— Я их знаю?
Он пожал плечами.
— Возможно. Но теперь они уже история. А как насчет тебя? Есть какие-нибудь ухажеры, о которых мне следует знать в Хартсонс Крик? Должен ли я готовиться к борьбе за тебя?
Она усмехнулась.
— Нет. Единственный парень, с которым я провожу время, это Мерфи. И я могу гарантировать, что он отдаст меня без боя.
— Я могу приготовить яйца лучше, чем он.
— Я в этом не сомневаюсь.
Он провел пальцами по ее позвоночнику. Движения были медленными и томительными.
— Значит… между нами ничего не стоит.
Она вздрогнула от его прикосновения.
— Между твоим домом и моим — три тысячи километров. И тот факт, что Эшли впадет в истерику.
— Почему ты не рассказала ей о нас? — спросил он.
Мэдди сглотнула. Он был так близко, что она чувствовала каждую его частичку на себе.
— Потому что я не хочу иметь дело с последствиями.
Он моргнул.
— Ты не думаешь, что это того стоит?
— Конечно, стоит, — быстро сказала она ему. — Я не это имела в виду. Но ты здесь всего на несколько недель, а потом вернешься в Лос-Анджелес. Я бы предпочла, чтобы это оставалось между нами, пока это длится.
Он наклонил голову, чтобы его глаза оказались на одном уровне с ее глазами.
— Ты думаешь, все закончится, когда я уеду?
— Разве нет? — спросила она, немного задыхаясь. — Потому что я не могу представить, как могут работать отношения на расстоянии.
— Ты будешь приезжать ко мне, я буду приезжать к тебе. В промежутках между ними у нас будет горячий кибер-секс, чтобы поддерживать наши отношения, — он улыбнулся.
— Ты говоришь так просто.
— Так и есть.
— А когда люди узнают о нас и начнут задаваться вопросом, почему такая звезда, как ты, хочет быть с кем-то вроде меня?
Он нахмурился.
— Что это значит?
— Посмотри на нас. Ты — это ты, а я… нет.
— Ты снова это делаешь. Не видишь себя так, как вижу я.
— Я говорю честно. У тебя наверняка есть PR-компания, представляющая тебя. И, возможно, консультанты по имиджу. Они бы посоветовали тебе не делать этого. Сказали бы тебе найти кого-то более твоего уровня. Одну из тех певиц, с которыми у тебя были отношения.
Его пальцы провели по ее шее.
— Мне не нужна одна из тех других певиц. Я хочу тебя, — его голос был глубоким. — Я хочу вывести тебя на публику, показать людям, как мне чертовски повезло. Я хочу, чтобы мы были вместе, Мэдди. И мне плевать, что думают другие.
— Тебе повезло. Меня это слишком сильно волнует.
— Почему? — он выглядел искренне озадаченным.
— Потому что я знаю, каково это, когда о тебе говорят. Когда за спиной шепчут сплетни, и люди смеются надо мной. Это больно, Грей. Режет, как нож. Я не хочу снова давать кому-то такой боеприпас.
— Значит, это все? Мы покончим с этим, когда я уеду?
Ее сердце сжалось. От одной мысли о том, что она больше не увидит его, все сжалось в комок.
— Нет, — прошептала она. — Я не хочу этого.
Он выдохнул полный рот воздуха.
— Слава Богу. Потому что я не могу позволить тебе сделать это, — он приподнял пальцами ее подбородок и прижался губами к ее губам. — Так что мы будем делать дальше?
Она запустила пальцы в его густые волосы и прижалась к нему, ощущая твердость его возбуждения на своем животе.
— У меня есть несколько идей, — прошептала она. — Но, возможно, нам придется держать это в тайне.
Он скользнул руками вниз по ее спине и схватил ее за задницу. Затем он поцеловал ее горячо и крепко.
— Я могу действовать тихо, — прошептал он. — Если ты действительно настаиваешь.
Глава 20
Ремонт крыши нравился Грею примерно так же, как замена труб в доме. Дело было не во времени, которое требовалось, и не в физических усилиях, которые приходилось затрачивать каждый день, чтобы снять старую черепицу и прибить на ее место новую. Это было чертовски утомительно. Его руки болели от повторяющейся работы: он просовывал ломик под каждую сломанную черепицу и маневрировал им, пока она, наконец, не отрывалась, а затем заменял ее свежим рядом, следя за тем, чтобы все было идеально выровнено, чтобы дождь не просочился.
Сегодня его мысли были где-то в другом месте. Он был слишком увлечен мыслями о песне, которую начал писать вчера вечером. Второй шанс. Он застрял на мостике, соединяющем куплет с припевом, и все время напевал комбинации, которые могли бы сработать.
Поэтому боль, когда она пришла, пронзив его руку, выдавила дыхание из легких в глубоком стоне. Он посмотрел вниз и увидел, как острый конец лома вонзился в кожу между большим и указательным пальцами левой руки. Кровь стекала по его запястью и блестела на металлическом стержне. Он отдернул руку и от боли у него подогнулись пальцы на ногах. Он не понял, что закричал, пока не увидел тетю Джину, выбежавшую из кухонной двери.
Порез длиной около двух сантиметров обнажил мягкие ткани его плоти. Повсюду хлынула кровь, и ему пришлось стиснуть зубы от головокружения, грозившего его настигнуть. Он тяжело сел на крышу, пытаясь отдышаться.
— Грей! — позвала тетя Джина. — Что случилось?