не знаю. Наверное, много.
— Могу я их увидеть?
Он наклонил голову в сторону.
— Вы просите меня снять футболку, мисс Кларк?
— Я прошу тебя показать мне твои татуировки, умник, — она покачала головой. — Остальное — просто бонус.
Он стянул свою черную футболку через голову, наблюдая, как меняется выражение ее лица, пока она рассматривала его. Она смотрела на него и ему это очень нравилось. Он не мог насытиться темнотой в ее глазах.
— Можно тебя потрогать? — спросила она.
Он злобно усмехнулся.
— Боже, да.
— Перевернись на спину, — прошептала она, и он сделал, как было велено.
Девушка склонилась над ним, ее лицо было близко к его груди. Он на секунду задержал дыхание, пока ее пальцы не начали прорисовывать татуировку на его левой груди, длинные толстые черные линии, изображающие рычащего волка.
— Когда ты сделал это? — спросила она, ее пальцы были в опасной близости от его соска. Он уже был твердым как сталь.
— В Сиднее. Около восьми лет назад.
Она провела рукой по его груди, и он затаил дыхание, когда она наклонилась ближе, ее рот оказался в нескольких сантиметрах от его кожи. Он висел на волоске.
— А эту? — спросила она, проводя пальцами по его животу.
— Орел? Я сделал его в Лондоне, когда был в Европе несколько месяцев. Я скучал по дому.
— У тебя еще будут? — она подняла на него глаза.
— Да, — его голос был хрипловатым от сдержанности. — Возможно.
— Где ты их разместишь? — спросила она, очерчивая круги на его твердом животе. — Здесь становится довольно тесно.
— У меня еще много голой кожи, — сказал он, его голос был низким. — Мои ноги, мои предплечья, моя задница.
Ее губы дернулись.
— Твоя задница?
Он поднял бровь.
— Я слышал, там не так больно, — потянувшись к ее рукам, он поднял ее обратно, пока ее лицо не оказалось рядом с его. — А что насчет тебя? Есть татуировки?
— Нет. Я без татуировок, как и в день своего рождения.
— Могу я проверить?
На этот раз она засмеялась.
— Ты хочешь, чтобы я сняла одежду?
— Ты сама это начала, — пошутил он, ни за что на свете не ожидая, что она снимет ее.
Но в следующее мгновение Мэдди уже сидела и стягивала платье через голову, обнажая белый кружевной бюстгальтер и подходящие трусики, и свою кремовую, без рисунков кожу.
Проклятье.
Если раньше он считал себя возбужденным, то теперь он сгорал от желания. Не только потому, что она была красива, но и потому, что она была чертовски непредсказуема. Ему нравилось, что он никогда не мог угадать, что она собирается делать дальше.
***
Мэдди затаила дыхание, когда Грей пристально посмотрел на нее. Его глаза были прикрытыми и темными, а взгляд переходил с ее лица на плечи, а затем на грудь. Он тяжело сглотнул и повернулся к ней, протягивая руку, чтобы перевернуть ее на спину.
— Теперь моя очередь, — прошептал он. — Хорошо?
— Да.
Это было более чем хорошо. Она жаждала его прикосновений так, как жаждала его самого. Паника, которую она почувствовала, когда снимала платье, давно прошла, растаяв от его горячего взгляда. Ее голова откинулась назад, глаза закрылись, и она затаила дыхание в ожидании его прикосновения.
Когда это произошло, ее тело выгнулось дугой. Мягкие, теплые губы прижались к ее ключице, а его руки обвились вокруг ее талии, чтобы удержать на месте.
— Все в порядке? — прошептал он, касаясь ее кожи.
— Да, — она кивнула. — Не останавливайся.
Она приоткрыла глаза, чтобы увидеть порочную ухмылку на его губах.
— Я и не планировал, — сказал он ей.
Грей поцеловал ее грудь, его дыхание было теплым, а ее кожа — еще теплее. Затем он спустился ниже, добравшись до более мягкой кожи ее живота. Она напрягла мышцы, и он усмехнулся, а затем продолжил свой путь вниз, его губы коснулись верхней части ее трусиков.
Она снова затаила дыхание, чувствуя боль между бедер, ожидая, что он сделает дальше.