Точно!
Он просто слишком долго не занимался сексом. Но мысль о том, чтобы исправить это в Хартсонс Крик, заставила его рассмеяться. Сплетни здесь разлетались быстрее скорости света, и он больше беспокоился о том, что тетя Джина узнает об этом, чем о том, что какая-нибудь сплетница получит деньги за такую информацию.
— Ладно, думаю, я готов сделать заказ. Я возьму блинчики с кленовым сиропом. А на гарнир — клубнику, она у вас есть?
— Конечно, есть.
— Я возьму свежую, порезанную в миске.
— Хочешь яичницу? — спросила она его.
— Нет.
— Хорошая мысль. Однажды к нам приходил кулинарный критик из «Стэнхоуп Дейли». Она назвала ее несъедобной, — она покачала головой и наклонилась чуть ближе. — Это в некотором роде обман. На самом деле она сказала: «Поедание жареных яиц в закусочной Мерфи напомнило мне первый раз, когда я подарила своему парню глубокую привязанность (минет). Читатели, советую вам сплевывать, а не глотать», — девушка сморщила нос.
Грей разразился смехом.
Боже, она такая милая.
Ему очень хотелось проверить, так ли хороши на ощупь эти губы, как они выглядят. Он хотел провести пальцами по волосам и убедиться, что они такие же шелковистые, как ему казалось.
— Определенно, попридержи яйца, — сказал он ей. И когда она повернулась, чтобы уйти на кухню, он отвел взгляд и уставился в окно, выходящее на площадь. Да, она была красива, но он привык к красивым девушкам. И он точно не нуждался в подобном осложнении.
***
После того как он уничтожил две тарелки лучших блинчиков Мерфи, Грей вышел из закусочной, его длинные, обтянутые джинсовой тканью ноги в несколько шагов преодолели расстояние от стойки до двери. Как только за ним закрылась дверь, лицо Мэдди вспыхнуло. Через стекло она увидела, как он поправил на голове шерстяную шапку, затем засунул руки в карманы и двинулся вниз по улице. Его щеки были втянуты, губы сжаты, как будто он насвистывал. Она схватила пустую тарелку и тяжело вздохнула.
— Мерф? — позвала она.
— А? — он сидел на стуле в углу, читал газету, на его лице была глупая улыбка. Это было странно, потому что Мерфи никогда не улыбался.
— Что ты читаешь?
— Анекдоты.
— Похоже, они тебе нравятся.
— Они дерьмовые, — и как будто он только что понял, что улыбается, Мерфи нахмурил брови, свернул газету и бросил ее через всю комнату. — Не знаю, зачем я вообще покупаю эту дрянь.
Мэдди сдержала усмешку. Мерфи годами культивировал в себе образ ворчливого старика.
— Я собираюсь сделать перерыв. В закусочной никого нет, но я буду смотреть, если кто появится и сразу вернусь.
— Ха, — он кивнул и снова перевел взгляд на газету на полу.
Приняв это как согласие, она налила себе кружку кофе, добавила сливки и пошла к скамейке, установленной в центре городской площади. Это было ее любимое место для отдыха, особенно когда здесь никого не было. Летом она закрывала глаза и вдыхала аромат розового сада, разносимый теплым ветерком. А зимой она плотно застегивала пуховую куртку и прижималась к кружке, словно к согревающему огню.
— Забыл спросить, как тебя зовут, — ровный, глубокий звук его голоса заставил ее подпрыгнуть.
Мэдди подняла голову и увидела, что Грей стоит над ней, его высокое тело загораживало утреннее солнце.
— Мое имя? — повторила она, ее брови сошлись вместе.
— Да, я хочу написать отзыв в Трип Эдвайзор. Скажу всем читателям, что ты посоветовала мне избегать яичницы-глазуньи.
Мэдди сдержала улыбку.
— В таком случае, меня зовут Кора Джин, — сказала она ему. — Хочешь, чтобы я произнесла его по буквам?
— Ты не похожа на Кору Джин.
Он наклонил голову набок, его темно-синие глаза поймали ее взгляд. Она забыла, насколько он притягателен. Как он привлекает всех к себе. Она обхватила свободной рукой деревянную планку скамейки на случай, если ее тело решит броситься на него.
— А как выглядит Кора Джин?
Уголок его губ дернулся.
— Я в некотором роде влип, не так ли? Если я скажу тебе, что Кора Джин выглядит лет на шестьдесят, с испачканными никотином пальцами и усами, лучше, чем я когда-либо смогу отрастить, а твое имя действительно окажется Кора Джин, то ты захочешь меня побить.
— А если меня зовут не Кора Джин?
Его голос понизился.
— Тогда я бы сказал, что не удивлен, потому что тебе точно далеко до таких усов.
— Ты настоящий сладкий болтун.
— Ты так на меня влияешь, Кора Джин, — он усмехнулся.
Ее собственные губы дрогнули. Было почти невозможно не улыбнуться ему.
Боже, как он хорошо выглядит.
Серая толстовка с длинными рукавами не скрывала ни очертаний его груди, ни размеров бицепсов, а темные джинсы прижимались к его заднице, словно не хотели отпускать.
Когда они впервые встретились взглядами в закусочной, она ожидала, что он сразу же узнает ее. Она не так уж сильно изменилась с тех пор, как была ребенком, — по крайней мере, ей так казалось. Но в его глазах не было и намека на узнавание, когда она вытирала кофе с его пальцев.
И по какой-то странной причине ей это понравилось. Ей не нужно было объяснять, почему она все еще живет здесь, в Хартсонс Крик, спустя годы после того, как должна была уехать. Не нужно было говорить ему, что пока он возглавлял чарты в пяти разных странах, она жила со своей мамой и разносила тарелки, чтобы сохранить крышу над головой.
На несколько минут ей понравилось быть кем-то другим. Но это было мимолетно, она знала это. Кому-то достаточно было пройти мимо и поприветствовать ее, чтобы он понял, кто она такая. В этом городе никто не оставался неузнанным.
— Мой перерыв окончен, — сказала она ему, проглотив последний глоток кофе. — Мне нужно возвращаться.
Он кивнул и сделал шаг назад.
— Приятно было познакомиться с тобой, Кора Джин. Спасибо за завтрак и за то, что спасла меня от яичницы со вкусом спермы.