— Ой, Стасик! Только не это… — испугалась Лена.
— Да сам знаю. Представляешь, что мама тогда скажет? — поежился Стас и вздохнул: — Да и, как говорится, за державу будет обидно… Так что придется терпеть и бороться до конца. Но мало ли что может произойти. Если не пройду в следующий тур — то сразу возьму билет и к тебе! Сама-то ты чего больше хочешь?
Лена подумала и, по-детски надув губы, сказала:
— Чтобы ты выиграл олимпиаду и как можно раньше вернулся домой!
— Так не бывает! — засмеялся Стас.
Увидев цветочный киоск, он купил Лене — букет роз.
И спросил:
— Хочешь, каждый день буду покупать тебе по самой красивой розе?
— Хочу, но… — Лена умоляюще взглянула на него. — Вместо этого, как приедешь, лучше рассказывай мне каждый день по главе своей книги! Ой, — спохватилась она. — Стасик, а батарейки?
Стас тут же завел ее в фирменный магазин и со знанием дела выбрал лучшие батарейки.
И те, которые работают в несколько раз дольше обычных.
И аккумуляторные, с зарядным устройством.
Которым вообще почти сносу нет.
Только успевай вовремя заряжать!
После этого он спросил, что они будут делать дальше.
И Лена, помявшись, робко сказала:
— Стасик, у меня к тебе еще одна просьба… Можно?
— Хоть сто! — с готовностью разрешил Стас и стал уточнять: — Хочешь еще в какой-нибудь храм? Или в кафе посидеть?
— Нет, — отказалась Лена. — Все храмы в Москве мы с тобой еще успеем обойти! Как положено: с чувством, толком, расстановкой… А пока давай съездим на вашу старую квартиру!
— Что? — опешил Стас, ожидавший услышать все, что угодно, только не это. — Зачем?!
— А за тем самым стеклом, — объяснила Лена. — Я уже понимаю, что ты прав, и на метро нам его не довезти, но ведь есть же такси, вот — деньги!
Лена достала свой кошелек.
— Убери, чтобы я их больше никогда не видел! — попросил Стас и озадаченно почесал висок: — Съездить, конечно, можно. Но ведь там же сейчас квартиранты…
— А ты позвони им! Вещь-то, если разобраться, ваша!
— Хорошо, — согласился Стас. — Даже если их нет дома, у меня есть ключи. Предупрежу и возьмем. Но учти: тогда нам с тобой придется трястись в троллейбусах и автобусах не меньше двух часов!
— Вот и прекрасно! — обрадовалась Лена. — Заодно и Москву посмотрю!
— Да там смотреть-то особо не на что будет, — предупредил Стас. — Но я тебе могу и про Ахилла с Юнием и Элией по дороге рассказать…
— Нет! — испуганно воскликнула Лена и, сникая под его вопросительным взглядом, улыбнулась: — Потом, ладно? Дома, в тихой уютной обстановке. А то — ведь будет шум, гам, люди вокруг — все впечатление может сразу испортиться. А роман-то мне очень нравится!
Впрочем, она могла и не говорить об этом.
У Стаса все равно ничего бы не получилось с рассказом.
До прежней квартиры они ехали в шумном метро, где и без того сложно было слышать друг друга.
Стас снял с папиного стола довольно-таки тяжелое, объемное стекло.
Завернул его в старую скатерть.
Обвязал бельевыми веревками.
Взял в обе руки, отказавшись от помощи Лены, которой осталось лишь подхватить мужа под локоть.
И дорога с пересадками стала для него такой, что ему было не до Ахилла с Иридой…
Из-за этого, как сказал им один водитель, крупногабаритного стекла — в автобусах и троллейбусах они стояли на задних площадках.
Лена, как ни уговаривал ее Стас посидеть, отдохнуть на свободном месте, стойко делила с ним все трудности пути.
Она, хмурясь, видела, что и здесь люди, за редким исключением, читают пустые книги-боевики и бульварные романы, беззастенчиво рассматривают яркие непристойные журналы; невольно слышала разговоры очередных соседей, исполненные осуждения всего и всех, хвастовства, хамства, открытой пошлости о своих и чужих изменах; смотрела в окно на магазины, огромные серые здания и то и дело с ужасом шептала Стасу:
— Господи, да что же делается в мире! Чем они живут? А это, ты только погляди — магазин «Мир страстей»… «Эгоист»… «Обжорка»… Все словно нарочно наперекор всему тому, что говорится в Евангелии, да что там наперекор — просто как вызов заповедям Христовым! А эти дома–монстры? На Руси никогда не строили зданий выше храма. Наши предки хорошо понимали, что иначе это будет — Вавилонская башня! А тут, прости, — весь город напоминает такую башню…
Когда же она увидела чудовищно огромный, едва ли не стометровый в высоту, памятник Петру Первому на корабле, показавшийся уродливым великаном, то ей просто стало не по себе.
— Стасик, так же нельзя! — уже с болью в голосе простонала она. — Такое ощущение, что это не я, а люди, живущие тут, плохо видят. Точнее, не видят уже ничего! Ты прости… но я не могу больше видеть всего этого. Очевидно, нужно какое-то время, чтобы привыкнуть к такому. Если это, конечно, возможно!
И с этими словами она сняла очки…
3
— Что ты задумала? — насторожился Стас.
— Вы с ума сошли! — всплеснула руками мама, увидев знакомую ей до каждого пятнышка скатерть, и когда Стас развернул ее — не менее известное стекло. — Зачем вам это старье?!
— А это вам! — вместо ответа протянула ей изрядно помятый букет Лена.
— Спасибо, — принимая подарок, благодарно кивнула мама и, не удержавшись, уточнила: — Небось, тебе Стасик купил! А ты, добрая душа, исправляешь его обычное невнимание к матери?
— Нет! Стасик купил два букета. Но первый мы решили подарить Пресвятой Богородице в Иверской часовне! — возразила Лена и — почувствовала, как Стас благодарно сжал ее локоть.