— Ой, Стасик, как раз этого я и боялась больше всего! — призналась Лена. - Хотела тебе сразу сказать, что после отборочного тура ты стал очень самонадеянным. Но то одно, то другое… Да и ты все равно не стал бы меня слушать!
— Это верно, я уже в самолете на обратном пути сообразил, что к чему, — вздохнул Стас. — Как говорили древние греки, считавшие жителей малоазийской Фригии тугодумами — поздно становятся умными фригийцы!
— Этих фригийцев еще можно понять! Они ведь до Рождества Христова жили, — возразила Лена. — А вот, если мы что начинаем делать без Бога, надеясь лишь на себя… — она неодобрительно покачала головой и усмехнулась: — Со мной вот что однажды было! Я частенько на службу опаздывала так, что отцу Михаилу даже часы самому приходилось начинать читать. То кур покормить надо, то еще что… И вот однажды — вышла загодя. Иду, радуюсь: «Вот я какая хорошая и правильная — вовремя на службу иду! Вон уже и храм рядом — какая же я умница!» Похвалила себя, и сразу — бац! Прямо в лужу. Колготки порвала, вся перепачкалась. Пока кое-как в порядок себя привела, пришла — а отец Михаил уже шестой час читает…
— Что, читать больше было некому? — возмутился Стас. — Зря, что ли, мы тогда так старались, восстанавливая церковь?!
— В том-то и дело, что нет! — развела руками Лена. — Ваня в армии. Бабушки — хорошо, если хоть петь придут. Да и все равно никто из них толком читать не умеет, — пренебрежительно поджала она губы. — А служба ведь — каждый день!
— Так ты что, кроме ночной учебы, еще и на все службы ходить успевала?
— Конечно. Они ведь и помогли мне все это выдержать!
— А как же школа?!
— Как-как… Отец Михаил специально стал службу на час раньше начинать, чтобы я на первый урок успевала.
— Да, мне бы войти в твою меру веры! — с уважением покачал головой Стас.
— Так походи год-другой ежедневно в церковь — тоже укрепишься! — принимая как должное похвалу, самодовольно посоветовала Лена.
И даже не поняла, что сама повторяет ту же ошибку, какую совсем недавно совершил Стас.
Который, впрочем, тоже этого не заметил…
Он прошел к столу, посмотрел на усеянную монетами карту-схему.
И с готовностью потер ладони.
— А все-таки ты это хорошо придумала! Так и тянет сразу взяться за книгу!
— Стасик! Неужели ты начнешь писать? — боясь дышать, уточнила Лена.
— Нет, — зябко передернул плечами Стас. – Не хочу даже настраиваться — чтобы не расстраиваться! Уж лучше я тебе пока просто буду рассказывать!
— Но ты же устал! Тебе нужно отдохнуть!
— Так для меня это и есть самый лучший отдых. Тем более, что от этой истории, которую можно видеть и к которой можно прикоснуться руками — такое вдохновение вдруг накатило!
Пользуясь тем, что Горбуша пока была в клетке, Стас снял со стола стекло и, взяв монету Синопы, где осталась жена Ахилла, спросил:
— На чем мы остановились? Ах, да! На Ириде, которая не нашла утром Элии. Значит, так…
— Ой, Стасик, погоди, я сейчас! — спохватившись, жалобно попросила Лена.
Достав из кармана кофты диктофон, она незаметно включила его.
И — с самым невинным видом — подсела как можно ближе к Стасу, который стал рассказывать, с какими невероятными трудностями, почти ежеминутно подвергаясь опасности, шла след в след за любимым Элия, постепенно узнавая о словах и делах апостола и убеждаясь, что Юния нужно не только не отрывать от него, а, наоборот, сделать все, чтобы он оставался вместе с ним…
Глава вторая
СЕМЬЮ СЕМЬ…
1
— Стасик кар-роший! Стасик позор-р!! Ур-р-ра! — закаркала Горбуша.
И пошли, посыпались, словно крупные, светлые снежинки с неба, дни.
Вроде бы, все одинаковые.
А присмотришься — разные!
Утром и вечером Лена была счастлива, находись рядом со Стасом.
Затем весь день, не зная куда себя девать, ожидала его.
Он — после университета, института и антикварного магазина — возвращался тоже невероятно соскучившийся.
И каждый раз рассказывал что-нибудь новое.
— Сегодня одна женщина принесла на оценку коллекцию своего умершего мужа-полковника, — сообщил он за ужином в первый же учебно-рабочий день. — Античного материала не было. Но консультант по Российским монетам заболел, и пришлось всем этим заняться мне. Обычное дело. Самое сложное тут не столько определение подлинности и цены монеты, сколько убедить клиента, что она не стоит таких безумных денег, на которые он рассчитывает Доказывая, что на собирание коллекции были затрачены десятилетия, огромные силы и она была бесконечно дорога родственнику. Так и здесь. Спорили мы, спорили со вдовой. И вдруг дошло до рубля Петра Первого, из-за которого у ее мужа могли были такие серьезные неприятности, что его могли уволить в запас еще майором. Я тут же стал расспрашивать подробнее и — представляешь — действительно оказалось, что это был тот самый майор, страсть к монетам у которого была такова, что не имея денег на приобретение этого заветного рубля, он не нашел ничего лучшего, как просто схватить его и броситься к выходу![22]
— Я тоже читала об этом в дневнике отца Тихона, — сказала Лена.
— Потом, как оказалось, ему все же удалось приобрести этот рубль — отдав всю очередную зарплату, из-за чего был страшный скандал с женой и войдя в огромные долги… — добавил то, чего не было в записях старца, Стас.
И она строго нахмурилась.
— Вот как действует на людей страсть! Причем, неважно: монеты это, выпивка, музыка, телевизор, красивая безделушка или роскошный дом, выстроенный и обставленный хозяевами так, словно он будет стоять вечно! Короче говоря — любая вещь или увлечение, которые мы ставим выше Бога.
— Да, — согласился Стас. — Ведь, если разобраться, все, абсолютно все на земле пройдет, как закончилось уже для майора. Как ни любил он этот рубль, — под подушку, жена говорит, клал, но в могилу с собой не смог взять даже его. И с чем предстанет душа перед Богом?
— Бр-рр! — зябко передернула плечами Лена.
Она, с видом превосходства, потому что вольно или невольно уже сумела освободиться от многих пристрастий, хотела продолжить эту тему.
Но Стас, едва войдя после ужина в их комнату, увидел схему с монетами и снова стал пересказывать Лене свою книгу.
Больше часа, к неописуемой радости Лены, продолжалась эта, как она считала, незаметно записываемая на диктофон, история.
На самом деле, Стас давно уже заметил ее старания.
И только одного не мог понять — зачем ей все это.
На память?..