Ворона, совсем как в известной басне, испуганно разинула рот.
Монета упала на паркетный пол.
И — раскололась.
— Ой, Стасик! — прижала ладони к щекам Лена. — Что же теперь будет?
— Да ничего страшного! — засмеялся Стас. — Она не такая уж и дорогая. Была…
Опустившись на колени, он склонился с лупой над монетой.
Затем подозвал Лену и показал на то, что осталось от нее: три осколка да немного серого порошка.
— Вот и конец спору! Зря мы только на фальшивомонетчиков думали, — сказал он. — Одно слово — биллон!
— Что? — уточнила Лена.
— А это когда монета состоит из двух металлов, например, серебра и меди — а александринеры именно такие — то, как говорится, на наш век хватит. А после, со временем на поверхности и внутри начинаются всякие химические процессы, которые разрушают ее. Почему, кстати, корабли никогда не делают из двух металлов! И знаешь, что вдруг я подумал? — спросил Стас и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Это простые бездушные монеты и корабли. А семья? Она ведь тоже как корабль посреди бурного жизненного моря! Только тут соединяются два совершенно разных человека! А это — насколько сложнее! И какое счастье, что в таинстве венчания Господь дает благодать выстоять такой семье и после земных венцов, которые держали над их главами, в итоге получить небесные!
— Но частенько бывает, что разрушаются и венчанные браки! — резонно возразила Лена.
— Да, согласился Стас. — Если венчание было для них лишь модным обрядом. И жили они без веры, не молясь, не постясь, только для себя, в свое удовольствие, не спеша обзаводиться из-за этого детьми, да и не желая носить тягот друг друга, чтобы исполнить закон Христов! Вот видишь, в какое духовное русло завела нас эта бывшая монета! А все благодаря Горбуше! Из которой, оказывается, получился прекрасный эксперт.
— Экспер-рт! Экспер-р-рт! — радостно подтвердила ворона, понявшая, что ей ничего не будет за свою проделку.
— А когда ее тут не было, ты тоже так направлял свою мысль при работе? — спросила Лена.
— Частенько! Хочешь не хочешь, глядя на античные монеты, об этом задумаешься! — кивнул Стас и достал целую пригоршню крупных светлых и темных монет. — Вот, например, еще одна подборка императора Клавдия…
— Тоже александринеры?
— Нет — медные оболы и тетрадрахмы из Антиохии-на Оронте. Между прочим, я особенно люблю это время и этот город.
— Почему? — заинтересовалась Лена.
— А потому что именно при этом императоре и в этом городе христиан впервые стали называть христианами!
Лена уже не для того, чтобы поддержать разговором мужа, а с живым интересом взглянула на разложенные по столу монеты:
— Надо же… Вроде простые кружки из металла, а так могут укреплять в вере!
— Еще как! — подтвердил Стас. — Не случайно ведь отец Тихон уверовал после того, как еще до монашества собирал для министра Соколова монеты, связанные с христианством. Ведь, если разобраться, история — абстрактная наука. А тут можно подержать ее в руках, пощупать!
Стас достал из ящика большую монету и показал ее Лене:
— А это тот самый серебряный рубль, который Ваня нашел в вашем огороде в тот самый день, когда мы познакомились! Помнишь?
Лена, не желая огорчать Стаса отказом, все же отрицательно покачала головой.
— Не нам, не нам, а имени Твоему, — по слогам прочитала она и прищурилась: — Хотя, постой, кажется, что-то припоминаю…
— Ну да! — обрадовался, подсказывая, Стас. — Мы еще у отца Тихона спрашивали, что означает эта надпись. И он сказал, что в то время люди все лучшее посвящали и отдавали Богу. Даже сам император Павел I, которого позже так оклеветала советская история, уступил место, предназначенное для своего портрета — этой благочестивой надписи!
Он положил проверенные монеты в пакетики, а оставшиеся снова вернул в ящик стола.
— Неудобно тебе будет каждый раз так доставать их! — с огорчением заметила Лена, косясь на Горбушу.
— Да и монеты от этого царапаются, — согласился Стас. – Хорошо бы, конечно, класть их в планшетах под толстое стекло. Только знаешь, такое толстое, а не органическое, под которым плохо видно…
— В планшетах? Под стеклом? Постой-постой, но ведь так можно сделать и кое-что другое!.. Гораздо более интересное… — думая о чем-то своем, пробормотала Лена.
— Ты это о чем? — недоуменно взглянул на нее Стас.
— Да так, пока ничего, — спохватившись, махнула рукой та и уже осторожней спросила: — А такие стекла в московских магазинах можно найти?
— В Москве все есть! — усмехнулся Стас. — Только зачем где-то искать — в нашей старой квартире на папином рабочем столе такое лежит…
— Так давай его заберем сюда! — обрадовалась Лена.
— Да ты что?! Ведь это же — на другом конце города…
— Ну и что? Довезем!
— На метро?!
— А что тут такого?
— Да так… Посмотрю я, что ты скажешь, когда хоть разок проедешь, точнее, потолкаешься в нашем метро! — предупредил Стас. — Одна. То есть, только со мной. А тут — со стеклом, высотой в человеческий рост!
— Хорошо, хорошо, ты лучше знаешь! — покорно — хотя по глазам было видно, что она осталась при своем мнении — согласилась Лена. — Но раз уж мы заговорили о метро, скажи, а Красная площадь от вас далеко?
— Вот уж никогда бы не подумал, что она заинтересует тебя, как обычного обывателя, впервые приехавшего в столицу! — удивился Стас.
— Да мне не она, а Иверская часовня, которая стоит перед ней, нужна! — уточнила Лена. — Ведь в прежние века все без исключения, кто приезжал в Москву, в первую очередь шли благословляться на пребывание — а тут, представляешь, проживание! — в ней к Пресвятой Богородице! И молились перед ее Иверской иконой в этой часовне.
— Ну что ж, — охотно согласился Стас. — Я думал сначала зайти в свой антикварный салон, благо он в двух шагах от дома, но…
Тут из-за двери раздался голос мамы, приглашавшей детей завтракать.
И он докончил:
— Идем на кухню. А потом сразу — к Иверской!
Глава вторая
ЗОЛОТАЯ РЫБКА