— Какое еще дело? — насторожился Стас.
Завтрак прошел по-семейному —буднично.
С вопросами мамы: «Как Лене спалось на новом месте?», «Не предсказывала ли Горбуша перемены погоды?»
Будто вчера ничего и не случилось.
И только когда все допили чай, она спросила:
— Стасик, ты не забыл, что у тебя послезавтра олимпиада, а ты, Сережа, что Леночку нужно срочно показать глазным врачам?
Все было правильно.
И в голосе мамы слышалась самая искренняя забота.
О сыне.
О Лене, которая принялась заверять, что Стасик непременно выиграет эту олимпиаду!
И Сергей Сергеевич пообещал сегодня же договориться с самыми лучшими специалистами.
И все равно, как сказала бы Лена, это оставило какой-то досадок в душе Стаса.
Трудно было даже понять, почему.
К тому же, когда Сергей Сергеевич предложил подвезти детей на машине, и Стас отказался, ссылаясь на то, что не хочет, чтобы Лена начинала знакомство со столицей с самого неприятного, что только в ней есть — автомобильных пробок, мама заметила, что не подари они свой «Лексус» Ване, то едь они в такой машине, перед ними все только бы расступались!
Сергей Сергеевич, перехватив вопросительный взгляд сына, виновато развел руками.
Ну, проговорился, с кем не бывает!
К тому же, он надеялся, как всегда, на лучшее, что мама только оценит такое благородство сына.
Но…
Все было ясно!
Стас взял деньги на билеты у отца, который считал, что олимпиады — это углубленное продолжение учебы, за которую тот обязался платить до тех пор, пока сын будет учиться.
Лена, как Стас ее ни отговаривал, тоже положила в куртку свой кошелек.
Со вздохом надела совершенно не идущие ей очки.
Новые, красивые было решено заказать сразу же после того, как окулист после тщательного обследования выпишет точный рецепт.
И они, под ручку, как муж и жена, вышли из дома.
Дорога к ближайшей станции метро шла через Старый Арбат.
Эта одна из самых популярных улиц у москвичей и гостей столицы с первого же шага категорически не понравилась Лене.
Она оглушила ее громкой музыкой, идущей со всех сторон, от которой Лена совершенно отвыкла в Покровском и которой, казалось, не замечал, привыкший к такому, Стас.
Тут — безвкусной.
Там — визжащей.
Здесь — вообще слышался какой-то непонятый пустой набор быстро-быстро проговариваемых под надсадно повторяемую мелодию слов…
Неприятно поразила огромным скоплением народа, праздно идущего в нескольких направлениях и образующего самый настоящий людской водоворот, куда сразу втянуло и их со Стасом…
Напугала страшной толчеей, которая едва не разнесла их в разные стороны…
Вначале Лена, по выработанной с детства деревенской привычке, здоровалась с каждым встречным.
Но вскоре сама, без подсказок деликатно выжидавшего Стаса, поняла, что здесь это не принято.
Больше того — неуместно.
Да и невозможно!
Оглушенная, подавленная и растерянная Лена шла, плотно прижавшись к идущему, словно ни в чем не бывало, Стасу.
И только время от времени просила его приостановиться около талантливо играющих на самых различных инструментах уличных музыкантов…
Фокусника с обезьянкой…
Около известного актера, выступавшего на фоне театра перед телевизионной камерой, собралась такая толпа, что им пришлось, уже крепко взявшись за руки, протискиваться сквозь нее.
Особое внимание Лены привлекла одиноко стоявшая в сторонке маленькая девочка-скрипачка, в раскрытом футляре от скрипки которой лежала мелочь и две-три скомканные денежные бумажки.
Судя по цвету — копеечные рублики.
Лена подложила к ним аккуратно развернутую — свою.
Из самых крупных, которые у нее были.
Чтобы это не выглядело просто, как милостыня, она немного послушала, как, даже не оживившись, продолжает водить смычком по струнам девочка.
Дальше людей было поменьше.
Хотя начиналась настоящая ярмарка с большими и маленькими матрешками, ярко расписанными деревянными ложками и балалайками, палехскими шкатулками с изображением храмов и хороводов, всякого рода хохломой — и прочими русскими сувенирами для иностранных туристов.
Включая потертые офицерские и солдатские шапки, кожаные планшеты, пионерские галстуки, гимнастерки, если не военных, то первых послевоенных лет и даже копии старых буденовок.
Все это совсем не заинтересовало Лену.