Свекровь подошла к Лена, сама убрала бумагу в ящик стола.
И — как отрезала:
— По крайней мере до тех пор, пока мы не побывали с тобой у профессора-окулиста. И то, даже если он разрешит, я еще подумаю… Он же ведь не в курсе всех наших перспектив!
Она посмотрела на огорченную невестку и слегка смягчилась:
— Ты хоть понимаешь, какую взяла на себя ответственность? Стасик не простой человек. Не каждый способен одновременно учиться в двух вузах, побеждать едва ли не на каждой олимпиаде как у нас, так и за рубежом, и тем более стать писателем. Ему помогать надо, а… не наоборот.
Видно было, что свекрови есть что сказать по этому поводу.
Но она ограничилась одним только этим словом.
Хотя и вложила в него — всё.
— Я все понимаю… я постараюсь… — виновато бормотала, вставляя свои обещания в ее речь бедная Лена.
— Нет, конечно, мы с папой во всем поможем! — почти не слушая ее, продолжала свекровь. — Но ведь мы же не вечны. И что тогда? Поэтому твое зрение нужно не окончательно губить, а — лечить!
С этими словами свекровь снова вышла.
Было ясно, что она возвратится, и не раз, чтобы проверить, чем занимается жена ее сына.
И Лена беспомощно взглянула на ворону:
— Ох, Горбуша, Горбуша! Рухнули все наши планы… Что же нам с тобой теперь делать? А?..
3
В глазах свекрови появились слезы…
Шло время.
А Лена продолжала пребывать в полном бездействии и растерянности.
Она осталась без компьютера и даже простой авторучки.
Можно было, конечно, делать все, как раньше втайне своей от мамы, когда она по ночам изучала вузовские программы.
Но тут была не мама, с которой всегда можно договориться.
А свекровь.
Войдет — и неприятного разговора не избежать.
И главное, что во всем она будет права!
Так как же быть?..
Что делать?..
Главное, Стасику ничего не скажешь.
И посоветоваться не с кем.
С Горбушей?
Но она умеет только поддакивать.
«Подкаркивать!» — грустно усмехнулась Лена.
Мелькнула у нее мысль — с Сергеем Сергеевичем.
Он чем-то расположил к себе и сейчас был единственным человеком, который мог бы помочь.
Но Лена вспомнила, как он проговорился про «Лексус», а может, и не проговорился, а открыто сказал, потому что у них с женой не принято что-либо утаивать друг от друга.
Зачем тогда подводить его?..
К счастью, словно понимая, как ей нелегко, время от времени с дороги в аэропорт звонил Стас.
Он спрашивал: как она?
Как Горбуша?
А что она могла сказать ему…
Больше спрашивала — как он сам.
И он отвечал одно и тоже:
«Едем. Пробки. Но у нас еще есть целых два часа (полтора… час… полчаса…) в запасе, — Мы же ведь в расчете на то, что будет где-нибудь ползти, как вот сейчас, выезжали!»
Стас говорил как всегда ласково, мягко, но — это Лена сразу почувствовала — слегка отстраненно.
Заметно было, что он сам слегка волновался перед полетом и мысленно уже настраивался на олимпиаду.
Все правильно.
Как-никак — едет один от России
Надо поддержать престиж страны!
После того, как Стас позвонил уже из аэропорта, Лена вскочила с дивана и бросилась, в большую комнату, чтобы хоть как-то успокоить его маму.
Дверь в нее была широко открыта, так что не нужно даже стучаться…