— Я просто надеюсь, что с ним все в порядке, — прошептала она.
— Я тоже надеюсь. Но я хочу, чтобы он был не просто в порядке. Я хочу, чтобы он был счастлив. И у меня такое чувство, что он не был счастлив уже долгое время.
— Но… — Мэдди начала протестовать.
Джина подняла руку.
— О, я знаю, что он успешен со всеми этими хитами, «Грэмми» и Бог знает чем еще. Но это не то, что делает нас счастливыми. Это просто маленькие кусочки блесток на торте. Но важен именно торт. Это то, что поддерживает нас, заставляет идти вперед.
— Я тоже хочу, чтобы он был счастлив, — призналась Мэдди.
Джина улыбнулась.
— Ну, это половина успеха. Вторая половина — это позволить себе быть счастливой. Как думаешь, ты готова к этому?
***
— Если у Вас что-то заболит, Вы можете принять ибупрофен или ацетаминофен. Но не аспирин. Мы не хотим разжижать вашу кровь. Повязку нужно будет сменить через двадцать четыре часа. Ваш семейный врач сможет сделать это за Вас, но если у Вас возникнут проблемы, позвоните нам, — медсестра улыбнулась ему. — Если Вы заметите усиление боли или выделения из раны, немедленно приходите. Швы должны рассосаться через пару недель, и мы бы посоветовали Вам до этого времени дать руке покой.
Грей посмотрел на свою перевязанную руку. Рану закрывали восемь швов. Перед тем как зашить рану, ему ввели местный анестетик и, к счастью, сейчас он совсем не чувствовал боли.
— И не надо больше возиться на крышах, — сказала ему медсестра. — Оставьте это профессионалам.
— Я так и сделаю, — Грей сумел улыбнуться. — Теперь я могу идти?
— Конечно. Я провожу Вас в комнату ожидания.
Она проводила его до двойных дверей и попрощалась, предоставив ему возможность самому дойти до места, где, как он знал, ждала тетя Джина. Несколько человек с интересом посмотрели на него, когда он проходил мимо, затем наклонились к своим спутникам, чтобы судорожно пошептаться.
А потом он увидел ее, и ему показалось, что кто-то зажег в нем огонь.
— Привет, — сказала Мэдди, вставая при его приближении. — Как ты?
Он поднял забинтованную руку.
— Все хорошо, — невозможно было удержаться от улыбки. — Ты пришла.
— Да, — мягко сказала она. — Я волновалась за тебя. Они сказали, не повредил ли ты сухожилия?
Он покачал головой, продолжая ухмыляться.
— Это просто рана. Несколько швов, повязка и я могу идти.
Она вздохнула с облегчением, и это еще больше распалило его. Это была самая милая вещь, которую кто-то сделал для него за долгое время. Все, что он хотел сделать, это взять ее на руки и расцеловать до смерти. Затем кто-то прочистил горло, и он понял, что тетя Джина находится рядом с ними, мужчина наклонился вперед, чтобы обнять ее.
— Спасибо, что подняла меня с земли, — прошептал он ей на ухо.
Она покачала головой.
— Не заставляй меня делать это снова. Сейчас я пойду домой и приготовлю сладкий чай, думаю, Мэдди подвезет тебя домой.
Мэдди не выглядела удивленной ее просьбой.
— Да, конечно.
— А я обзвоню кровельщиков, — продолжила тетя Джина. — Не беспокойся о своем отце. Если он будет протестовать, то получит от меня нагоняй.
Грей сдержал ухмылку. За прошедшие годы он получил достаточно фрагментов тетиного разума, чтобы понять, чем это грозит.
Она зашаркала в сторону главного входа, оставив Грея с Мэдди. Он все еще не мог поверить, что она здесь.
— Ну что, пойдем? — спросил он ее. Она улыбнулась и кивнула.
Он скользнул своей рукой в ее, и его ухмылка расширилась, когда она не стала протестовать. Она была теплой, мягкой и такой, какой он хотел ее видеть сейчас. Возможно, именно поэтому он закружил ее и притянул к себе. Его тело расслабилось, когда он прижал ее к себе.
— Ты — отрада для глаз и рук, — прошептал он, опуская голову, чтобы прикоснуться губами к ее губам. Она вздохнула, и тепло ее дыхания разожгло его желание. Если бы они были где-нибудь в уединенном месте, он бы показал ей, насколько сильно. Но это было не так. Они были в вестибюле больницы, и ему пришлось удовлетвориться углубленным поцелуем, позволяя своему языку ласкать ее язык, а руке скользить вниз, к идеальному изгибу у основания ее спины.
Когда он отстранился, глаза девушки были горящими, и ему нравилось, что он воздействует на нее так же, как она воздействует на него.
— Грей… — прошептала она. — Мы не должны.
— Я знаю, — его ухмылка была кривой. — Но я ничего не могу с собой поделать. Каждый раз, когда я вижу тебя, я думаю только об этих губах.
И об этом теле, об этих ногах, о том, как грубеет ее голос при возбуждении.
Грей чувствовал себя настоящим, когда она была в его объятиях.
Он ждал, что она снова станет укорять его, но вместо этого ее лицо побледнело. Ее горло сжалось, когда она сглотнула, и он повернулся, чтобы посмотреть через плечо, пытаясь определить, что вызвало такую перемену в ее настроении.
В этот момент он увидел женщину, которая смотрела на них. Он нахмурился, потому что она показалась ему знакомой, хотя он не мог определить откуда ее знал.
— Кто это? — спросил он Мэдди.
Она вырвалась из его объятий.
— Это Джессика Мартин. Раньше она была Джессикой Чилтон.
Джесс Чилтон. Лучшая подруга Эшли в школе. Она все еще смотрела на них, ее накрашенные губы были сжаты вместе.
— Я должна поговорить с ней, — сказала Мэдди, ее слова вырывались в спешке. — Сказать ей, что все не так, как кажется. Она не может сказать Эшли…
— Почему нет?
Она посмотрела на него, ее глаза все еще были широко раскрыты.
— Потому что она сойдет с ума.