На этот раз как-то трудно, с надрывом.
И мама спросила:
— А теперь она что просит?
Лена пожала плечами и сказала:
— На этот раз ничего. Вороны иногда кричат так — от боли. Они очень тяжело переносят перепады атмосферного давления.
— Бедненькая! — с сочувствием взглянула на Горбушу мама. — Как я ее понимаю!
— Да, вороны чаще умирают не от старости — они вообще, я читала, до ста лет живут — сколько, не выдерживая этих перепадов, — кивнула Лена. — Горбуша, это еще моя мама заметила, чувствует их раньше людей и даже всех метеорологических приборов.
— Сережа, ты слышал? — обрадовалась мама и с упреком сказала детям: — Что же вы сразу-то мне об этом не сказали! Теперь я буду слушать, и как только Горбуша начнет каркать так, как только что, сразу принимать лекарства.
— Лекар-рства! Лекар-р-рства! — услышав новое слово, охотно подхватила быстро пришедшая в себя Горбуша.
Лена взглянула на Стаса: вот видишь, мы боялись, что маме не понравится карканье Горбуши, а оказывается, совсем наоборот.
А мама принялась словно учительница — ученице втолковывать Горбуше, которая охотно вторила ей:
— Картина! Корзина! Картонка!
— Стенокардия! Брадикардия! Корвалол! Валокардин! Карведилол! — поддержал жену Сергей Сергеевич названиями сердечных болезней и лекарств.
Не остался в стороне и Стас.
На радостях, что все так хорошо закончилось, он поддержал эту игру названиями городов древних греков и именами римских императоров:
— Карфаген! Коринф! Карнунт! Каракалла! Кар! Карин!
Так продолжалось до тех пор, пока Лена не разбила фарфоровую чашечку из дорогого китайского сервиза.
Тут уже мама внимательно посмотрела на нее и с неожиданным подозрением спросила:
— Леночка, а что у тебя с глазами?.. Ты что — плохо видишь?!
Стас попытался объяснить маме, что у Лены временные проблемы со зрением и почему.
Но та просяще положила ладонь на его плечо.
Вместо ответа достала из кармана кофты свои очки.
Надела их.
И честно взглянула на маму.
— Да ведь это же — не стекла, а линзы! — ужаснулась та.
— Ты бы сказала еще — телескопы! — нахмурился Стас. — И вообще, Лена почти потеряла зрение, чтобы не только закончить школу с золотой медалью, но и параллельно проходя все, что изучаю я. Чтобы, став моей женой она могла бы говорить со мной на равных. А мне, чтобы не было скучно с ней! И, если хочешь знать, во многом, она имеет знания гораздо глубже моих!
Стас продолжал бы и дальше, но мама, из всего этого уловив только одно, поразившее ее слово, охнула:
— Потеряла?! Сережа… Ты слышал? Нужно срочно что-то делать! Показать ее лучшим специалистам! Ведь у тебя в друзьях и пациентах столько светил-офтальмологов, причем, во всем мире! А то ведь так не Леночке придется помогать Стасику, а ему — ей! А если она вообще ослепнет? Бедная девочка! И… Стасик! Какая учеба? Какое писательство? Ты представляешь, какой начнется тогда кошмар?!
— Кошмар! Кошмар! Кошкараул! — подтвердила Горбуша.
Но мама уже не обращала на нее никакого внимания.
Торжественный и ставший родственно-теплым свадебный ужин испортился сразу и до конца.
Мама быстро допила чай.
Не стала есть даже торт.
И — Бога за подачу земных благ, то есть, в данном случае — ужина, на этот раз благодарили уже только втроем.
Мама под предлогом того, что у нее не только от перепада давления, но и от всего этого разболелась голова, вышла из-за стола раньше…
После молитвы все дружно принялись благодарить ее.
Но — без толку!
Она была явно расстроена и недовольна.
Стас лишь вздохнул, посмотрев на нее.
К сожалению, он все-таки оказался прав.
Не просто…
Ох, и непросто им с Леной будет еще в этом родном его доме!
3
Стас взглянул на Лену и загадочно улыбнулся.
Вечером Лене некогда было особо рассматривать комнату Стаса.
Они сильно устали после дороги.
Да и свадебный ужин в итоге огорчил их.
Лена, как оказалось, замечала всё: пусть не глазами, но по тону и благодаря интуиции, ничуть не хуже Стаса.
Увидев лежавшие на его рабочем столе монеты и разложенные по книжным полкам сувениры из разных стран, где бывал с родителями и сам на олимпиадах Стас, она лишь сказала: