И обращаясь к Горбуше, умоляюще сказал:
— А ты что молчишь! Ну-ка, давай, как твоя прабабка из басни Крылова, спой, светик, не стыдись! Познакомься скорее с мамой!
Горбуша одним глазом взглянула на стоявшую над клеткой, почему-то сразу не понравившуюся ей женщину и — не огорчать же Стаса! — как он и учил, только сама от волнения все спутав, каркнула:
— Как тебя зовут, Горбуша?
— Вот те раз! Как говорится с больной головы на здоровую! — всерьез, словно на человека, обиделась мама.
— Да это ее так зовут — Горбуша! — попыталась объяснить Лена.
Но мама, разом теряя интерес к клетке, все внимание перенесла на нее:
— А ты почему это в таких черных в очках?
— Понимаете, в Покровском сегодня на солнце снег такой яркий был, что просто ослепнуть можно было! — как они и договорились со Стасом, сбивчиво принялась объяснять Лена.
Но мама и слушать не захотела.
— Давай-давай, снимай! Ночь уже на дворе, — кивая на темные окна, сказала она. — Да и дома у нас не так светло, я не все лампочки включила — а то у самой глаза от давления режет…
И собственноручно сняла с невестки очки.
Лена беспомощно покачнулась.
Ухватилась за Стаса.
И он понял, что отходить от нее теперь нельзя ни на шаг.
Но тут мама, вспомнив о сыне, отвела его в сторону и так, чтобы слышали все, строго спросила:
— Надеюсь, эта ворона не будет летать по нашей квартире?
— Но, мам, ей ведь тоже нельзя все время сидеть в клетке! Иногда она будет летать — у нас в комнате! — заступился за Горбушу Стас.
— А то она может заболеть и умереть! — испуганно подтвердила Лена.
— Да, для ворон гиподинамия еще более губительна, чем для людей! — словно на консилиуме вынес свое заключение папа.
И маме просто некуда было деваться.
— Ну ладно! — нехотя согласилась она и тут же предупредила: — Но убирать перья и весь тот мусор, который будет из-за нее в вашей комнате, будете вы сами!
— Конечно-конечно! — в один голос заверили ее Стас с Леной.
И даже Сергей Сергеевич.
Самое страшное казалось было позади.
И тут…
Позади Стаса раздался страшный грохот.
Он мгновенно оглянулся.
И сразу увидел…
Лежавшую на полу разбитую амфору.
Оставшись без него, Лена, очевидно, когда защищала Горбушу, сделала самостоятельно шаг в сторону мамы.
И — налетела на ее любимую амфору.
— Ой, простите. Я не нарочно! — опускаясь на корточки, принялась собирать она большие осколки.
Стас, как мог, попытался спасти положение.
— Мам! — с деланным восторгом воскликнул он. — Что ни делается — все к лучшему! Я отдам ее на реставрацию, после чего она станет как настоящая старинная, и я, как ты давно хотела, с радостью поставлю ее, наконец, у себя, то есть, у нас… — поправился он, кивая на Лену, — в комнате!
— Ну что ж, спасибо и на этом! — через силу усмехнулась мама.
И, снимая на ходу с головы полотенце, направилась в зал, где, как было видно через приоткрытую дверь, стоял накрытый для угощения стол.
Стас посмотрел на вздохнувшего с пониманием папу.
Затем на едва не плачущую от досады на саму себя Лену и развел руками.
Как бы там ни было — а знакомство, уже в новом качестве родственников — состоялось!
2
Мама готова была уже встать и обнять обоих детей…
После того, что произошло с амфорой, Стас был уверен, что отношения мамы с Леной придется теперь заглаживать и налаживать не один день.
А то и неделю.
Но уже начало ужина показало, что на этот раз, кажется, он, к счастью, ошибся!
Обычно не любившая, когда сын с мужем молятся перед едой, мама или демонстративно начинала есть в это время или старалась подгадать так, чтобы сесть за стол, когда они закончат молитвы.
На этот раз — впервые на памяти Стаса! — она простояла вместе со всеми пока Сергей Сергеевич, Стас и Лена пропели и «Отче наш» и «Богородице Дево, радуйся», и все, что православному человеку положено читать перед каждым завтраком, обедом и ужином.
Сергей Сергеевич, подняв бокал, торжественно-официальным тоном назвал сегодняшнее мероприятие филиалом свадьбы, поздравил молодых и крикнул:
— Горько!