Покачала головой и добавила:
— Если уж это творят с мужчинами… То что тогда говорить о молодой женщине, тем более, такой, как ты? Жалко, конечно, Юния. Он ведь мне давно, как брат… Но тебе не остается ничего другого — как только выбросить его из головы. И, судя по письму Ахилла, навсегда!
Элия молча выслушала Ириду.
Ни слова не говоря, ушла спать в комнату Юния.
А наутро, встревоженная тем, что она долго не выходит, Ирида сама вошла к ней, и сдавленно охнула.
В комнате никого не было.
Зато на постели лежала туника Элии и ее отрезанные длинные волосы.
Одежда же Юния и его фригийский колпак — исчезли…
5
Стас не любил работать медленно.
Стас замолчал.
— А дальше? — умоляюще посмотрела на него Лена.
— Дальше мама права — мне действительно нужно немного позаниматься и освежить знания перед олимпиадой, — вздохнул Стас.
Все названия царств и городов на карте-схеме были закрыты монетами.
Некоторые — сразу несколькими!
В руках Стаса оставалась самая главная — динарий кесаря.
— Даже не знаю, куда его положить… — вслух задумался он. — Вроде бы, нужно там, где Рим, но ведь Тиберий в основном жил на Капри…
Лена осторожно взяла из его пальцев денарий.
И уверенно опустила на надпись «Иерусалим».
Где уже лежали медные лепты времен царя Ирода Великого, прокуратора Понтия Пилата, императоров Калигулы, Клавдия, Нерона, монеты воевавших с Иудеей Веспасиана и Тита…
— Точно! — ахнул Стас. — Ведь точно такой динарий фарисеи показывали Христу, искушая Его и пытаясь найти повод для обвинения в призыве не платить подати кесарю и значит, непочтении к суровым римским законам!
С помощью Лены, придумавшей, как без ущерба для сохранности накрыть монеты стеклом, он положил по углам стола четыре планшета.
Стекло, благодаря этому, лежало, совершенно их не касаясь.
— Только не представляю, как ты теперь будешь работать? — понимая шаткость такой конструкции, огорчилась Лена.
Этого она как раз и не успела учесть.
Но Стас тут же успокоил ее.
— А я за рабочим столом только обдумываю темы или делаю небольшие наброски на бумаге. Все основное — за компьютерным!
Словно в подтверждение своих слов, он переехал на кресле с колесиками к своему большому компьютеру и включил его…
Он не любил работать медленно.
На дисплее быстро-быстро замелькали портреты античных и средневековых правителей, ученых, поэтов, изображения древних городов — от первоначальных до нынешних руин.
Лена стояла за его спиной и, судя по тому, что не просила переключаться медленнее, тоже привыкшая к такому темпу, успевала следить за всем.
Время от времени она комментировала увиденное.
Причем, с такими малоизвестными подробностями, что, в конце концов, Стас не выдержал и с улыбкой спросил:
— Слушай, а может, ты вместо меня на олимпиаду поедешь?
— А что, и поехала бы, — без тени смущения заявила Лена и, подумав, вздохнула: — Но только не вместо, а вместе. В смысле, с тобой! Чтобы не так скучать. У тебя ведь олимпиада будет историческая, а у меня…
— Истерическая? — машинально пробормотал Стас, одновременно слушая Лену, и просматривая материал.
— Тьфу ты! Не умеешь переделывать слова — не берись! — посоветовала та и продолжила свою мысль: — Математическая!
— Это еще как? — не понял Стас.
— Очень просто! Буду постоянно считать, сколько осталось до твоего возвращения часов, минут и даже секунд. Глядя на эту карту…
— Кар-рту! Кар-р-рту!!! — дождавшись своего, напомнила о себе Горбуша.
— Вон, на пару с Горбушей! — выпуская ворону из клетки,
Горбуша, разминая крылья, немного полетала по комнату и села на плечо Стаса.
— Надо же, как быстро она к тебе привыкла! — удивилась Лена. — И словно чувствует, что ты завтра улетаешь. Что, Горбуша, может, удержим, не отпустим нашего Стасика, а?
— Стасик кар-р-роший! Стасик любимый! — привычно начала Горбуша.
— Хватит! — остановила ее Лена. — А то он у нас еще загордится. А это такое духовно опасное дело, что… Ой! — вдруг спохватилась она. — Что ж я стою-то? Мне ведь тебя в дорогу готовить надо! Тоже — жена называется…
Она вышла из комнаты, чтобы узнать у мамы, где что лежит у мужа, чтобы собрать его в дорогу.
И почти тут же вернулась.
— Опоздала! — виновато развела она руками. — Твоя мама все уже сделала! Костюм в полной готовности висит на вешалке, рубашки выглажены, галстуки разложены на выбор, все остальное уложено так, как ни в одном магазине не сложат, обувь — и та до блеска начищена!
Глава третья