— Хорошо, ты написал какие-нибудь песни о Мэдди? — спросил он. — Потому что это дало бы нам отличный угол зрения.
— Я не использую свои отношения с Мэдди в качестве угла, — он покачал головой. — Мне это не нравится и ей тоже. Так что это исключено.
— Грей, понимает ли она, во что ввязывается? — Марко озабоченно вскинул брови. — Сайты сплетен будут только об этом и говорить. Это большая новость. Ты ни с кем не встречался серьезно с Эллы Рэкхем несколько лет назад. И ты помнишь, какой была реакция на это, верно?
Да, он помнил. Они никуда не могли пойти без того, чтобы за ними не увязались папарацци. Это было одной из причин, по которой их отношения прекратились.
— Я не хочу этого для Мэдди.
— У тебя может не быть выбора, — сказал ему Марко.
Грей откинулся в кресле и провел рукой по волосам.
— Мне нужно, чтобы ты помог мне сохранить это в тайне как можно дольше. Господи, мы только начали встречаться.
— И это уже вышло из-под контроля, — Марко вздохнул. — Слушай, Грей, я понимаю. Это раздражает, что ты не можешь иметь отношения без того, чтобы об этом не узнала общественность. Но это цена славы. Ты не можешь изменить это. Ты просто должен смириться с этим, — он скрестил руки. — Насколько серьезно все между вами?
Грей тяжело сглотнул. Он ненавидел не разговаривать с ней последние пару дней. Странно, как быстро он привык быть с ней. Его тело словно жаждало ее близости.
— Это серьезно, — сказал он, понизив голос.
Марко кивнул.
— Хорошо. Как насчет того, чтобы организовать для Мэдди тренинг по работе со СМИ? Мы могли бы полететь с ней в Лос-Анджелес, попросить ее поговорить с твоим пиарщиком, придумать, как сделать это проще.
— А это обязательно? — Грей помрачнел.
— Если ты хочешь защитить ее, то да. Либо мы разработаем стратегию работы со СМИ, либо они сами прибегут за тобой. Но таким образом, все будет не под нашим контролем.
— Я поговорю с ней, — пробормотал Грей.
Марко был прав, Грей знал это, но это не мешало ему чувствовать злость. Хартсонс Крик был совершенно другим миром по сравнению с Лос-Анджелесом, и он ненавидел то, что два его дома, казалось, становились все ближе. Последние несколько недель ему казалось, что город обхватил его руками и радушно принял домой.
Теперь же ему казалось, что он поджигает все это проклятое место.
***
— Мам? — позвала Мэдди, заглянув в спальню. Ее мама откинулась на подушки, на кончике носа висели очки для чтения. Она сняла их и посмотрела вверх, на ее лице появилась улыбка.
— Привет, дорогая.
— Я ухожу на вечер. Если возникнут проблемы, просто позвони мне. Я, наверное, задержусь.
Улыбка ее мамы померкла.
— Должна ли я спросить, куда ты идешь?
— Вероятно, нет, — призналась Мэдди.
— Хорошо. Ну, будь осторожна, — ее глаза были мягкими. — Эшли пригласила меня на ужин в воскресенье. Я подумала, может быть, смогу поговорить с ней. Посмотрим, сможем ли мы навести мосты, — она повертела очки в руках. — Должен же быть способ, чтобы вы, девочки, поладили.
— Постарайся не волноваться о нас, — сказала ей Мэдди, ненавидя то, что ее мама говорит так тоскливо. — Ты ни в чем не виновата, и это не твоя работа — все исправлять.
— Но я беспокоюсь. Вы с Эшли — мой мир. У меня сердце разрывается от того, что вы не разговариваете друг с другом.
Еще одно разбитое сердце. Мэдди оставляла за собой след. И все потому, что она не хотела разбивать свое собственное. Посмотрите, чем это обернулось: ее грудь словно разрывалась на части.
— Мне жаль, — прошептала она.
Ее мама попыталась улыбнуться.
— Иди и хорошо проведи время, делая то, что ты делаешь. У тебя все получится. Я знаю, что получится.
Сделав глубокий вдох, Мэдди смогла изобразить собственную улыбку.
— Спасибо. Спи спокойно.
Она тихонько закрыла дверь и снова посмотрела на свой телефон. Ее сообщения с Греем все еще были на экране.
Я заеду за тобой в восемь. Надень туфли и возьми с собой сменную одежду. Г.
Сменную одежду? Зачем? Ты планируешь бросить меня в ручей? М.
Что-то вроде этого. Увидимся вечером». Г.
Она почувствовала облегчение, когда журналист вернулся в Лос-Анджелес и все пошло своим чередом. Насколько она знала, он не связывался с Эшли — слава Богу. По крайней мере, ей удалось уклониться от пули.
Но больше всего ее радовало то, что она снова могла увидеть Грея. Прошло всего несколько дней с тех пор, как они были вместе в последний раз, но казалось, что прошло гораздо больше времени.
Ровно в восемь к дому подъехала черная машина. Она схватила холщовую сумку, в которую положила запасную пару джинсов и футболку, а затем осмотрела себя в зеркале, свободной рукой поправляя волосы.
Когда она вышла на улицу, к ее удивлению, пассажирская дверь открылась и из нее вылез Грей, улыбка заиграла на его губах.
— Разве ты не за рулем? — спросила она озадаченно.
— Я нанял машину на ночь, — он дошел до ступенек, его глаза стали мягкими, когда он остановился перед ней. — Боже, как я скучал по тебе, — он обнял ее за талию и прижал к себе. Она вздохнула от ощущения его сильного, подтянутого тела, прижавшегося к ней. И впервые за несколько дней ей показалось, что она снова может легко дышать.
— Куда мы едем? — спросила она, когда он забрал у нее сумку и перекинул через плечо.
— Это сюрприз. Увидишь.
Она забралась на заднее сиденье, и он последовал за ней, закрыв за собой дверь. Как только они пристегнулись, он схватил ее руку, заключив в свою.
— Ты в порядке? — спросил он, поймав ее взгляд.
— Теперь да.